Университет Специальных Чар. Книга 3. Маэстрине некогда скучать
Шрифт:
– Нет, Пауль, подожди! Я не требовала от нее разрывать помолвку! Да, я сообщила ей, что это мезальянс, что она не достойна того, чтобы войти в нашу семью! Но эта особа и сама должна понимать такой очевидный факт. Это возмутительно, как она себя вела! Я… я не могу позволить… Пауль, ты же видел, с каким выражением лица она меня слушала. Вежливая снисходительность! Скажите, какая дерзость! Словно она выше меня по положению и знает что-то эдакое… Но я не заставляла ее отдавать мне браслет.
Мадам Кармилла Гресс нервничала, заламывала руки, голос ее срывался на истеричные ноты.
– Потому что она слышала твои слова, Милла. Как она еще могла на тебя смотреть? Но тебе оказалось
– Отец? – уточнил Артур, пытаясь не повысить голос.
– Мы были в кабинете, разговаривали, и довольно громко. Не заметили, как твоя невеста вошла и стала свидетелем слов, ей не предназначавшихся. Прости, Артур. Твоя мама волновалась и…
– И поливала грязью незнакомую девушку? – начал понимать произошедшее Артур.
– Но я же не знала, что она все услышит! Эти слова были не для нее! Ей я сказала все вежливо. А она… Но я не специально. Она же улыбалась, спокойная, сдержанная, подошла с ребенком на руках и попросила помочь расстегнуть. Я помогла, конечно же! Я ведь не монстр какой. А это оказалось… вот.
Кармилла Гресс моргнула, и у нее скатилась слезинка. Плакать она умела красиво и очень гордилась этим.
– Не надо, мама, – поморщился Артур. – Что еще вы ей наговорили?
– Ах, сынок, ну не надо делать из меня чудовище! Я всего лишь напомнила этой вульгарной особе…
– Вульгарной?! – Артур все же не выдержал и рявкнул. Мать он любил, но ее снобистские замашки бесили его всегда. – Безупречная, идеальная Кармилла Гресс не оценила выбор сына. Как это удивительно… – Голос его скрипел от бешенства. – Великолепная до кончиков ногтей мадам Кармилла ничего не знает, ничего не понимает, не в курсе никаких подробностей, но явилась и начала оскорблять женщину, которую обожает весь университет. Женщину, за которой студенты ходят толпой и заглядывают ей в рот.
– Артур! – взвилась матушка. – Не смей так разговаривать с матерью!
– Нет уж послушай, мать. Ты ведь посчитала возможным оскорблять женщину, которая в одиночку, без поддержки рода, семьи, друзей и кого бы то ни было растит ребенка! Но тебя ведь волнует только один аспект, не правда ли? То, что этот ребенок рожден вне брака. Но ты спросила у Мариэллы, как так вышло? У меня? Хоть у кого-то поинтересовалась? Ну нет, зачем. Уверен, ты просто завуалированно и крайне элегантно заявила ей что-то вроде того, что она распутница.
– А ты скажешь, это не так? Артур, опомнись! Сколько ей? Чуть больше двадцати, судя по лицу. Ясно же, что ребенка она… с этим мерзким юным Ноблем.
– Этот мерзкий юный Нобль, – подойдя к матери вплотную и нависнув над ней, сквозь зубы процедил Артур, – похитил ее, опоил и неделю держал в плену. Пытал, избивал и насиловал. Вот такая она распутница, мама. И это я нашел ее. Это мы с Алексом вытащили из укрытия Нобля умирающую девушку. На ней не было живого места, мама. Этот ублюдок любил развлекаться художественной резьбой по живому телу. Мы в стазисе ее везли в лазарет, иначе бы не успели, она почти умерла, мама. И да, вина целителей, что они сумели вернуть девочку к жизни, но по неведомой мне причине пропустили беременность. А она была слишком неопытная, юная, сломленная – и не поняла этого вовремя.
Кармилла Гресс слушала с побелевшим от ужаса лицом и дрожащими губами.
