Уравнение с несколькими неизвестными
Шрифт:
– Не говори глупостей, сказала же, что нет никого. Давай я попробую, - Инна осторожно, как и всегда, когда касалась крестника, перехватила тяжеленькое тельце в расписных ползунках и начала что-то напевать, укачивая малыша. – Иди пока обед готовь, - пришлось шикнуть на жаждущую продолжения рассказа Ленку, которая все ещё стояла рядом. Она уже давно доверяла подруге и убаюкивать, и переодевать своего сынишку, но все равно предпочитала быть рядом. С материнским инстинктом не поспоришь…
– Ладно, все равно расколешься, - фыркнула
– Мама у тебя суровая, да? – Инна наклонилась к посасывающему пустышку мальчику, который перестал плакать, но и засыпать не спешил. – Вот, делай выводы.
Выводы он делать не стал, зато сделал кое-что другое, отчего ей пришлось искать влажные салфетки и менять ему подгузник. Инне нравилось возиться с Егоркой, но каждый раз, когда девушка думала о том, что и у неё когда-то будут свои дети, почему-то цепенела от страха и плохих предчувствий. Слишком уж большая ответственность. И вообще – рано, вот ближе к тридцати…
В конце концов, она переупрямила своего крестника, но не торопилась идти на кухню, точно зная, что Ленка устроит ей допрос с пристрастием. Продолжая сидеть, свернувшись, в кресле-качалке, Инна про себя хмыкнула на высказанное некоторое время назад предположение подруги о крайней степени романтизма. Причем, прозвучало это примерно, как «кретинизма». Власова так и не смогла тогда переубедить Лену, что не ждет того самого единственного и неповторимого. И хранить целомудрие до первой брачной ночи тоже не намерена. Просто не встретился ещё человек, которого бы она действительно захотела, а ложиться в постель просто для «галочки», было противно, да и унизительно с точки зрения собственного достоинства.
И назвать её романтичной барышней тоже можно было бы только, если сильно польстить. Или поиздеваться. Вот, казалось бы – тот же Константин Дмитриевич. Идеальный на первый взгляд кандидат, влюбляйся на здоровье. Так нет же, начала проводить исследования и выделять какие-то плюсы и минусы… Будь на её месте любая другая девчонка с их потока (кроме, разве что Ленки – и та на него по привычке слюни пускала) уже строила бы планы охмурения и неделю не мыла руку, которую он пожал.
Нет, романтики в ней все-таки серьезный недобор.
Глянув на часы, Инна уложила уже давно уснувшего Егорку в кроватку и на цыпочках вышла из его комнаты. Ленка, негромко подпевая включенному радио, готовила плов, сосредоточенно помешивая вкусно пахнущее содержимое довольно большого казана.
– Уснул?
– Да. Лен, мне скоро идти нужно, - Инка присела на табурет, стараясь держаться подальше от деятельной подруги. Та, когда готовила, всегда полностью погружалась в процесс и могла ненароком наступить на ногу или чуть-чуть ошпарить. Были прецеденты.
– Значит, не хочешь рассказывать, с кем так зажигаешь, что дома не ночуешь… - разочарованно и даже немного обиженно протянула Ленка, сосредоточенно
– С чего ты взяла, что я дома не ночую?!
– Я тебе звонила вчера в половине одиннадцатого. Ладно, не желаешь делиться, дело твое, - она чуть повысила голос, не давая себя перебить. – А, возвращаясь к твоему вопросу, хочешь что-нибудь узнать у мужика – напои, накорми…
– … в баньке попарь, - продолжила Инка, включаясь в декламирование сказки.
– Нет. Рядом с собой уложи, - хмыкнула Ленка и показала подруге язык.
– Тебя не исправишь, - Власова покачала головой и быстро набрала Сергею сообщение, что готова отчаливать. Через минуту пришел ответ, являющий шедевр эпистолярного жанра: «Ок».
– Меня не надо исправлять, я как раз вполне исправная. А когда в твоем возрасте…
– … и при моей красоте… - подсказала Инна вошедшей в раж подруге.
– … и при твоей красоте, - Лена замахнулась на неё полотенцем за попытку присвоить себе её слова и лавры, - девчонка сидит дома и гробит здоровье за компьютером, это ненормально!
– Все поняла и прочувствовала, сделаю, - Власова разве что честь не отдала, так горячо соглашалась, кивая в такт каждому звуку. – А теперь сними с меня эту сбрую, - она показала подбородком на все ещё ощутимо стискивающий ребра корсет.
– Зачем? Тебе и так хорошо.
– Шнуровка сзади, кто его мне расстегивать будет? – Инна попыталась дотянуться до застежки сама, но потерпела неудачу – она могла коснуться её кончиками пальцев, но о том, чтобы освободиться из этого пыточного приспособления самостоятельно и речи идти не могло.
– Вот и я о том же, - проворчала Лена, но послушно зашла за спину и проворно ослабила шнуровку. – Теперь сможешь?
– Да, - Власова вернулась в комнату, проверила сладко спящего крестника и быстро переоделась в свое. Да, тот наряд ей, конечно, шел, делая талию подозрительно тонкой, грудь высокой, а глаза – большими (они расширялись сами собой, когда девушка пыталась вдохнуть, но встречала непреодолимое препятствие), и все же, одеваться таким образом чревато. Сама только несколько часов назад стребовала с Тихонова обещание не приставать, а теперь явится в таком виде. Хотя, узнать его реакцию было бы интересно…
– Тебе кто-то звонит, - заглянувшая в комнату Ленка говорила шепотом, чтобы случайно не разбудить свое солнышко.
– Сейчас посмотрю.
Звонил Сергей, но ответить Инна уже не успела.
– Лен, мы с тобой материал к экзамену так и не просмотрели… - в телефоне раздавались длинные гудки. Странно, почему трубку не берет?
– Да и так сдам, не зря же весь семестр у тебя в конспектах паслась, - подруга помогла застегнуть пуховик и обернула шею Власовой шарфом.
– Да? Ну, смотри… - в этот момент абонент перестал её игнорировать, и девушка отвлеклась на Тихонова. – Звонил?