Уроки английского

Эрастов Евгений

Этот год был особенно тяжелым. Цены на продукты росли, а пенсию все чаще и чаще задерживали. Зато престиж английского языка возрос необычайно. Все, кто только мог, давали уроки английского. Римма Ивановна тоже пыталась заниматься со школьниками, но ученики, узнав о том, что она не может пристроить в институт, быстро разбегались. Знания Риммы Ивановны сами по себе никого не интересовали.

В ее внутренней жизни что-то произошло. Ветка, на которой держались роскошные осенние листья, надломилась, упала, обнажив светло-розовую тщедушную сердцевину. Как будто перерезали нерв, на котором все держалось. Именно в эти дни наткнулась она в подъезде на крышку гроба. Оказалось, умер Александр Васильевич. Прошло десять лет с тех пор, как отставной полковник получил молотком по

носу. Заслуженная учительница Судьба, большая любительница повторений, распорядилась так, что дверь квартиры Александра Васильевича тоже пришлось вскрывать, поскольку ключей от нее ни у кого не оказалось. Римма Ивановна понимала, что такая судьба ждет и ее. Быть может, не стоило тогда срочно браться за молоток - полковник в отставке получал неплохую пенсию, а главное (это стало для Риммы Ивановны теперь главным) военным пенсии никогда не задерживают.

В квартире Александра Васильевича поселился его племянник. Вскоре он пришел к Римме Ивановне. Как и десять лет назад, визит сопровождался наличием торта. Возраст Риммы Ивановны (а ей в тот год исполнилось шестьдесят пять) не предполагал продолжения с молотком. Влад завел речь об ужасной смерти дяди, об инфляции, о тяготах одинокой жизни и в конце концов предложил Римме Ивановне сделку: он ей ежемесячно платит деньги, равные пяти минимальным пенсиям, а она завещает ему свою квартиру. Римма Ивановна обещала подумать и через неделю согласилась.

Деньги Влада изменили ее жизнь. Теперь она ела не один, а три раза в день, каждую неделю ходила в театр, купила в букинистическом магазине потрепанное собрание сочинений Диккенса. Несколько раз была она в гостях у Влада. По квартире бегали два светловолосых кудрявых мальчика-погодка, на кухне хозяйничала Ольга - очень милая, порядочная и трезвая жена, тоже бывшая учительница английского, работающая теперь в частной фирме. Мальчики изучали язык по совершенно новой методике, которая весьма заинтересовала Римму Ивановну.

Такая жизнь вполне устраивала ее, но, к сожалению, не прошло и полугода с момента оформления завещания, как все изменилось. Влад, ведущий инженер знаменитого на всю страну завода, перестал получать зарплату. Фирма, где работала Ольга, развалилась. Мальчишки росли, их нужно было тянуть. Влад заявил, что в настоящий момент платить Римме Ивановне не может, но, как только найдет нормальную, денежную работу, обязательно выплатит все долги.

Тяжело было после относительного благополучия вновь переходить на хлеб и воду. Не понимала она, почему умный, современный и предприимчивый Влад оказался не нужен государству, почему взлетел на воздух крупнейший завод страны. Никак не вязалось это с ее представлениями о цивилизованном обществе.

Однажды Ольга зашла к ней с мальчишками. Римма Ивановна неожиданно для себя отметила, что мальчики-то довольно противные. У них были дребезжащие, ржавые голоса, от них неприятно пахло мятными жвачками. Они бегали по коридору, топая, как слоны. Ольга сделала им замечание, и Римма Ивановна вдруг почувствовала, как лицемерны, неискренни ее слова. Ольга осведомилась о ее здоровье (не собирается ли она наконец умереть), а потом вдруг села на диван и без разрешения закурила. Римме Ивановне не понравилось, что у Ольги дрожала рука с длинными уродливыми ногтями, покрашенными в перламутровый цвет, и дергалась щека вместе с углом широкого, вульгарно накрашенного рта. Она вынула из сумки белый бумажный стаканчик и стала стряхивать в него пепел, который все равно в большом количестве падал на пол. Наконец решила взять быка за рога, напряглась всем телом, даже соски упругих молочных желез набухли, выпирая через тонкое грязно-белое летнее платье (она была без лифчика, и это тоже не нравилось Римме Ивановне), выдавила из себя бездарный ультиматум (ей было далеко до Талейрана): или Римма Ивановна оформит на квартиру дарственную, или же ежемесячное пожизненное пособие уменьшится в два раза.

