Ундина особых кровей
Шрифт:
— Все, что на витрине, пожалуйста, — попросила я, отсчитав нужное количество монет. — И горячий чай.
Прежде чем мы успели расположиться за одним из столиков, Даффи уже набросилась на еду. Она ела с нечеловеческим аппетитом, полностью отдаваясь процессу и не замечая ничего вокруг. Наверное, она и присесть бы забыла, если бы я мягко не подтолкнула ее к стулу.
В магазинчике было тихо, спокойно и, самое главное, тепло. Щеки Даффи окрасились ярким румянцем, она стянула шапку и, не отрываясь от пирожка, откинула назад непослушные черные кудряшки. Стоило ей это сделать,
К сочувствию моментально добавилась жаркая волна возмущения. Да у кого только рука поднялась?! Я знала неблагополучные семьи, где детям приходилось несладко, но все равно каждый раз, стоило только увидеть подобное, как внутри все переворачивалось. Я никогда не относилась к числу тех, кто заведомо любит всех детей и умеет находить с ними общий язык, но при мысли, что кто-то может обидеть беззащитное и, в сущности, невинное существо, так и хотелось обрушить на этого кого-то всю Глубину!
— Даффи, а где ты живешь? — осторожно спросила я, когда она потянулась за пятым по счету пирожком.
— В чулане, — жуя, невнятно промямлили мне в ответ. — У тетки Крассы.
— В чулане? — эхом переспросила я и, стараясь по-прежнему говорить спокойно и ласково, уточнила: — Почему именно в чулане? Красса тебе не родная?
— Родная, — принявшись за шестой пирожок, проговорила Даффи. — Это я приблудная, так она говорит, потому не должна жить и играть с ее детьми. А еще говорит, что мамка моя непутевая была, только я ее не помню совсем. Вот столько прошло с тех пор, как она в Поднебесье отправилась.
Мне показали девять испачканных маслом пальцев.
Картина вырисовывалась ясная и предельно простая. Мама Даффи умерла, отец либо смылся, либо вовсе не подозревает о существовании дочери, и бедная сирота вынуждена жить под гнетом ненавидящей ее родни. Выполнять грязную работу, а в свободное время просить милостыню. В самом деле, ужасная у нее родня, если даже сплетни и чужое мнение не смущают.
— А где манто, которое я тебе дала? — спросила, уже предвидя ответ.
— Красса забрала, — подтвердила мои опасения девочка и, шумно выдохнув, с тоской посмотрела на последний уцелевший пирожок. Видимо, хотела съесть и его, но больше в нее не лезло.
Мы еще немного посидели, и, пока Даффи грела обветренные руки о горячую кружку, я размышляла над тем, что теперь делать. К этой девочке у меня возникла мгновенная, но непреодолимая привязанность, основанная на странном чувстве ответственности. Вот просто чувствовала, что ей необходимо как-то помочь. Я верила в то, что дарами поднебесных нужно делиться, а не оставлять все себе. Получила я возможность выбраться из трущоб, дали мне шанс — нужно вернуть его судьбе. Взять и сделать для этой девочки не просто что-нибудь хорошее, а действительно важное, способное ей помочь. Только вот что именно, я пока не знала.
Я так погрузилась в собственные мысли, что непроизвольно вздрогнула, когда входная дверь хлопнула, а продавщица изумленно ахнула. Даффи приоткрыла рот и во все глаза уставилась на что-то, точнее, кого-то позади меня.
Даже не реакция присутствующих сказала мне о том, кем
Пауза затягивалась, и нарушить ее явно предлагали мне.
— Доброе утро, — опасливо поприветствовала я, мельком отметив, что красные точки с лица лорда исчезли без следа. Мысленно с облегчением выдохнула — все-таки переживала на этот счет, на балу ведь из-за маски почти ничего видно не было.
— Алых рассветов, — любезно пожелали мне, а в следующий миг взгляд прозрачно-голубых глаз направился на сидящую рядом девочку.
Даффи, в этот момент все же решившая приговорить последний пирожок, подавилась и закашлялась. Склонив голову, адмирал что-то негромко проговорил, кажется, поминая ши, а затем его взгляд смягчился, и он вновь обратился ко мне:
— Вы позволите на пару слов?
Учитывая то, что мне предстояло рассказать о Флинте, «пара слов» не совсем подходила под описание будущего разговора. Да и затрагивать такую тему при посторонних было совсем неуместно, но все же я поднялась и безропотно отошла за адмиралом в противоположную и пустующую часть магазина.
Решив, что лучше заговорить первой, спросила:
— Как вы узнали, что я здесь?
— Твой вчерашний поступок не остался без внимания, а слухи, как ты знаешь, расползаются быстро, — проговорил адмирал, и по его тону я не поняла, осуждает он меня или одобряет. — Только что я был в доме леди Шаркэ, где дворецкий сообщил о том, что ты уехала. Догадаться, куда именно, не составило труда.
Бросив быстрый взгляд на съежившуюся на стуле Даффи, я невольно прикусила губу. Слишком хорошо понимала, что она сейчас чувствует. Недоверие и боязнь неожиданно появившихся в ее жизни людей, пришедших, на ее взгляд, из другого мира. И боится она как того, что ее могут обмануть, так и того, что короткая сказка с вкусными пирожками скоро закончится…
Неожиданно на мое предплечье легла прохладная ладонь.
— Фрида, — теперь голос лорда Рея звучал мягко и устало, — сейчас-то ты чего пугаешься? Что я стану отчитывать тебя за проявленное сострадание и потребую у этой девочки вернуть манто?
Я несколько раз моргнула и, осознав сказанное, почувствовала себя виноватой.
— Нет, я… — попыталась возразить. — Не думала, что вы… простите.
Адмирал вздохнул и покачал головой. Только в этот момент я заметила, что усталость выдает не только его голос, но и лицо — залегшие под глазами тени и неестественная белизна кожи. А еще внезапно поняла, почему касающаяся меня рука казалась такой холодной… Это была рука морского демона с темной чешуей, которую до этого времени скрывал плащ. Последней каплей стали сапоги — не начищенные до блеска, как бывало всегда, а покрытые белыми разводами. Соляными разводами! Адмирал бы ни за что не стал разгуливать в таком виде просто так и тем более наносить визит в дом леди Шаркэ!