Уникумы Вселенной - 1

Иванович Юрий

– Так как же ты доставил образцы "Чинка 465" на Аналарастрасию?

– Возле пирамиды, в донных отложениях, я нашёл более пятисот длин­ных полосок из того же загадочного материала, что и пирамида. При толщине десять и ширине сорок сантиметров, эти закруглённыё на концах и на гранях полоски были в длину восемьсот два метра. Странные отрезки не являлись идеально ровными, а слегка перекру­ченными и на­поминали нереально вытянутые лопасти пропеллера, как на некоторых ма­шинах турбу­лентного типа. Довольный найденным, я запрограммировал роботов на от­капывание и транспортировку полос на незаселённый приматами остров, а сам продолжал обследова­ние планеты. Очень уж надеялся отыскать причину возникновения пирамиды. Ничего не найдя в этом направлении, я был немало удивлён

редким и очень странным отношением приматов к остальным представителям животного мира. Количество и разнообразие "не­разумных" видов было таким огромным, что даже было трудно сосчитать и классифици­ровать. Попадались так же виды, по некоторым признакам, почти схожие с нами, с анала­растрасийцами. Во всех ми­рах приматы, ставшие "разумными", постепенно сводили на нет, почти весь ос­тальной животный мир. Доказывая своей агрессивностью полную не­возмож­ность сосуществования с ними. А на этой планете было наоборот, Животные нико­гда не нападали на приматов и даже оказывали им всемерную поддержку и защиту при землетрясениях, наводнениях или засухе. Поэтому, когда у меня со­зрел план уничтожения цивилизации, я решил попытаться, как можно в боль­шем количестве, сохранить животный мир, который мог бы существенно по­страдать при ликвидации приматов. Построив специ­альную, огромную баржу на длительном источнике питания и, смонтировав на ней кормо­производящие линии, сырьём для которых служила простая морская вода, я, с помощью ловко за­вербованных местных жителей, собрал на ней тысячи пар неразумных пред­ста­ви­телей планеты. Пришлось, правда, поместить туда же и тридцать приматов мужского пола для ухаживания за животными и лечения от возможных болез­ней. Я не беспокоился об их дальнейшей судьбе, так как прекрасно знал, что без самок они всё равно вымрут. Баржа была запрограммирована на дрейф в центре океана в течении двух лет по местному вре­мени. Как раз столько было необхо­димо для восстановления ледовых шапок на полюсах планеты, которые я соби­рался растопить. Затем баржа должна была подойти к удобному ближайшему месту континента, с восстанавливающимся травяным покровом и высадить на берег всех находящихся внутри. И, через несколько месяцев, само ликвидиро­ваться.

Когда была закончена эта кропотливая работа, я вернулся на свой базо­вый остров и смонтировал дождевую установку, которая вызывала непрерыв­ный проливной дождь на всей планете в течении полутора тысяч часов. После выполнения своей задачи, она полно­стью самоуничтожилась, коррозируя за ми­нимальное время.

А сколько я намучился, стараясь уложить в зажимы все выловленные возле пира­миды полоски! Мой корабль стал похож на муравья, вцепившегося нижними ножками в огромное, длиннее его в четыре с лишним раза, бревно, а верхними, такое же бревно, вскинув себе на плечи. Конечно, я понимал, что при темпоральном прыжке выступающие части будут отсечены, но возвращаться за ними уже не имело смысла: всё равно их негде было разместить.

– Да и того, что ты привёз, нам хватает вполне..., - проворчал Устлик.

– Нет, ну ты слышишь, Кетин?!
– возмутился Чинкис, - столько лет прошу его сде­лать совершенную броню, а он, в ответ, только лишь предлагает обшить корпус корабля мелко нарезанными пластиночками.

– Что поделаешь! Мы ещё не умеем создавать цельнолитые корпуса из твоего "Чинка 465"! Соглашайся на то, что можем!

– Да вы не расстраивайтесь так, Устлик, - Кетин пододвинула к нему блюдо с ка­ким-то фантастически украшенным тортом, - Всё когда-нибудь полу­чится.

– Ох, Кетин, Кетин. А мне кажется: я так и умру, разглядывая эти опо­стылевшие куски. Свалились на мою голову..., - ученый грустно улыбнулся.
– Иногда от злости и бессилия хочется разгрызть это вещество зубами! Но, увы, это не поможет....

– А хоть какие-нибудь сдвиги есть?
– Кетин отрезала кусок торта и поло­жила пред Устликом на тарелку.