– А еще, мама, эта женщина, которую ты считаешь недостойной, сумела сдать экстерном экзамены и закончить столичную академию магии с отличием. Не сказав никому ни слова, она уехала в какую-то дыру и там одна, совершенно одна, без единой близкой души рядом, выносила и родила ребенка от насильника и убийцы. И вот ведь, представляешь, мама, даже нашла в себе силы не
– Артур, не надо, – позвал его отец.
– Надо, папа. Надо. Моя добрая мама очень любит считать себя безупречной. Идеальной. И видят боги, мама, я тебя люблю. Но ты не имеешь никакого права, ни морального, ни человеческого, так думать о Мариэлле.
– Но я же не знала… – пролепетала Кармилла Гресс. – Бедная девочка… Я извинюсь перед ней. Я же…
– Я дам тебе почитать занимательную историю. И да, там каждое слово – правда. Более того, мама… – Артур наклонился и тихо сказал: – Я обещал Мари не раскрывать ее секрет, но мы ведь одна семья, и вы мне дадите клятву, что никому не проболтаетесь. Мариэлла Монкар не выдержала этого ужаса. Не вынесла общения с такими добрыми благовоспитанными женщинами, как ты или твои подруги, мама. С безупречными и безукоризненными дамами, у которых на званом ужине салфетки не того цвета – повод для истерики… Она провела обряд и призвала из другого мира душу, взамен своей. Сбежала от своей сломанной и растоптанной жизни, мама, чтобы не убить себя и свою новорожденную дочь. И теперь все это расхлебывает еще одна ни в чем не повинная женщина, из другого мира. Которой тоже сломали судьбу, выдернув из привычной жизни и зашвырнув сюда. К чужому ребенку, чужой трагедии, чужим обычаям. Ты говоришь, она улыбалась, слушая, как ты ее оскорбляешь? А что ей оставалось, матушка? Плакать? Уверен, она уже нарыдалась на годы вперед и как Мариэлла, и как Мари. И знаешь, что самое смешное, мама? Обряд обмена душ Мариэлле Монкар подсказал зимой наш с вами достопочтенный архимудрый родственник. И он же принял ее на работу сюда, в Усач.
– Что?! – опешил Пауль, до того молча слушавший и с неодобрением поджимавший губы. – Не может такого быть!
– Еще как может, отец. Он тогда и нанял маузель Монкар к нам сюда. Назначил преподавателем алхимии и зельеварения. И он же ей подкинул обряд из древних знаний. Он мне сам признался. Смеялся, нес какой-то бред и говорил, что жалко же, хорошая девочка такая. И вторая хорошая. Обе милые, а третья вообще чудесная. Только я тогда не улавливал, о чем речь. Считал, что мэтр окончательно впал в маразм. А оно вон как. А когда я навестил его на днях, мэтр Кастор вообще не понял, что мне нужно. Снова улыбался и говорил, что хорошие они, все три. А потом стал хихикать и вовсе уж какую-то околесицу понес, что все решит выбор трех. Он совсем плох уже.
– Артур, это невозможно, – тихо пролепетала Кармилла. – Ты разыгрываешь нас, да?
– Нет, мама. Я спас Мариэллу Монкар, вытащив из плена и подкинув в академический лазарет. А мне не позволила умереть в подворотне Мария Каменева, девушка из другого мира, когда ехала с чужим ребенком, на чужую должность, в чужом мире, пребывая в чужом теле. Она пробыла в Одимене всего-то пару дней, и можешь представить себе ее шок и ужас. Увидела на улице Барона, безуспешно пытавшегося хоть кого-то позвать мне на помощь. Рискнула, пошла спасать котят, как она думала. А спасла меня, валявшегося в помойке с проломленным черепом.
Кармиллу начала бить нервная дрожь. Светская леди не привыкла к подобным новостям, ее всегда щадили и берегли и родители, и супруг, и сын. Но, кажется, мама перестала понимать, где надо остановиться.
– Я… Я извинюсь перед ней. Артур, я правда не хотела. И я неправа, не нужно было…
– Да, не нужно было.
Резко отойдя от матери, Артур постоял, глядя в стену невидящим взглядом. Его душили злость и обида за Мари. Надо бежать к ней, она ведь там наверняка тоже вне себя от ярости. Как же его мама довела всегда невозмутимую девушку, что та разорвала помолвку.