Уродливая Любовь
Шрифт:
Все с Майлзом рухнет.
Это неизбежно. Он настолько непреклонен в вещах из своей жизни, о которых не хочет говорить, и я начинаю понимать, насколько он серьезен. Насколько сильно я пытаюсь защитить свое сердце от него, настолько это бессмысленно. Он собирается разбить его, в конце концов, но все же, я по-прежнему позволяю ему заполнять его. Каждый раз, когда я с ним, он наполняет мое сердце все больше и больше, и чем больше оно наполнено его кусочками, тем более болезненно будет,
Я слышу вибрацию его телефона и чувствую, как он переворачивается и тянется к нему к тумбочке рядом с ним. Он думает, что я сплю, так что я не даю ему повода думать иначе.
– Эй, - шепчет он. Долгая пауза, и я начинаю внутренне паниковать, интересно, с кем он разговаривает.
– Да, мне очень жаль. Я должен был позвонить вам. Я думал, вы спали.
Мое сердце сейчас в горле, ползет свой путь, пытаясь спастись от Майлза и меня и всей этой ситуации. Мое сердце знает по моей реакции на этот телефонный звонок, что оно находится в беде. Мое сердце только что перешло в режим борьбы или полета, и прямо сейчас, оно делает все возможное, чтобы улететь.
Я не виню мое сердце ни капли.
– Я тоже тебя люблю, папа.
Мое сердце скользит назад в мое горло и снова находит свой нормальный дом в груди. Сейчас оно счастливо. Я счастлива. Счастлива, что у него на самом деле есть, кому позвонить.
В тот же момент, я опять напоминаю себе о том, как мало о нем знаю. Как мало он показывает мне. Как сильно он прячется от меня, поэтому, когда я, наконец, сломаюсь, это не будет его вина.
Это не будет быстрым разрывом. Он будет медленным и болезненным, наполненный таким количеством моментов, что разрывают меня изнутри. Моменты, когда он думает, что я сплю, и он выскальзывает из моей постели. Моменты, когда я держу свои глаза закрытыми, но слушаю, как он надевает свою одежду. Моменты, когда я стараюсь сделать свое дыхание ровным в случае, если он смотрит на меня, когда наклоняется, чтобы поцеловать меня в лоб.
Моменты, когда он уходит.
Потому что он всегда уходит.
Глава 28
Майлз
Шесть лет назад
– Что, если он окажется геем?
– спрашивает меня Рейчел. – Тебя бы это беспокоило?
Она держит Клейтона, и мы оба сидим на больничной койке. Я в ногах кровати лицом к ней наблюдаю, как она смотрит на него.
Она продолжает задавать мне случайные вопросы. Снова играя адвоката дьявола.
Она
– Это будет беспокоить меня только, если он будет чувствовать, что не может поговорить с нами об этом. Я хочу, чтобы он знал, что может говорить с нами обо всем.
Рейчел улыбается Клейтону, но я знаю, что ее улыбка для меня.
Потому что ей нравится мой ответ.
– Что делать, если он не будет верить в Бога?
– спрашивает она.
– Он может верить во что хочет. Я просто хочу, чтобы его убеждения или их отсутствие делали его счастливым.
Она снова улыбается.
– Что, если он совершит ужасное, отвратительное, бессердечное преступление и отправится в тюрьму на всю жизнь?
– Я бы задался вопросом, где я облажался как отец, - говорю я ей.
Она смотрит на меня.
– Ну, на основе этого опроса, я убеждена, что он никогда не совершит преступление, потому что ты уже лучший папа, которого я знаю.
Теперь она заставляет меня улыбнуться.
Мы оба смотрим на дверь, когда она открывается и входит медсестра.
Она с сожалением улыбается.
– Пора, - говорит она.
Рейчел стонет, но я понятия не имею, о чем говорит медсестра. Рэйчел видит смятение на моем лице.
– Его обрезание.
Мой желудок сжимается. Я знаю, мы обсуждали это во время беременности, но я вдруг передумал, зная, что он собирается идти до конца.
– Это не так уж плохо, - говорит медсестра. – Мы сначала сделаем заморозку.
Она подходит к Рейчел и начинает забирать его из ее рук, но я наклоняюсь вперед.
– Подождите, - говорю я ей.
– Позвольте мне сначала подержать его.
Медсестра делает шаг назад, и Рейчел передает мне Клейтона. Я держу его перед собой и смотрю на него сверху вниз.
– Мне очень жаль, Клейтон. Знаю, что это будет больно, и знаю, что это лишает сил, но…
– Ему всего день, - вставляет Рейчел со смехом.
– Там еще почти ничего нет, что может лишить его сил.
Я говорю ей, чтобы помолчала. Я говорю ей, что это момент отца и сына, и она должна делать вид, что ее здесь нет.
– Не волнуйся, твоя мама вышла из комнаты, - говорю я Клейтону, подмигнув Рейчел.
– Я сказал, что знаю, что это лишает сил, но позже ты будешь благодарить меня за это. Особенно, когда станешь старше и будешь встречаться с девочками. Надеюсь, что этого не будет, пока тебе не стукнет восемнадцать, но это, скорее всего, начнется в возрасте около шестнадцати лет. Так было для меня, во всяком случае.