Урод

Верт Александр

4. Выбор королевы (9)

Переговорив с графом, Антракс тут же вызвал к себе Икара. Мужчина пришел быстро. Он всегда был готов отозваться на зов своего Господина, и Антракс ценил его за это.

Взяв со стола какие-то бумаги, он вышел с Икаром в сад, тот самый крохотный садик внутри северного крыла, зная, что Икар не любит темноту его комнаты.

Подойдя к одной из колонн и глядя на пики городских стен, принц заговорил:

– Я подумал о том, что ты сказал мне накануне. Когда-то ты уже просил позволения ухать. Тогда я был еще слишком юн, чтобы кому-то доверять, ты откликнулся на мою просьбу и остался со мной.

– Сир, я…

Но Антракс не дал ему ничего сказать, остановив жестом и тут же продолжил.

– Больше я не имею права тебя удерживать, но я просто обязан сказать тебе спасибо. Ты был здесь всю мою жизнь, верно служил мне и я точно знаю, что никому другому на этой должности я не смогу доверять так же.

Антракс, наконец, посмотрел на Икара, робко поглядывающего на него.

– Я дарю тебе часть земель в Авелоне, - спокойно сообщил принц, протягивая грамоту. – Это немного, но для хорошего дома точно хватит, к тому же, имея землю, можно быть спокойным за свое будущее, по крайней мере, в Авелоне.

Икар взял грамоту, почти испуганно, словно она была из хрупкого материала.

– Более того, я хочу, чтобы ты стал смотрителем местного моего рудника. Я не могу следить за делами из Эштара, а моему кузену сложно следить за моими и за своими делами одновременно, а тебе я могу доверять, к тому же твоя избранница боится нищеты, а так бояться ей будет нечего.

Ошарашенный Икар опустился на колени, поймал руку принца и покорно поцеловал ее.

– Сир, вы просто сейчас жизнь мне новую дарите.

– Ты тоже сделал для меня немало, встань. Я не для того все это тебе говорю, чтобы ты валялся у меня в ногах.

Икар встал, прижимая к груди грамоту. Ему было восемь лет, когда родители покинули Авелон и увезли его в далекий Эштар. С тех пор прошла целая вечность, в которой он часто хотел вернуться назад. И потому сейчас он был по-настоящему счастлив, и горько ему было только от того, что его Господин останется здесь.

– Знаете, - произнес он тихо. – Жалко, что ни Авелон, ни Эштар не обретут в вашем лице прекрасного короля.

– А я и не хочу быть королем, - улыбаясь ответил на это Антракс, наблюдая, как солнце медленно падает заревом на крыши домов.

Отдав последние распоряжения, Антракс, наконец, остался один. Ему было о чем подумать. Все получалось слишком гладко. Завтра Лилайна покинет дворец, проедет по побережью на запад, затем пересечет границу Эдифа, там вскоре ее оставит граф Шмарн. Он повернет в сторону Рейна, а она продолжит путь на север.

Думая об этом, Антракс медленно тушил пальцами свечи, ощущая противную пустоту внутри. Он так хотел не надеяться, а теперь чувствовал, как остро в груди скребется эта самая надежда, которой быть не должно. Нужно было только продержаться до утра. Она уедет, а потом станет легче, а может и не станет.

Он невольно обернулся в ту сторону, где на стене все еще висел портрет. Взял один из подсвечников и быстро подошел к той самой стене, рывком сорвав черную ткань, скрывающую изображение.

Тогда легче так и не стало, почему должно было быть легче теперь? Он смотрел на мать и пытался вспомнить хоть какие-то ее слова, но в памяти она молчала и улыбалась, просто наблюдая за ним, так же как на этом портрете.

Не закрывая полотно, Антракс отступил. Он не мог сказать, что ее смерть сломала ему жизнь, не мог сказать, что ее не хватало. Он просто скучал по ней, когда был ребенком, а потом просто привык скучать по ней, никогда не думая о том, что бы она сказала или подумала, если бы была жива. А сейчас ему казалось, что она не одобрила бы его решение. Он не мог обосновать это ощущение. Ему даже показалось, что взгляд на портрете был укоризненным.

– Прекрати, - сказал он сам себе, вернув подсвечник на прежнее место.

Сделал глубокий вдох и с совершенно невозмутимым видом потушил еще одну свечу.

Почему-то дверь открылась, и зашел мальчик-слуга, которого он успел отпустить.

– Что-то случилось? – спросил Антракс, обернувшись.

Он был полностью одет. Маска закрывала его лицо. Даже трость была под рукой, потому ни один визит не мог, как ему казалось, взволновать его.

– Сир, там девушка Лила, она хочет видеть вас. Буквально требует, - сообщил мальчик, явно растерянный. – Что с ней делать?

Антракс не смог сразу ответить. Ему показалось, что все это слишком. Все словно повторялось. Два года назад он точно так же собирался исчезнуть из ее жизни, но не смог удержаться и не искусить судьбу. Теперь судьбу явно искушала она. Разум отчаянно твердил, что стоит отправить ее спать, выставить стражу и не видеть ее ни этой ночью, ни какой-нибудь другой, но сердце тут же запротестовало. Надежда все это время жалобно томившаяся буквально ударила в голову, не оставляя выбора.

– Пусть заходит, - прошептал он, протянув руку за тростью.

Это было смешно и дико. Ему была просто необходима эта проклятая трость, чтобы стоять на ногах. Быть настолько беспомощным перед женщиной едва ли нормально.

Ему сразу вспомнился Мэдин, машущий руками и активно ругающийся. Брат все же был прав. Это было невыносимо, но он не мог отказать себе в очередной порции этой моральной пытки именуемой Лилайна.

Она тихо вошла, буквально просочилась сквозь приоткрытую дверь и тут же замерла, опуская глаза. Дверь закрыл за ней мальчик-слуга, а она молчала, глядя куда-то в пол и ломая пальцы.

– Ты что-то хотела? – спросил Антракс, понимая, что сойдет с ума от этой тишины.

– Дядя говорит, что трон тебе не нужен, - внезапно прошептала принцесса.

Принцу оставалось отчаянно вздохнуть. Естественно, его не волновал трон Рейна, ему бы хоть с Эштаром разобраться. Интриги других стран всегда были только забавным пособием о свойствах человеческой алчности. Интерес к трону Рейна был не более чем глупая ложь, за которой было легко спрятаться.

– Если ты пришла узнать о моем интересе к трону Рейна, то да, он мне не нужен, а теперь иди спать.