Урановый рудник
Шрифт:
— Очень приятно, — благожелательно произнес слегка ошеломленный таким строевым приветствием отец Дмитрий и, в свою очередь, представился. — А скажите, Иван Данилович, кто это такая? — спросил он совсем не то, что хотел спросить, кивнув вдоль улицы туда, где еще виднелась тонкая девичья фигура. — Странная какая-то девушка…
— Это? — глаза участкового, как показалось отцу Дмитрию, слегка
— Ага, — растерянно произнес батюшка. — В доме отца Михаила, говорите… А я же как раз и хотел у нее дорогу туда спросить…
— Да зачем вам? — удивился участковый. — Ее это теперь дом, вам туда незачем… Ваш-то — вон он, новый, по-над речкой, аккурат против церкви — видите? Мы, грешным делом, боялись, что к вашему приезду не достроим, однако ничего, успели с Божьей помощью. И баньку срубили, и все остальное, что полагается. Печка тянет, как зверь, я лично проверял, и в бане тоже…
— Спасибо, — едва сумел вымолвить тронутый такой заботой отец Дмитрий. Нет, верно ему говорили, что Сплавное — странное место и дела в нем творятся странные…
— Чемоданчик позвольте, — наклоняясь, чтобы перехватить у него чемодан, сказал участковый Петров, — я донесу…
— Благодарю вас, он легкий. Спасибо вам, Иван Данилович.
— Да не за что. Значит, сами дойдете? Ну, раз так, что же…
Участковый немного помялся, явно испытывая какую-то неловкость, а потом вдруг сдернул с головы фуражку и отчаянным голосом попросил:
— Благословите, отец!
Окончательно сбитый с толку отец Дмитрий поставил на траву чемодан, пристроил сверху пальто, а затем осенил склоненную голову участкового крестным знамением.
— Благослови тебя Господь!
— Спасибо, батюшка, — сказал участковый и нахлобучил фуражку. — Что ж, удачи вам. Если что, обращайтесь прямо ко мне. Кабинет мой в управе, и живу я там же… гм… в кабинете. Так что приходите; чем смогу — помогу.
Поблагодарив его и распрощавшись, отец Дмитрий подхватил чемодан и двинулся в указанном
— И просто так заходите! — крикнул ему вслед Петров. — Если соскучитесь! Зайдете?
Не зная, что ответить, отец Дмитрий благожелательно покивал ему и зашагал по освещенному ярким сентябрьским солнцем «Бродвею» к своему новому дому, в мыслях отдавая должное своему предшественнику, отцу Михаилу, который сумел внушить истинную веру и должное уважение к святой православной церкви не только прихожанам, но даже и участковому милиционеру.
Задумчиво, с какой-то непонятной грустью глядя ему вслед, Петров вынул из кармана пачку сигарет, сунул одну в зубы и прикурил от самодельной зажигалки, мастерски изготовленной из стреляной пулеметной гильзы. Такие зажигалки водились теперь чуть ли не в каждом доме: такой уж он, местный народ, что вечно норовит залезть, куда не велено, и сунуть в карман, что плохо лежит…
Размышляя об этом, а заодно и о многих других вещах, участковый докурил сигарету, с ненужной тщательностью затоптал окурок и неторопливо зашагал к дому отца Михаила — объяснить Синице, что священники тоже люди, что все они разные и что надеяться, будто один будет точной копией другого, это, прямо скажем, сплошная бабья глупость. Сто раз ей, девчонке бестолковой, объясняли, а ей все до лампочки — стоит на причале как приклеенная, ждет. Вот и достоялась, вот и дождалась — утешай ее теперь, дуру глазастую…
Возле дома отца Михаила, как всегда в последнее время, околачивался раздобревший Могиканин, которого теперь язык не поворачивался назвать поросенком, — ждал объедков, в каковых ему здесь никогда не отказывали, а может, и чего другого. Синица его привечала — не видала никогда такого зверя, был он ей в диковинку.
Завидев участкового, Могиканин не испугался, как бывало прежде, а лишь развернул в его сторону испачканный свежей землей пятачок — не иначе, опять подкоп в чужой огород устраивал! — и вопросительно хрюкнул. Некоторое время Петров внимательно, как в зеркало, вглядывался в его обманчиво простодушную физиономию, а потом плюнул, махнул рукой в ответ на какие-то свои мысли и, постучавшись, вошел в дом.