Упрямица

Марш Эллен Таннер

– Шарль, о чем ты?

Он отвернулся, словно ему было неприятно смотреть на нее.

– Было бы разумнее предупредить меня с самого начала, что ты едешь в Пенджаб, чтобы выйти замуж за своего кузена. В этом нет ничего постыдного. Тысячи молодых девушек без гроша за душой выскакивают за­муж за своих богатых родственников. Тебе незачем было задуривать мне голову.

– Шарль! – воскликнула Рэйвен, видя, что объявле­ние о помолвке вызвало у него умственное расстройство.

– Стойте где стоите! – рявкнул капитан, когда она шагнула к нему. – Я больше не желаю знать вас, мисс Рэйвен Бэрренкорт. –

Он произнес ее имя с отвращени­ем. – Вы сумели околдовать меня, очаровали и всю мою команду. И вообще заставили меня пережить столько не­приятностей, сколько мне и не снилось. Не стану отри­цать, что я испытывал к вам нежные чувства. Но сейчас все это в прошлом. Так что примите мои сердечные поз­дравления с предстоящей свадьбой, леди Бэрренкорт. Вы и ваш алчный цепкий кузен изумительно подходите друг другу.

Рэйвен оцепенела. Никогда в жизни ее так не оскор­бляли! Ей бросили в лицо ее любовь за ненадобностью, отвергли и заставили почувствовать себя навязчивой иди­откой! Она открыла было рот, но поняла, что не может произнести ни слова.

Худое красивое лицо стоявшего перед ней мужчины казалось бесчувственной маской, разве что на щеке под­ергивался нерв. Внезапно Шарль повернулся и быстро зашагал прочь. Стряхнув с себя оцепенение, Рэйвен вскрик­нула и бросилась следом за ним. Но ей мешали юбки, а он шел слишком быстро. Да и слезы застилали ей глаза.

Вскоре Рэйвен потеряла его из виду. Она останови­лась и, закрыв лицо руками, тихонько заплакала.

Глава 12

На пустынных извилистых улочках, открытых взгляду с террасы, все было спокойно. Торговцы тканями, фрук­тами и гончарными изделиями давно упаковали нераспроданные товары и покинули свои будочки и прилавки. Площадь, еще недавно заполненная шумными покупате­лями и смеющимися зрителями, громко аплодировавши­ми трюкам дрессированного верблюда, тоже опустела. Лишь бездомные собаки бродили в поисках съестного, да несколько нищих нашли себе приют у покинутых бу­док. Воздух был прохладным, северный ветер окреп и свирепо посвистывал. Но Дмитрий, уютно расположив­шийся на террасе, не чувствовал его, прекрасно защи­щенный оградой из песчаника.

Жизнь прекрасна, думал Дмитрий. Да, она кипела, постоянно преподносила сюрпризы, неустанно требовала усилий, зато удовлетворяла твои желания, если ты про­являл настойчивость, и никогда не надоедала. Оказаться бы сейчас на борту «Звезды Востока»! Как же ему хо­телось взобраться по вантам повыше, чтобы ветер взъеро­шил волосы и бороду, а внизу пенился океан! Но клипер был далеко, так что Дмитрий вполне удовлетворился бу­тылкой рома и мыслью о том, что прекрасный «Кохи­нор» ожидает его в Оудхе. Завтра утром он продолжит поиски, начавшиеся за тысячи миль отсюда, в далекой Англии, а сейчас он блаженствовал, мечтая об алмазе и вспоминая свою маленькую принцессу. Интересно, как у нее дела? Пожалуй, надо будет купить в подарок какое-нибудь украшение из изумрудов, как только он доберет­ся до алмаза.

Да-а, жизнь прекрасна, но и не без неприятностей. Если приобретаешь что-то ценное, всегда взамен что-то теряешь. Дмитрий вынужден был признать, что ему горь­ко терять старого друга, Шарля Сен-Жермена. И свер­шалось это не по его воле, упаси

Бог! Но как можно дружить с человеком, в которого словно дьявол вселился: все ночи напролет он не спит, вышагивает по комнате до самого рассвета, а потом яростно набрасывается на тебя из-за любого пустяка? Невозможно даже спросить хоть что-нибудь, не говоря уже о том, чтобы потолковать по душам. Дмитрий подозревал, что на Шарля сильно пов­лияло объявление о помолвке Рейвен с кузеном, – сам Дмитрий при этом не присутствовал, а мог лишь строить догадки.

Но стоило ему заикнуться об этом в разговоре с Шар­лем, как тот сообщил своему первому помощнику – быв­шему первому помощнику,– что «Звезда Востока» больше не нуждается в его услугах и он может убираться ко всем чертям с утра пораньше! Дмитрий никого в жиз­ни еще не упрашивал, а потому лишь коротко кивнул и смягчил нанесенный Шарлем внушительный удар по са­молюбию бутылкой замечательного рома. Сидя на тер­расе на мягкой подушке с золотыми кисточками, он поднял над головой бутылку, как бы посылая прощальный при­вет своему бывшему капитану и ближайшему другу. За­чем жалеть о прошлом? – здраво рассудил он. С самого начала поездки по Инду капитан все больше отдалялся от него, превращаясь в незнакомца, отвергая все попыт­ки к сближению. Что ж, если он такой дурак, что раз­рывает такую сердечную дружбу, то пусть это будет на его совести.

– Я больше не буду ему нянькой, – пьяно пробор­мотал Дмитрий, скрывая за злостью боль глубоко оскор­бленного человека.

Он с удовольствием перестал забивать себе голову всеми этими неприятностями и отдался безумному очаро­ванию опьянения. «Хэй, подожди, приятель, когда я до­буду алмаз. Тогда я возвращусь богачом, как и положено мне по праву рождения, возвращусь неприступный, как скала, и с удовольствием отколочу этого сукиного сына Шарля, если он к тому времени не образумится.»

Дмитрий ухмыльнулся – идея очень ему понрави­лась. Громко икнув, он вытер рот тыльной стороной ладо­ни и с удовольствием потянулся. Да, жизнь прекрасна и великолепна, если решаешь больше не волноваться из-за проблем, прежде не дававших тебе покоя.

– За жизнь – пробормотал Дмитрий очередной тост и опустошил содержимое бутылки.

Он бросил бутыль с террасы и бездумно улыбнулся, услышав звон брызнувших во все стороны осколков.

– Саиб.

– Чего тебе? – заорал Дмитрий с такой яростью, что бедняга Хаким в страхе отступил – Ну? По какой-такой причине ты беспокоишь меня, презренный шакал?

– Ваш недостойный слуга сожалеет, что потревожил саиба, но только там внизу вас спрашивает леди-англези.

Угольно-черные глаза Дмитрия мгновенно расширились.

– Что? Леди? Немедленно зови ее сюда, Хаким. Зачем ты оставил ее внизу в этой темноте?

Слуга мигом исчез, а Дмитрий, тихонько выругав­шись, постарался привести себя в порядок и протер пок­расневшие от пьянства глаза. Заслышав в доме голоса, он покинул террасу и увидел Ханну Дэниэлс, закутанную в теплую накидку, растерянно озиравшуюся в роскошной комнате. Дмитрий сразу же заметил озабоченное выраже­ние ее лица, морщинки тоже показались ему более глубо­кими, и, кажется, она похудела с тех пор, как они виделись в последний раз.