– М - м - м.... Как вкусно пахнет!
– взбодрился тот, - Сдвиги то есть. И огромные. Самое главное: мы знаем, что это такое. Это материал, возникающий в любой среде, кроме вакуума, путём сращивания и одновременного "замора­живания" расформированных и пе­рестроенных молекул вещества. Мы даже знаем как он создаётся: совместным воздейст­вием нескольких электро-, маг­нитно- и низкочастотных излучений и колебаний. Процесс производства "Чинка 465" теоретически рассчитан и доказан несколькими независимыми друг от друга исследовательскими группами.

– Так почему же вы его до сих пор не производите?

– Потому, что то - теория! А на практике получается совсем непонятный парадокс. Как только появляется первая молекула создаваемого вещества, про­исходит взрыв, унич­тожающий всё вокруг в радиусе несколько десятков мет­ров. По­гибло даже несколько учё­ных, которые первыми экспериментировали с произ­водством. А сколько ещё было унич­тожено оборудования и целых лабора­торий!

– Слишком это всё странно, - с сочувствием произнесла Кетин.

– Именно эта странность и ставит нас всех в тупик! Столько расчётов, подсчётов, а толку никакого! Видимо есть некий фактор, который мы никак н6е можем учесть.
– Уст­лик подпёр голову руками и отсутствующим взглядом ус­тавился куда-то поверх стола.

– Эй, старина!
– Чинкис, извиняясь, похлопал друга по плечу, - Даю слово не при­ставать к тебе по этому поводу. Сегодня мой праздник, поэтому, давай будем веселиться и никаких разговоров о работе. Договорились?

– Ха! Если бы всё было так просто!
– учёный потянулся к своей тарелке.
– Хотя с та­ким тортом, забудешь что угодно!

– Ну вот и прекрасно! Выпьем чего-нибудь веселящего?

– С удовольствием! Наливай!

Неистощимые гурманы, аналарастрасийцы, на всех им известных мирах собирали не только рецепты самых дивных и вкусных кушаний, но и изыскан­нейшие, оказывающие самое разнообразное влияние на их организмы напитки, содержащие алкоголь. Вот и сей­час Чинкис разлил по бокалам высоко ценимый и очень редкий Хоундрейский джин, кото­рый изготавливался из мельчайших зёрнышек чёрного винограда, растущего на гигантских секвойях на окраине их родной галактики. Джин оказывал немалое возбуждающее дейст­вие на орга­низм и поэтому употреблялся только после обильного угощения и подавался, как правило, к десерту. Устлик огласил тост во здравие юбиляра и мужчины опорожнили бокалы до дна. Кетин только пригубила и поставила джин обратно на стол.

– Он же тебе нравится!
– удивился Чинкис.
– В твои годы женщины с удовольст­вием выпивают этот джин по несколько бокалов.

– Кто как..., - скромно возразила его молодая жена.
– Я пойду лучше вы­пью чего-нибудь прохладительного. Здесь, всё-таки, довольно душно.

Поцеловав мужа, она вышла на огромный балкон, где в сгущающихся сумерках, ве­лись оживлённые беседы между гостями. Кто-то из них отдыхал после танцев; кто-то со­бирался танцевать под новую, начинающуюся музыку; но Кетин ни к кому не присоединя­ясь, прошла к самым перилам и, облокотив­шись на них, стала смотреть на покрывающееся звёздами небо.

– Ты когда летишь в очередной рейс?
– неожиданно спросил Устлик.

– Не раньше чем через два месяца: хочу кое-что достроить.

– Почти четыреста сорок дней..., - Устлик задумался.
– По идее времени должно хватить.

– На строительство?

– Да нет! На поправку твоего здоровья! В особенности - зрения!

– Кто говорил бы!
– завёлся Чинкис.
– Это ведь у тебя вставные линзы, а у меня зрение как у молодого: только неделя, как прошёл последнюю медко­миссию.

– Хе-хе!
– его друг залился смехом.
– Я хоть и с линзами, а вижу намного лучше тебя!

– Странно.... А, да ты уже пьяненький?!

– А при чём тут: пьяненький?
– ещё больше развеселился Устлик.
– Да ты и трезвый видишь хуже, чем я в драбадане.

– Да ты о чём?
– глядя на веселящегося товарища, Чинкис и сам еле сдерживался от смеха.

– Да так, о жизни, - постепенно посерьёзнев, Устлик обнял юбиляра за плечи.
– Эх, дружище! Просто хочу первым тебя поздравить и пожелать всего самого наилучшего!