Упрямица

Марш Эллен Таннер

Нежная улыбка на губах Рэйвен угасла, а золотистые глаза затуманились, стоило ей подумать, каким опаснос­тям Дмитрий и Шарль подвергнут свои жизни в погоне за легендарным алмазом. Дмитрий посмеивался над её стра­хами, над возможным кровопролитием при попытке вы­красть вожделенную драгоценность. Он был уверен в своих силах, а уж с участием Шарля.

Наверняка все это было очень опасно – отнять то, что принадлежит кому-то по праву. Особенно если уже было сложено столько буйных головушек за подобные попытки!

Рэйвен пыталась обмануть себя, убеждая, что

все ее страхи связаны с Дмитрием. Она не допускала и мысли, что любитель пошутить и выпить, приударить за женщи­нами – жизнерадостный черноглазый казацкий атаман мог быть убит из-за камня, пусть и такого легендарного, как «Кохинор». Что касается Шарля Сен-Жермена, этого подлеца, у которого не осталось ничего святого в жиз­ни, то так ему и надо, и ничуть не будет жаль, даже если его повесят за попытку украсть чужую собственность Да он даже достоин того, чтобы его разрубили на куски или затоптали слонами. Кстати, очень подходящее наказание, ей его вчера описал Джеффри Литтон.

– Мисс Рэйвен!

Она вздрогнула от неожиданности. Эван Флетчер ок­ликнул ее, просунув седую голову в открытую дверь каю­ты. Он счел очень странным, что она забилась сюда и неподвижно застыла на пустой постели, взгляд его засве­тился сочувствием – глаза девушки были очень грустны­ми. Ай-яй, девчушке-то больно расставаться, решил он и пожалел, что потревожил ее так некстати. Но как же ему будет недоставать её милого личика и этих прекрасных глаз. Эта ангельская красота для многих была спаситель­ным бегством от обыденности корабельной жизни.

– Да, мистер Флетчер? – Бархатный голос Рэйвен вывел его из состояния задумчивости. Он покаянно улыб­нулся ей:

– Капитан хочет видеть вас в своей каюте. Рэйвен нерешительно замялась.

– Один?

– С ним Сергеев, – ответил Эван, не находя ниче­го странного в этом вопросе и не уловив нотки сомнения в ее голосе.

– Спасибо.

Она распрямила плечи и вышла в коридор. Поистине эта девушка – воплощение всех добродетелей, и как же он будет тосковать по ней, подумал Эван.

– Вы звали меня, капитан? – с ходу спросила Рэйвен, входя в каюту. Она стояла с высоко поднятой головой, но сердце ее тревожно забилось, стоило ей увидеть сидящего за низеньким столиком Шарля, из-за широких плеч которого виднелась позолоченная клетка с соловьем. Птичка сосредоточенно шелушила семечки подсолнуха, которые ей подавал Дмитрий. Рубашка из голландского полотна на Шарле была по-домашнему распахнута на бронзовой шее, и золотистые волоски кур­чавились в отвороте рубахи. Рэйвен с трепетом вспомни­ла, как покойно ей было на этой мужественной груди, в объятиях Шарля, в ту злополучную ночь, когда пираты напали на судно.

Шарль поднял голову и, встретив настороженный взгляд золотистых глаз, мрачно сжал губы. Небрежно откинув­шись в кресле, он всей позой выражал равнодушие.

– Садитесь, мисс Бэрренкорт. Нам нужно кое-что обсудить.

В замешательстве Рэйвен села и скосила глаза на Дмит­рия. Тот, подобно Шарлю, многозначительно молчал, но выглядел весьма торжественно. Глаза Рэйвен

вернулись к капитану, который заметно помрачнел, проследив за ее вопросительным взглядом в сторону Дмитрия. Рэйвен по­чувствовала еще большее смущение и отвела глаза. Шарль нахмурился.

– Ваш кузен ждет вас в Лахоре? – резко спросил он.

– Нет, не ждет, – напряженно ответила Рэйвен. Неприязненность Шарля угнетала ее – У меня рекомен­дательные письма от моего двоюродного деда и от Джона Трентхэма.

Она сдвинула брови, но удержалась и не спросила, в чем, собственно, дело. Конечно, уж он бы поиздевался над типично женским любопытством. Пусть этот непогре­шимый дьявол скажет сам так, как хочет и когда хочет.

– Тогда вы понятия не имеете, что это за человек, – произнес он. И это уже не было вопросом.

– Конечно, нет, – раздраженно сказала Рэйвен, начиная терять терпение. – Я только знаю, что он рабо­тает для Ост-Индской компании и там на хорошем счету. Кроме того, мой двоюродный дедушка, которого я глубо­ко уважаю, очень тепло относится к нему.

– А Ханапурский гарнизон, в котором он живет, настоящий военный городок?

– Судя по высказываниям мистера Трентхэма, да. Почему это так важно, Дмитрий?

Ей резко ответил Шарль:

– Потому что мистер Литтон и мистер Перри узна­ли, побывав на берегу, что недавно был убит англичанин из британского поселения в Мультане.

Рэйвен совершенно ничего не поняла, о чем и сказала. Шарль нетерпеливо взмахнул рукой.

– Вы хотя бы имеете представление, кто такие сик­хи, мисс Бэрренкорт?

– О, конечно, – раздраженно ответила она. – Мистер Литтон рассказывал мне о них.

– Что же он рассказывал вам?

– Что они последователи религиозного учения, поя­вившегося триста лет тому назад. Создал это учение гуру Нанак, пытавшийся объединить мусульман и индусов еди­ной религией. «Сикх» обозначает «дисциплина». А еще мистер Литтон сказал, что мужчины-сикхи никогда не стригут свои волосы, а прячут их под чалмами.

К ее изумлению, Шарль лишь покивал головой, не заметив ее дерзкого тона, а зеленые глаза смотрели не отрываясь.

– Верно. А что он еще рассказывал?

– Что они были объединены Говиндом Сингхом в княжество, здесь, в Пенджабе, а позже их возглавил Ранджит Сингх, махараджа. Но с момента его смерти ими правили слабые правители. Года четыре назад лорд Элленборо, бывший генерал-губернатором в то время, решил аннексировать Пенджаб и привел войска к Сутледжу. Однако прежде чем он начал военные действия, директо­ра Ост-Индской компании отозвали лорда в Англию, по­тому что не хотели войны с сикхами. Но когда войска Эллснборо были отозваны и отступили согласно приказу, сикхи отреагировали совсем не так, как хотелось компа­нии. Они восприняли отход войск как знак трусости ан­гличан и решили, что наступило время выгнать их из Индии раз и навсегда. Состоялись две битвы, которые англичане в конце концов выиграли. Тогда они и завладели Лахо­ром, где, кстати, теперь живет Филипп Бэрренкорт. Над­еюсь, я удовлетворила ваше любопытство?