Уорлегган
Шрифт:
— На многие вопросы я бы не смог ответить за Демельзу, но на этот — смогу.
После ухода Дуайта Росс сходил за большими поленьями в кладовку, а когда вернулся с ними в гостиную, то обнаружил там Демельзу. Она стояла перед зеркалом, укладывая волосы.
— Они оба устроились? — спросила она, увидев мужа в зеркале.
— Да. Все хорошо.
— Надеюсь, Кэролайн ничего не потребуется. Джон оставил достаточно дров для ее камина, но думаю, они ей не пригодятся. Тебе понравился Лондон?
— Для краткосрочного визита —
Демельза опустила руки и отошла в сторону, чтобы муж подбросил дров.
— Я удивляюсь, почему в Лондоне холоднее, чем здесь. У нас снег последний раз выпадал четыре года назад... Если бы Джулия была жива, ей бы уже было около шести.
Росс взял кочергу и стал разравнивать остатки углей.
— Я знаю... И ты... Хотя тебе еще только двадцать пять.
— Неужели я выгляжу настолько старше?
— Нет, обычно моложе. Но тебе пришлось так рано повзрослеть, поэтому ты уже набралась опыта... Иногда я чувствую, что ты по возрасту мне ровня. За эти шесть с половиной лет мы уже многое пережили вместе...
— И многое потеряли.
— Мы потеряли Джулию. Все остальное можно восстановить.
Демельза пожала плечами. Это было какое-то незавершенное отрицание, поскольку она наблюдала за Россом. Оба внезапно поняли, что настал тот миг, когда Росс собирался прорваться сквозь привычные уже чисто товарищеские отношения.
— Так значит, ты вернулся из Тренвита в целой сорочке.
— Да... За последние несколько недель, а точнее, пока ездил в Лондон, я понял, насколько глупа эта постоянная вражда, что этот яд причиняет больше вреда тому, кто испытывает неприязнь. Открытие не оригинальное, и, возможно, я не всегда смогу о нем помнить, но стоит попробовать. Именно это я и предложил сегодня Джорджу — что мы должны постараться жить без злобы.
— И что же он ответил?
— Ничего многообещающего, но я надеюсь, что поборов своё изумление, он сможет увидеть в этом предложении зерно истины.
— А Элизабет?
— А вот в ее отношении я не уверен, — Росс подбросил в камин два полена и, все еще сидя на корточках, взглянул на жену. Этим вечером выражение его лица было не таким настороженным.
— Демельза, я бы хотел поговорить с тобой о ней.
— Нет, я бы предпочла не слышать.
— Думаю, тебе придется. Перед отъездом я считал, что не стоит. Но другого пути нет.
— Росс, я уже обо всем забыла. Прошло столько времени. Мне кажется, если снова ворошить прошлое, ничего хорошего это не принесет. Я бы предпочла никогда об этом не говорить.
— Я знаю, но ведь о таком не позабудешь, правда же? Проблема лишь отложена в сторону, и только.
Демельза отошла от камина, чтобы получить передышку, расправила штору, погасила три свечи с одной стороны стола, так что мебель в углу погрузилась в глубокую тень, и рассеянно стала отряхивать подушку.
— Я хочу сказать, что Элизабет больше для
— Не говори этого, Росс. Я не хочу, чтобы ты говорил больше, чем чувствуешь на самом деле...
— Но я и в самом деле...
— Да, сейчас. Но в будущем, может, в следующем месяце или в следующем году...
— Иди сюда, Демельза. Присядь, прошу. Послушай меня.
Минуту спустя она вернулась.
— Ты так отчаянно стремишься быть справедливой, не заниматься самообманом... Как можно лучше распорядиться тем, что имеешь... Но все, что у тебя есть... Постарайся мне поверить.
— Мне придется в это поверить?
— Да. Мне бы хотелось объясниться с тобой по поводу Элизабет. Думаю, ты должна меня понять. Я любил Элизабет ещё до того, как повстречал тебя. Эту привязанность я испытывал всю свою жизнь. Знаешь ли ты, каково это страстно желать чего-то всю жизнь, но знать, что никогда не получишь желаемого? Для него это подлинная ценность, имеет ли это ценность на самом деле или нет — не имеет значения. Мое чувство к тебе всегда было чем-то поддающимся исчислению, сравнению, земным и частью простой человеческой жизни. Но только не мои чувства к Элизабет. Поэтому, если бы то, что произошло в мае, никому не нанесло вреда, мне не о чем было бы сожалеть.
— Да? — спросила Демельза.
— Да. Потому что после случившегося я многое осознал, без сомнения, мне следовало полагаться на здравый смысл и чутье, чтобы предвидеть всё, и не испробовав на личном опыте, но увы. Если человек опускает планку идеальных отношений до уровня обыкновенных, это вовсе не означает, что пострадают обыкновенные отношения. После той ночи всё перевернулось с ног на голову, всё было непонятно. Когда это произошло, единственное, в чём я был твёрдо уверен, так это в том, что моя истинная и настоящая любовь предназначалась не ей, а тебе.
Демельза сидела неподвижно, бледная, прикрыв глаза, слегка сдвинув брови. Росс не видел и намека на то, что она борется с внутренними демонами, что ее обуревают противоречивые мысли и чувства. С одной стороны, нежелание слишком быстро капитулировать, показать слишком большую готовность к примирению, с другой стороны — поиски любви, которую теперь щедро предлагал Росс, хотя, вероятно, Демельза находила это недостаточным, ей требовалось не только это.
— Могу я задать вопрос?
— Конечно.
— И как же ты пришел к этому выводу, Росс? Что тебя к этому подтолкнуло? Ведь сам по себе опыт вряд ли оказался неприятным.
— Какой опыт?
— Предаваться любви с Элизабет.
— Нет... это далеко не так, — заколебался Росс, немного смутившись, — но я не искал лишь удовольствия. Я... видимо, это и было самым главным, я искал себе равную, и нашел ее в тебе, а не в ней. Элизабет не для меня.
— Может, это придет со временем. Может, ты был не слишком настойчив, Росс.
Муж взглянул на нее холодно.