Уникумы Вселенной – 4
Шрифт:
Но как бы ни был долог путь, он всегда приходит к финишу. Корабль выскочил из подпространства и, найдя искомую желтую звезду, совершил последний прыжок, уже непосредственно к ее третьей планете. Прибор Нона дал о себе знать со всей мощью. Пришлось его тут же отключить. А на экраны стала поступать информация, от которой у Чинкиса моментально разболелась голова: почти по всей поверхности планеты были разбросаны целые скопища «чинка-четыреста шестьдесят семь». Вернее, изделий из этого материала.
И каких изделий! Дома, дороги, порты, водопроводы, плотины, шахты, хранилища. А когда Чинкис увидел еще и огромный мегаполис, раскинувшийся
На орбите планеты, правда, негусто: всего лишь две станции. Но зато каких! Для первопроходцев космоса они выглядели более чем респектабельно. А когда сканирование показало, что на их бортах находится оружие и оно готовится к стрельбе, Чинкис даже немного запаниковал: вдруг там неизвестные ракеты с невиданной скоростью и страшной разрушительной силой? Ведь сверхпрочному корпусу можно придать любое ускорение, не опасаясь невероятных перегрузок.
Поэтому чистильщик увел свой корабль из пределов видимости космических станций и совершил посадку в одной из речных долин самого большого материка. Моментально захваченные аборигены были помещены в специальные камеры декодировки мозга, и, пока роботы собирали все доступные образцы, поступила первая информация о происходящем на планете.
Оказывается, «чинк-четыреста шестьдесят семь» производили лишь в городе, окружающем Пирамиду. Потом его развозили по всему миру и продавали. Во всех требуемых конфигурациях и количествах. И в невероятном ассортименте. Поисковые партии роботов доставили на корабль чуть ли не все мыслимые предметы, используемые в быту и промышленности. Начиная от иголок с ножницами и кончая двигателями внутреннего сгорания. Даже корпуса кораблей и лодок были цельнолитыми из самого прочного материала. Он-то и был главным фактором такого бурного развития цивилизации приматов.
Прославленный чистильщик понял: надо срочно уничтожать весь «чинк-четыреста шестьдесят семь» на планете. Без всяких раздумий и колебаний! Да! Возможно, секреты его производства так и останутся неразгаданными. Но заниматься этим некогда. Вдруг сейчас его атакуют неизвестные силы с неизвестным видом вооружения? Вдруг он погибнет? Чинкис даже вздрогнул, вспомнив об ожидаемых наследниках и начатом строительстве. И впервые в своей жизни он решил не заниматься исследовательской работой. Какой бы ценной она ни была в итоге. Впервые он стал действовать не как ученый и исследователь, а как заправский военный, проповедующий лишь одну мысль: уничтожить!
Тем временем роботы заполнили все трюмы разнообразной утварью из пузырита. Чинкис надеялся хоть этим оказать посильную помощь своим ученым в раскрытии секрета производства. Ведь если есть образец, работать всегда проще. Одновременно наружные камеры записывали в корабельную память все, что происходило снаружи.
Вначале аборигены, напуганные пленением нескольких особей, разбежались. Но уже через несколько часов они окружили корабль чистильщика со всех сторон. Подавляющее большинство из них пало ниц, таким образом выражая свое поклонение и приветствие.
«Если бы все приматы так нас встречали, – ухмыльнулся Чинкис, рассматривая местность на экранах, – то и наше отношение к ним,
Он вспомнил о мегаполисе у Пирамиды и об орбитальных станциях – и дал команду стартовать. Подняв корабль лишь на несколько километров, чистильщик впервые решил опробовать прибор Устлика в условиях, приближенных к боевым. Включив устройство на оптимальный режим, он дал полный поворот вокруг своей оси, накрывая лучом территорию круга в диаметре двухсот двадцати километров. И всюду на этом участке пузырит исчез. Будто его и не было. Почти все строения рухнули, остались стоять лишь древние и архаичные. Но и те в своем большинстве оказались на пути потоков селя и воды, образовавшихся в результате исчезновения многочисленных плотин.
Глядя на смываемые водой поселки и целые города, Чинкис не на шутку разволновался и расстроился: «Вода! Как много здесь воды! И ведь она движется! Она может унести сверхпрочные изделия на дно океанов. А сколько их уже там накопилось? Кошмар! Завязну я здесь надолго… И заниматься придется своей непосредственной профессией: чистить, чистить и чистить!»
Глава 41
Хардия
Новость, разошедшаяся среди народа, была двойственного характера. Сам пересказ этой новости становился для каждого обывателя событием из ряда вон выходящим. Вначале слушавший пускал слезу и начинал причитать, скорбь проступала на его лице, а сердце сжималось от невосполнимой утраты. Но к концу рассказа он умильно вытирал влажные щеки и просветленно улыбался. И все это сопровождалось округляющимися глазами, выкриками, всплесками ладоней или протягиванием последних к солнцу. Никто не оставался равнодушным. Да и как было не удивляться? Сам его святейшество, верховный жрец Хардии так глубоко зашел в своих попытках общения с Творцом, что расстался с бренным миром и был забран на небо. В последние минуты его святейшество мечтал лишь об одном: победить болезнь своего венценосного брата. И его усилия не пропали даром. Солнце дало за это выздоровление императору! Тот находится в полном здравии и скоро предстанет пред очи народа на торжественном бракосочетании своего сына с принцессой Египта.
Народ ликовал. Радость по поводу предстоящей свадьбы и возвращения сил безнадежно больному императору значительно перекрывала скорбь по поводу потери верховного жреца.
Тем более что утрата была не так уж и невосполнима. Съехавшееся со всей страны высшее духовенство тут же приступило к выборам нового руководителя.
Так говорили в народе. Во дворце же в полную силу гуляли другие слухи, догадки и предположения. Действительную суть знали лишь единицы. В кулуарах шептались или даже выкрикивали вещи совершенно немыслимые, порой противоположные. Многие говорили, что Райгд погиб вследствие тяжелых ран, полученных при испытании некоего таинственного прибора. В последние дни его видели в бинтах и в очень слабом, болезненном состоянии. Организм уже немолодой, не справился с потерей крови.
Некоторые же утверждали, что главный магистр пал жертвой несчастного случая, происшедшего в подземных шахтах. Вся вина при этом приписывалась сорвавшемуся вниз скоростному лифту. Что, кстати, повлекло за собой гибель еще нескольких ученых. Эти утверждения превалировали среди научных работников.
Болтливые военные муссировали слухи о состоявшемся в шахтах бунте рабов и сбежавших каторжников. И вот, дескать, при личном участии его святейшества этот бунт был подавлен. Но случилось непоправимое – ведь все смертны. Спрятавшийся в засаде преступник успел нанести смертельный удар лучшему сыну Творца нашего.