Кровь ударила в голову Римме Ивановне, и она почувствовала, как глухо звучит под рваным халатом ее сердце. Ольга поняла, что перегнула палку, пошла было на попятную, начала криво улыбаться. Крашеный рот

опять причудливо задергался, и вдруг она упала на диван и зарыдала. Она кричала, что ей давно уже ничего не надо, что она выросла в коммуналке, что всю жизнь ее унижали, что старается только для мальчишек, которым надо где-то жить. Римма Ивановна узнала к тому же, что у Ольги какая-то совершенно особая, гадкая и удивительно жестокая свекровь.

На следующий день Римма Ивановна сняла с Влада завещание и написала об этом в записке, которую положила ему в почтовый ящик. На ящике краснела цифра "66", и Римма Ивановна, обычно чуждая мистики, подумала о том, что не хватает еще одной шестерки. Эта цифра, кроме того, напомнила ей о ее возрасте.

Ольга пришла через месяц - страшная, заплаканная, с синими мешками под глазами. Сказала, что Влад ушел от нее, две недели жил у матери, а теперь завербовался в бригаду старателей и улетел на Колыму. Перед отъездом он пришел к ней за рюкзаком и устроил скандал. Кричал, что квартира пропала из-за нее (она так и сказала: "квартира пропала"), что он никогда ей этого не простит. "Только вы можете вернуть его, - заныла Ольга.
– Еще не все потеряно. Он вернется с большими деньгами и будет платить во много раз больше, чем раньше. Вы тогда обиделись, но ведь и я не виновата. У меня дети". Уловив холодный взгляд Риммы Ивановны, она неожиданно перешла на крик: "Мы вам поверили, а вы нас обирали! Мои дети голодали, а вы тянули с нас последние деньги!" Римма Ивановна молчала. Тогда Ольга завопила еще сильней: "Старая сволочь, ты заранее знала, что так будет, заранее все продумала! Насосалась нашей крови, гадина! Отдавай теперь все деньги назад!" Римма Ивановна медленно и тихо сказала, что с каждой пенсии будет отдавать по двадцать тысяч (больше, к сожалению, не сможет) и тогда за несколько лет вернет все деньги назад. "Скорей бы ты сдохла, падла", - сказала Ольга на прощание.

После этой сцены Римма Ивановна не спала ночь. Утром ей стало плохо. Толстая участковая врачиха, наспех измерив давление, мужичьим голосом протрубила: "гипертонический криз".

Она долго не могла прийти в себя. Только через неделю вышла из домунадо было еще раз посоветоваться с врачом. В полутемном зале поликлиники рядом с гипсовым Лениным случайно разговорилась со старушкой, завещавшей квартиру фирме "Санрайз". "Рассвет, рассвет", - сразу же перевела Римма Ивановна. Английское слово напомнило золотое время учебы в институте.

Через несколько дней Римма Ивановна уже оформляла бумаги в фирме "Санрайз". Квартира была завещана фирме. Римма Ивановна получила очень большое пособие - настолько большое, что долго не верила, что в ее старой, потертой сумочке лежат такие деньги. А через неделю приснился ей страшный сон. В небольшой комнате подписывала она бумаги, а потом вдруг оказалась на рынке. Молоденькая продавщица стояла возле обувного прилавка. Римма Ивановна узнала в ней свою ученицу Лиду Семенову. "Здравствуйте, Лида, - сказала Римма Ивановна.
– А почему вы здесь? Разве вы не поступили в медицинский институт?" "Я никак не могу поступить туда,- ответила Лида.
– Мне никак не дается физика". "Лида, а какие туфли вы мне посоветуете купить?" - "А зачем вам туфли, Римма Ивановна? Они вам больше не нужны. Видите - вот ваша новая квартира". Римма Ивановна увидела небольшой деревянный дом без окон, подошла к нему, открыла дверь. Пахнуло сыростью, как из погреба. Она оказалась внутри этого странного помещения. Дверь с грохотом захлопнулась за ней. Напрасно старалась Римма Ивановна отыскать дверь в кромешной темноте дрожащие пальцы нащупывали только гнилые мокрые доски и узкие проемы между ними.

Резкий звонок разбудил ее. Еще не совсем очнувшись от ночного кошмара, направилась к двери. "Кто?" - спросила она дрожащим голосом. "Фирма "Санрайз". Мы принесли вам деньги за следующий месяц".

Римма Ивановна потянулась к двери, повернула замок и, вспомнив недавний сон, с облегчением вздохнула, когда дверь открылась.