Уничтожение
Шрифт:
– Пассажирки?
– поинтересовался Рэй, давая команду на закрытие створок.
– Так точно. Двое - наши врачи, одна - штурман, одна - штатный аналитик. Вы уж сберегите их там...
– Постараюсь, - с неожиданным волнением в голосе ответил пилот.
– Все, передают, что вы можете взлетать. Удачи, Рэй!
Фигурки внизу быстро отбегали в сторону подсвеченного огнями силуэта эсминца.
– Спасибо, друг. Надеюсь, вам здесь улыбнется удача. Шансы есть.
– И тебе спасибо, - грустно ответил собеседник.
Самолет, сначала плавно и неуверенно,
Джульетта Грин, оператор беспилотных аппаратов. 3385.
– Сэр, я не знаю, что делать!
– в панике прокричала Джул.
– Дрон перестает меня слушаться!
– Тихо, девочка, тихо, - Роджерс положил ей на плечо сильную руку.
– Он будет тебя слушаться. Он, сволочь, никуда не денется... Держи его...
Беспилотник не хотел слушаться ни свою хозяйку, ни ее командира. Под его короткими крылышками болтался непривычный и сильно мешающий полету груз, на его корпусе все больше и больше нарастал пушистый покров из инея, ледяной холод все глубже пробирался в его внутренности, грозя погасить в нем искру жизни...
– Температура перевалила за минус шестьдесят, - бесцветным голосом произнес кто-то за спиной Джульетты.
Та, стиснув зубы, продолжала ловить и нивелировать джойстиком малейшие колебания своего подопечного.
– Давай, давай, осталось всего половина пути...
Кто-то у нее за спиной протяжно выругался и тут же затих, стараясь больше не мешать тем, кто все еще вел беспилотники с живым грузом к авианосцу.
– Минус семьдесят шесть градусов...
Рэй Гивен, пилот. 3385.
– Рэй, температура за бортом приближается к минус девяноста, - раздался в наушниках голос капитана Роджерса.
– Мы начали терять беспилотники, а до авианосца вам всем осталась еще практически половина пути. Слушай прямой приказ, младший лейтенант. Выйти на крейсерскую скорость, все остальное делать согласно первоначальному плану.
– Но, сэр...
– Выполнять немедленно.
Капитан отключился, а Рэй горько ухмыльнулся. Роджерс, скорее всего, сейчас спас жизнь самому Гивену и четырем его пассажиркам, ютящимся в бомбовом отсеке. А также неизвестному, примостившемуся сзади. Но при этом обрек на гибель тех, кто сейчас уродливыми коконами цеплялся к крыльям его самолета.
Интересно, что они чувствуют сейчас и что будут чувствовать через несколько минут, когда пронизывающий поток ледяного ветра будет выдувать из их тел остатки тепла и рвать хлипкие крепления, на которых сейчас крепятся ниточки их жизней? Какими словами они наградят в последний момент своей жизни пилота, обрекшего их на смерть?
Гивен прикусил губу и прижал кнопку форсажа на джойстике. Привычное ускорение вдавило его в спинку сиденья.
Пятьсот миль в час.
Шестьсот.
Семьсот. Внизу
Восемьсот. Умная электроника оповестила о непреднамеренном сбросе трех ракет. Как же, ракет... По щеке пилота скатилась слеза.
Девятьсот миль в час. Еще один сброс.
Тысяча. Вдали появилось схематичное изображение авианосца. Пилот проморгался и включил полное погружение в шлеме. Окружающий мир расцвел топографическими сетками, отметками высот и рекомендованными посадочными коридорами. Для того, чтобы посадить самолет на авианосец в его теперешнем месте пребывания, требовалось сделать небольшой крюк, понизить скорость чуть ли не до ноля, а затем полагаться на удачу. Гивен начал глушить двигатель.
– Рэй, ты молодец. Температура за бортом - минус сто двадцать по Фаренгейту. Это еще не критично. Осталось немного. Тебя встречают, тебе помогут.
Он выключил полное погружение - палуба корабля все равно будет расчерчена посадочными огнями, а в живую сажать самолет ему всегда было удобнее. Даже на такую куцую полосу.
Шасси ударились о настил, крюк зацепился за трос, гася скорость...
В следующий момент надежнейший и прочнейший трос лопнул, как гнилая веревка, а самолет, заскользив по обледеневшей палубе, боком понесся к краю палубы.
– Твою мать...
Целую секунду Рэй пытался придумать выход из сложившейся ситуации, завороженно наблюдая стремительно приближающийся обрыв. Затем рефлексы пилота сработали и он, успев нажать кнопку экстренного сброса бомб, рванул рычаг катапульты.
Колпак кабины отлетел в сторону, а кресло выбросила вверх реактивная струя - как раз в тот момент, когда гордость американского самолетостроения снесла собой хрупкое ограждение и в последний раз величественно замерла в воздухе.
Затем над пилотом распахнулся купол, а самолет, в момент растеряв всю свою грациозность, кувыркаясь, рухнул на далекий лед.
Удар, ледяные крошки, разлетающиеся в стороны... Пара язычков пламени, пробивающиеся сквозь покореженный остов. И тут же - яркая вспышка и клубы огня, жадно облизнувшие борт авианосца.
Рэй задергал стропы, стремясь направить полет парашюта на палубу. Там, внизу, бегали и суетились люди, некоторые - смотря на него, некоторые - копошась вокруг двух длинных свертков, валяющихся на самом краю палубы.
– Неужели получилось?
– неверяще спросил сам себя пилот, продолжая дергать за стропы.
Джульетта Грин, оператор беспилотных аппаратов. 3387.
– У меня не получилось...
– повторяла и повторяла Джул одну и ту же фразу, стеклянными глазами смотря на свой экран.
Ее беспилотник был предпоследним, оставшимся в строю. До корабля оставалось всего двадцать девять миль, когда в летающей машинке произошел очередной сбой, на этот раз оказавшийся критичным. Картинка и телеметрия с аппарата просто застыли и отказались обновляться. Через пять секунд появилось сообщение о потере связи с беспилотником. А еще через десять секунд бесстрастный спутник, уже почти скрывшийся за горизонтом, констатировал падение ее подопечного.