Упал-отжался! Или отбор наоборот!
Шрифт:
– Как кто? Я устроитель отбора! И мы находимся в Транклиниуме!
– Какой отбор, придурок? Какой на хрен Транкал... Транклоу... короче, что за аквариум?
От слова придурок, толстяк поморщился.
– Транклиниум - сиятельнейшие чертоги прекраснейшей из богинь Немелинды!
Я выпал в осадок! Богини!!! Бред!
– А отбор - это богиня выбирает себе жениха и мужа, для своего божественного ложа.
– Вы тут что, все поголовно ацетон употребляете?
– Что за ацетон? Божественный нектар?
– Очень божественный! Как нюхнул, так
– Не знаю я такого! А где его добывают?
– На нефте-химическом комбинате!
Толстый впал в ступор.
– Ладно толстый, проехали.
– Куда?
– Мимо! Короче, где здесь выход? И дай мне сотовый, брякну, такси вызову. Еще бы разобраться с шуткой, кто это меня сюда притащил? Эдик? Я ему глаз вырву. Шутник, Копперфильд недоделанный!
– Что значит сотовый? Куда брякните и что такое такси?
– Толстый!
– меня начал раздражать весь этот балаган.
– А в нос тебе сейчас зарядить? А? Что не знаешь что такое мобила? Ты мне тут не гони лабуду! Клоуны!
Я пошел к дверям, в которые зашел в помещение толстый.
– Претендент подождите!
– Я остановился. Пальцы правой руки сжались в кулак.
– Претендент, я должен удостоверится, что Вы есть в списке.
– В каком списке?
– В списке претендентов.
– Палата номер шесть!
– Ваше имя?
– толстый из складок своей тоги вытащил свиток.
– Константин!
Он посмотрел на меня недоуменно.
– Странное имя!
– Тебе что, мое имя не нравиться?
– Нет. что Вы. Просто я такого имени ни разу не слышал.
– Бред.
Толстяк проверял записи в свитке. Наконец радостно улыбнулся:
– Да, Ваше имя есть в списке претендентов!
– И что? Я не подавал заявки. И мне наплевать на ваш отбор, на ваш аквариум и на вашу богиню. Мне домой нужно! Одеться, умыться, покушать! У меня дел куча.
– Какие дела?! Участие в отборе, вот самое главное, что может быть! Вы, Константин можете победить и тогда познаете божественную сущность прекраснейшей. Многие славные мужи этого хотят. А насчет одежды, так Вы не беспокойтесь, она вам не нужна. Там все в набедренных повязках. Это что бы богиня сразу оценила тело своего будущего мужа. Некоторые вообще без одежды. Ибо мужское достоинство тоже имеет весьма сильное значение.
– Я слушал этого изврата и тихо одуревал.
– Странный у Вас элемент одежды!
– Это он о моих трусах.
– Я никогда такого не видел. Но мне нравиться. Единственное, это их укоротить нужно по линии ягодиц и добавить кружева!
У меня уши в трубочку свернулись!
– Ты что сказал, колобок?
– Меня подбросило от его слов. Схватил его за горло. Он захрипел, глаза полезли на лоб.
– По какой линии ягодиц? Какие, на хрен кружева?!
Он стал синеть. Я отпустил его, колобок грохнулся на задницу. Свиток покатился по полу. Толстяк достал из складок своей простыни какую-то маленькую склянку и сделал из нее глоток. Постепенно его лицо приобрело нормальный цвет. Он отдышался.
– Претендент, Вы могли убить меня!
– Он стал быстро отползать, глядя на мое лицо и особенно на мой кулак.
– Постойте, претендент. Ваш элемент одежды будет, в этом случае, иметь большой успех. Это не маловажно.
– Слышь, распорядитель! Я не по этой части. У меня с ориентацией все в порядке! Мне женщины нравятся. Понятно?
– Так я об этом и говорю. Божественная и есть женщина. Самая прекрасная во всех известных мирах.
– Что-то я не слышал о некой, как ее?
– Немелинда, претендент!
– Вот именно, Немелинды. Первый раз от тебя услышал. И завязывай с претендентом. Я не подавал заявки для участия в клоунаде! Мне домой пора.
– Извините, претендент, но Вы внесены в списки. Просто так уйти не можете.
– Правда? А если уйду, наплевав на ваш балаган? Что будет?
– Это неуважение божественной. За это мучительная смерть. Вас отдадут дваргам.
– Это что еще за звери?
– Личные монстры богини. И если Вы не познаете ее божественную сущность, то Ваша смерть от них будет ужасна и мучительна.
– Весело! Но, претендентов много, так?
– Так.
– А выиграет только один, так?
– Так.
– А что с остальными?
– Ничего, их всех отпустят. И они с позором и душевной болью вернуться к себе в родные пенаты, что бы через год попробовать опять. Но не многих из них допустят второй раз до отбора.
– Так, стоп. Что значит попробовать на следующий год? Я не понял? У нее что гарем? А куда предыдущий муж девается?
– Как куда? Он познает в течение года божественную сущность прекраснейшей, а потом его поедают дварги.
– Что??? Как это, поедают дварги?
– Так. Но он не мучается. Так как становится частичкой вечности. Это блаженство!
– То есть, мадам банально попользовавшись телом идиота, скармливает его своим зверушкам? И начинает по новой искать себе самца?
– Вы слишком категоричны, претендент.
– Конечно, категоричен! Как-то не улыбается быть извергнутым задницей какого-то там монстра в виде кучки дерьма. Пусть даже и станешь при этом частичкой вечности. Ну вы реальные уроды, извраты. Извини, но мне нужно вызвать такси. А вы тут упражняйтесь дальше. Трындец какой-то.
Я толкнул двери. Сделал шаг и застыл. Передо мной был огромный... как его... во, амфитеатр или Колизей, как правильно?
Трибуны заполнялись народом. Присмотревшись, очень грязно выругался! Тут были и с крылышками, и рогатые и хвостатые. Все в расшитых золотом и еще чем-то тогах. Были и люди. Дамы имели на головах какие-то невероятные прически. В одном месте имелась богатая ложа с установленным троном. Трон пустовал.
– Претендент!
– Услышал я голос толстяка. Оглянулся на него. Он улыбнулся. Наверное ему понравился мой ошарашенный вид.
– Что у вас на правом плече?