Уникум. Беллум
Шрифт:
– Надо навестить Димона. Думаю, он будет нам очень рад.
Глава 7
После моего разговора с Байковым на Димона было жалко смотреть. Конечно я боялся, что надежда, которую я дал ему, окажется пшиком. Но попробовать стоило. Вместе с тем у меня был ряд условий, на которые Байковым необходимо пойти. Как бы я ни хотел помочь другу, мне нужно извлечь максимум выгоды из сложившегося положения.
– Как твой дядя к этому отнесется?
– Что ты хочешь сказать? – Димон уже пошел красными пятнами. Того и гляди его удар хватит.
– Он не будет против?
– Ты не представляешь, как Олег любил отца. И продолжает любить, несмотря на все произошедшее.
– Тогда мне нужна будет от него небольшая клятва верности. Как думаешь, он пойдет на нее?
Олег в имении отсутствовал, поэтому я мог говорить с Димоном свободно. Больше того, мне сначала нужно было побеседовать именно с другом, чтобы узнать вводные, а потом уже давить на его дядю. Глава фамилии и по совместительству мой друг не колебался с ответом. Он сначала кивнул, а следом добавил:
– Олег пойдет на все, если это поможет…
Байков не договорил. Лишь тяжело вздохнул и отвернулся. Бог знает, что сейчас творилось в душе у Димона. Мне бы посочувствовать ему, но дело необходимо было довести до конца.
– Тогда это мое окончательное условие. Ты говорил, что на подготовку нужно будет время.
– Несколько дней, – ответил Байков. – Я хочу быть готовым к негативным последствиям. Все-таки столько времени прошло.
– Добро. Тогда жду твоей отмашки.
Я поднялся и обнял растрепанного друга. Хотелось сказать что-то обнадеживающее, но слов не хватало. Димон держался изо всех сил, чтобы не разрыдаться. Да и мне пора было отправляться восвояси. Кольцо с каждой минутой дрожало все сильнее. Чернышу не нравилось длительное заточение.
Оказавшись в голой степи, я освободил теневика. Тот радостно выскочил, прыгая, как самый обычный пес. Ага, обычный. В нынешнем состоянии с ним не справилась бы и пара патриархов. Довольный, сытый, могучий. Я не разделял его радость. На душе после тяжелого разговора было гадко. Нет, я все делал правильно, пытаясь перестраховаться. Вот только мне самому не нравились струны, на которых приходилось играть.
Дом встретил запахом еды и заждавшейся Катей. Банник без лишних слов юркнул наружу, а ведьма потащила меня в спальню. Я хотел было сказать, что сейчас настроение не самое подходящее, однако проклятая физиология взяла вверх. И как мужики сопротивляются чарам женщин? Какую магию надо изучить для этого?
– Что случилось? – спросила она после, совершенно не стесняясь своей наготы.
– Да много чего.
– Не расскажешь?
– Пока нет, – решительно ответил я.
– Твое право. Пойдем есть? Когда мне плохо, я всегда ем.
– Со временем это сыграет с тобой плохую шутку. Но сейчас, может, ты права.
Дни потянулись один за одним, играя на моих нервах, как музыкант-недоучка, мучающий своих соседей гаммами. И что самое ужасное, время работало против меня. Дело не только в том, что подходил срок, установленный тетей Терлецкой. Мне и самому нужно было дать ответ как можно скорее, чтобы не потерять лицо. Поэтому весточка от Максимова на третий день ожидания пролилась бальзамом на мое истерзанное терпение.
– Есть лазейка, – только и сказала земляная голова моего друга. – Остальное при встрече.
Будь это ловушкой, я бы все равно стремглав
– Привет, – Мишка светился, как стоваттная лампочка, и это обнадеживало.
– Привет. Нашел что-нибудь?
– Нет, блин, просто соскучился. Конечно, нашел. Ты бы знал, сколько перерыть пришлось.
Я промолчал, что ждал его ответа чуть пораньше. Чего доброго, еще обидится. Да и не в моем положении было качать права. Судя по синякам под глазами, Максимов отнесся к моей просьбе с присущим ему рвением.
– В тысяча триста шестом году на престол Чехии вступил король Рудольф Первый. Весьма средний маг, в хрониках упоминается, что он был рангом не выше плуковника. По нашим меркам, это магистр. Зато через год, когда Рудольф пошел войной на одного из лидеров повстанцев, Бавора Третьего, он уже находился в ранге созидателя. Согласись, совсем нехилый прогресс для мага.
– А вот этот вот экскурс в историю обязателен? Нельзя просто сказать: «Макс, надо сделать вот это и это»?
– Имей хоть каплю уважения, – возмутился Мишка. – Я тут кучу литературы перекопал. Тем более что это важно. Так вот, одной из причин подобного возвышения считается своеобразная клятва силы.
– Мне это как поможет? Нет, могущества никогда не бывает много, но при чем тут Терлецкая?
– До конца дослушай! – чуть не кипел от возмущения Мишка. – Называется это Обет Безбрачия. Самая могущественная клятва из существующих. И работает все следующим образом. Ты вроде как заключаешь сделку с силой, что пока не достигнешь цели, то не можешь жениться, ну, и заниматься этим самым.
– В нарды играть?
– Макс, ты все понимаешь. Ну, с женщинами…
– С мужчинами можно, получается?
– Максим, я сейчас просто замолчу, и все.
– Ладно, продолжай. Я приношу клятву – или даю обет, не суть важно, – а потом не смогу жениться и заниматься сексом. И всего-то?
– Не всего. Считалось, что обет поможет тебе сосредоточиться на цели. Эдакое расставление приоритетов, чтобы ничто ненужное больше не отвлекало.
Я скривился. Скажи мне кто-нибудь об этом еще месяц назад, я бы согласился не задумываясь. Но с тех пор как Зыбунина вошла в мою жизнь с «этим самым», как выражался Мишка, маленькие радости не считались такими уж ненужными.
– И еще один момент, – на мгновение запнулся Мишка. – Цель должна быть предельно конкретной. И выполнимой. Иначе…
– Что «иначе»? Отвалится все?
– Сила отвернется от тебя. Рудольф умер через год после данного обета. То ли цель поставил не вполне конкретную, то ли слишком глобальную.
– Другими словами, у меня есть год после того, как я поклянусь силой?
– Ну, не совсем. Ришелье умер через тринадцать лет. Правда, он и маг был посильнее.
Есть над чем задуматься. С одной стороны, дело касалось моей жизни. С другой, год – это много. Сомневаюсь, что у нас есть столько времени до того, как Уваров совершит обряд. Поэтому получалось, что клятва мне подходила. Она служила достаточно веским аргументом, чтобы не жениться на Терлецкой. С другой стороны, делала меня еще сильнее. А если ничего не получится, Уваров так и так не даст мне жить. Без всякой клятвы.