Уотердип
Шрифт:
Несмотря на умеренный тон, Келемвор твердо решил не отправляться дальше не выяснив причину появления дыма. В воздухе витал запах смерти, а для него это означало лишь одно — кто-то попал в беду.
И сейчас Келемвор Лайонсбэйн готов был с радостью предложить помощь любому, кто в ней нуждался.
На протяжении пяти поколений мужчины в роду Келемвора из-за жадности своего предка были вынуждены торговать своими воинскими навыками. Давным-давно, Кайл Лайонсбэйн, беспощадный наемник, предал могущественную чародейку, бросив ее в самый разгар битвы, чтобы разграбить вражеский лагерь. В расплату, та прокляла его, чтобы всякий
Проклятье стало настоящей каторгой, которую было невозможно и представить. Вынужденный вести жизнь наемника, Келемвор производил впечатление безжалостного человека, что и его предок. В результате одиночество и уединение стали его лучшими друзьями.
Сколь бы это не казалось парадоксальным, но все изменилось по воле Повелителя Бэйна, Бога Раздора. Пройдя через множество испытаний, Келемвор обманул Бэйна и заставил его снять с него семейное проклятье. Отныне он мог помогать остальным и поклялся себе, что никогда больше не бросит в беде нуждающегося в помощи.
Адон по-прежнему был не согласен с точкой зрения Келемвора, поэтому в разговор пришлось вмешаться Миднайт. Понюхав воздух, она покивала головой, — “Я чувствую запах горелой плоти”. Несмотря на то, что она все еще злилась на воина за его обвинения в адрес Сайрика, здесь не согласиться с ним она не могла. “Хватит упрямиться, Адон. Кел прав”.
Адон тяжко вздохнул, вынужденный подчиниться. “Тогда давайте покончим с этим как можно быстрее”.
Келемвор не мешкая развернул коня к лесу. Здесь туман уже не казался столь густым, а воздух настолько горячим. Весь лес, насколько хватало взгляда, казался словно объятым пламенем из-за множества кроваво-красных листьев сумаха (древесное растение — прим. переводчика). Трое путников продолжали свой путь, останавливаясь через каждые несколько минут, чтобы понюхать воздух и убедиться, что они движутся в правильном направлении.
Наконец они наткнулись на тропу уводящую в лес. С каждым шагом запах дыма и сгоревшей плоти становился все сильнее. Через некоторое время тропа пошла под откос, а над их головами нависли сучья, так что им поневоле пришлось спешиться и взять лошадей под уздцы. Еще через пять минут хода пешком, дорога зазмеилась вверх по склону небольшого холма. Оранжевый туман начал смешиваться с тягучим, густым черным дымом. Сумахи понемногу расступились, давая проход к поляне, окруженной черными дубами, возвышавшимися над остальными деревьями почти на восемьдесят футов.
Поляна была в диаметре почти пятьдесят футов и сейчас она была настолько выжжена и вытоптана, что на нее нельзя было взглянуть без боли. Огонь пожрал буквально все, повсюду валялись кучи мусора. Было очевидно, что деревню спалили уже довольно давно, но несколько обугленных остовов домов продолжали источать колонны густого дыма.
Миднайт решилась заговорить первой, указав на кучу камней выложенных вокруг углубления, — “Это должно быть был колодец”.
“Да что же здесь произошло”, — потрясенно выдохнул Адон.
“Попробуем разобраться”, — отозвался Келемвор, привязывая своего скакуна к стволу сумаха. Он подошел к одной из куч мусора и начал разгребать покрытые сажей камни.
Небольшое
Внезапно, откинув очередной камень, Келемвор наткнулся на крошечную ручонку. Если бы она не была столь морщинистой и обветренной, он решил бы что она принадлежит ребенку. Не тратя времени на раздумывания он молниеносным движением вытащил тело из-под завала. Это была женщина. Будучи не выше ребенка и легче меча Келемвора, она тем не менее выглядела очень старой. Краски жизни уже давно покинули ее тело, оставив после себя лишь морщинистую кожу мертвенно-бледного цвета. Вероятно некогда ее лицо было прекрасным, и сейчас, даже в смерти, ее глаза казались ласковыми и дружелюбными.
Келемвор нежно опустил ее на землю подле разрушенного дома.
“Халфлинги!” — воскликнула Миднайт. “Зачем кому-то понадобилось разрушать деревушку халфлингов?”
Келемвор лишь покачал головой. Халфлинги не славились тем, что хранили у себя несметные сокровища. По правде сказать, они могли заинтересовать лишь других халфлингов. Воин вернулся к своему скакуну и начал стаскивать седло.
“Чем это ты занимаешься?” — едва не вскрикнул Адон, прикинув, что они потеряли уже около двух часов драгоценного времени.
“Разбиваю лагерь”, — ответил Келемвор. “Нам придется тут задержаться”.
“Об этом не может быть и речи!” — запротестовал Адон. “Мы пришли сюда, увидели все своими глазами, а теперь можем отправляться дальше!”
“Разумное существо — пусть даже и маленькое — все равно заслуживает достойного погребения”, — отозвался Келемвор, бросая на Адона свирепый взгляд. “Было время, когда мне не нужно было напоминать тебе об этом”.
Адон не смог скрыть боль, которую причинил ему Келемвор этими словами. “Я не забыл, Кел. Но до Уотердипа еще далеко, а с каждым часом наш мир все больше и больше погружается в хаос”.
Келемвор отбросил седло, затем вынул удила изо рта лошади. “Возможно кто-то выжил и им может понадобиться наша помощь”.
“Выжил?” — взвился Адон. “Да ты сошел с ума! Это место было выжжено до последней крысы”. Так и не дождавшись ответа от Келемвора, Адон попытался найти поддержку у Миднайт. “Тебя он послушает. Хоть ты вразуми его, скажи что у нас нет времени…ведь это может занять несколько дней”.
Миднайт не торопилась с ответом. Хотя он был упрямее, чем когда-либо, но это был не тот Келемвор которого она помнила. Тот был эгоистичным и бесчувственным. Этот же, наоборот, принял близко к сердцу беду народца, которого он даже не знал. Она поняла, что вероятно раньше его поступки диктовались проклятием. Возможно он действительно изменился.
К несчастью, Миднайт понимала, что Адон был прав. Келемвор почти впустую тратил драгоценное время. Им предстояло проделать большой путь и они не могли терять ни единой минуты.
Чародейка спрыгнула с коня и подошла к Келемвору. “Ты сильно изменился”, — начала она, — “И этот Келемвор мне нравится гораздо больше. Но сейчас не подходящее время. Сейчас нам нужен старый Келемвор, человек, которого не смог бы повергнуть даже титан”.
Он остановил взгляд на Миднайт. “Если я отвернусь от этих халфлингов, тогда какой был смысл в моем избавлении от проклятья?”