Уравнение с несколькими неизвестными
Шрифт:
Но вместо того, чтобы возмутиться, Инна промолчала, потому что до неё дошло – он-то как раз прекрасно знает, а спрашивает не ради себя. Для неё самой. И как ответить? Тратить время на слова девушка не стала, чуть приподнявшись, легонько поцеловала губы, скользнув по ним языком, и, окончательно осмелев, положила его широкую ладонь на свою грудь, едва не охнув от ощущения первого контакта с чуть шероховатой кожей. И все-таки не смогла сдержаться, когда пальцы, дрогнув, слегка сжались, задев чувствительный сосок.
– Инка…
Что именно он хотел донести, простонав её имя, она так и не поняла, а через пару секунд вообще об этом забыла, занятая поцелуем, отвлекшись
– Не шебуршись, - видимо, её активные движения не прибавляли ему выдержки, потому что, оставив в покое уже побаливающие от поцелуев губы, он передвинулся ниже, прижимая к кровати ещё сильнее, и накрыл губами ноющую все сильнее с каждой секундой грудь. Мысли и о полотенце, и обо всем остальном тут же затерялись где-то далеко-далеко, оставив после себя лишь смутные воспоминания, а вот его язык и губы, то сильнее стискивающие и посасывающие, то ласкающие едва ощутимыми касаниями, полностью заняли внимание Инны. И о том, что стонать так громко, наверное, не нужно, она уже тоже не вспоминала, занятая совершенно другим. И что уже слишком сильно впивается ногтями в его плечи замечала урывками, но, как ни старалась, разжать пальцы не могла. Когда же ей это, наконец, удалось, Сергей, недовольно что-то проворчав, тут же вернул упавшую на простыню ладонь обратно на свою спину. Но все равно, чем ниже спускались его губы по животу, тем громче становился тревожный звон, вырывая девушку из сладкой дымки и напоминая, что, как ни доверяет она любовнику, но к такого рода ласкам пока не готова…
Наверное, он и сам это как-то понял, потому что, лизнув напоследок впадинку пупка, вытянулся рядом на постели и снова вернулся к её губам, только теперь все было каким-то другим. Более горячим, откровенным, да и в движениях языка угадывался недвусмысленный ритм. Пока Инка таяла от поцелуев, отвечая с не меньшей страстью, его ладонь постепенно спускалась все ниже, пока пальцы не оказались на внутренней стороне бедра, легонько поглаживая, щекоча и успокаивая немного напрягшуюся девушку почти незаметными движениями.
Убедившись в отсутствии каких-либо иных поползновений, она даже не заметила, как уже через несколько минут выгибалась под его ласками, очнувшись только на пару секунд, но и тут ей не дали оттолкнуть руку и свести ноги:
– Тшшш… - теперь Сергей только легко целовал её шею, перестав мучить круговыми движениями пальцев, замирая, когда почувствовал, как рыжая напряглась и попыталась отодвинуться. – Расслабься… - Но даже не это заставило перестать сжиматься всем телом, а приятная тянущая боль внизу живота, которая усиливалась, требуя выхода, заставляющая кусать губы от предвкушения. – Умница.
Как он мог говорить, когда и дышал-то с трудом, Инна не знала, да и не до того было, девушка переставала отвлекаться на любые посторонние факторы, все сильнее выгибаясь, инстинктивно подстраиваясь под убыстряющиеся движения, всхлипывая от чего-то такого, чему не получалось подобрать ни описания, ни сравнения. Даже когда он вновь начал целовать стиснутые губы, Инка не могла отвечать так же, теперь она почти кусала его, не зная, как ещё дать выход звенящему напряжению, натягивающему все мышцы, обжигающими искрами, пробегающими по нервам, от которого в ушах шумит и перед глазами темнеет. Но Сергей никак не показывал, что его чем-то не устраивают такие жесткие
Она почти не обратила внимания, когда он шепнул ей на ушко, пока по телу ещё пробегала легкая приятная дрожь:
– Извини, рыжая…
Разомлевшая девушка не совсем поняла, что именно он имел в виду, и только когда Сергей прижал её своим телом к кровати и вошел одним сильным резким движением, снова вскрикнула, но теперь уже совсем не от восторга.
Черт! Это и в самом деле больно…
Остатки неги и удовольствия делись куда-то сами собой, и теперь она сжала зубы, чтобы не застонать от постепенно уменьшающихся, но не проходящих до конца неприятных ощущений. Хорошо ещё, что Сергей вообще замер, давая справиться с этой волной. Постепенно Инна смогла раздвинуть все ещё стиснутые губы и попытаться улыбнуться:
– Ну, все могло быть и хуже…
– Тихо, не шевелись пока, - он хоть и понимал, что по-другому все равно никак, но вину за причиненную боль чувствовал. – Иди сюда.
Пусть поцелуи и не вернули возбуждения, но и той острой, раздирающей боли уже тоже не было, поэтому Инна с удовольствием отвечала на ласки его рта. Только теперь ей и самой хотелось изучить сильное тело руками и губами, но Сергей не дал удовлетворить любопытство, поймав запястья, поцеловал обе ладошки и завел их ей за голову, прижимая к подушке.
– Больно уже не будет, - прошептал он ей в губы, медленно и осторожно начиная двигаться. Ну, тут он, конечно, был немного не прав, больно все равно было, пусть и не так сильно, так тогда. Но Инна решила потерпеть, прекрасно понимая, что он сделал все, что мог, пытаясь доставить ей удовольствие ДО, если уж в силу объективных причин, сам первый секс вряд ли способен вызвать у девушки восторг.
Постепенно с каждым неторопливым движением боль стихала, оставив просто неприятные ощущения, но Инка все равно пыталась подстроиться под его ритм, желая, чтобы и ему было так же хорошо, как и ей ещё совсем недавно. И, наверное, что-то делала не так, потому что Сергей как-то полузадушено прошептал:
– Не двигайся, пожалуйста… - Девушка тут же испуганно замерла, не понимая, в чем ошиблась. – Просто… Так тяжелее сдерживаться…
До неё не сразу дошло, о чем он говорит, но, когда поняла, немного отлегло от сердца. Значит, не только он её может завести до потери возможности связно думать, но и она – его. Конечно, лучше бы послушаться, но Инне стало любопытно, до какого предела Сергей сможет себя контролировать? Поэтому, вместо того, чтобы выполнить просьбу, она прижалась раскрытыми губами к его шее, целуя и непроизвольно прикусывая, когда он, выругавшись, начал двигаться сильнее, чуть ускоряя темп. Как, впрочем, и усиливая её вернувшуюся боль, но девушка не стала просить быть мягче и осторожнее, наверное, просто знала, что Сережа не сможет сдержаться…
– Глупая, ты что творишь? – нельзя сказать, что ей нравилось, как после самого действа её завернули, почти спеленали в одеяло и крепко прижали к себе. Хотя, смотреть ему сейчас в глаза она бы, наверное, тоже не смогла, поэтому все не так плохо. – Я же знаю, что тебе было больно.
Теплые губы, периодически целующие скулу, нервировали даже больше, чем руки, одна из которых лежала у неё под грудью, а вторая – на бедре.
– Мне просто интересно… - а что тут ещё можно было ответить? Все равно, кроме правды, на ум ничего не приходило.