Уроки ирокезского
Шрифт:
Через "книжные хабы" в городах больших книги курьерами доставлялись максимум за неделю – в любой городишко огромной Америки. Да, для этого пришлось только курьеров нанять… нет, не тридцать пять тысяч, а всего полторы – но тоже немало вышло и доходность с каждой отдельной книжки снизилась. Более того, иногда доставка книги обходилась много дороже, чем потенциальная прибыль от ее продажи – но всего за год Бариссон захватил более восьмидесяти процентов книжной торговли в стране. Ведь в его-то магазинах книги всегда стоили дешевле, чем заявленная издателем розничная цена…
А расходы на курьеров "соптимизировал" уже
Но Борис Титыч, помня мои наставления о том, что "логистика – это наука о совмещении перевозок", и тут не остановился. Я успел запатентовать в США одну мелкую, но полезную фигню – на будущее, но жадный капиталист Бариссон ждать "светлого, но будущего" не стал. Быстренько подписав со мной контракт на лицензию (о чем я только сейчас и узнал) он выстроил фабрику по выпуску этой фигни и курьеры начали этой фигней активно пользоваться. Раз уже они все равно по всем окрестностям катаются, то почему бы катание это не обратить к личной пользе нанимателя?
Курьеры стали скупать на окрестных фермах (каждый – в своем графстве, в связи с чем число их выросло уже до четырех почти тысяч) куриные яйца. В городах дюжина стоила в районе дайма (десяти центов), а на ферме можно было купить ту же дюжину центов за пять, а то и за четыре. Но ферма далеко, а яйца – товар хрупкий, возить сложно…
Если их не положить в заранее подготовленную фигню – ячеистую упаковку как раз на дюжину яиц. Которую и выпускал новенький завод Бариссона. Фермерам предлагалась закупка яиц "на месте" по четыре цента за дюжину в неограниченных количествах – и производство их резко возросло. Городские торговцы быстро сообразили, что "безопасную" упаковку с яйцами за лишний цент купит гораздо больше народу, чем яйца "в развес", и по оптовой цене в девять центов забирали весь доставляемый товар практически сразу. Так что уже в октябре у Бариссона работало шесть фабрик по производству яичных упаковок, а продажи яиц составляли двенадцать миллионов штук в неделю.
Да, чтобы обеспечить фабрики сырьем (большей частью газетной макулатурой) было открыто почти пять тысяч пунктов приема этой макулатуры – по центу за десять фунтов. Да и все сотрудничающие с Бариссоном издательства с удовольствием сплавляли ему бумажные обрезки, так что сырья хватало. Самое забавное, что мальчишки – основные поставщики "сырья" в эти самые пункты – приносили, по подсчетам Бориса Титыча, примерно и восемьдесят процентов использованных упаковок для яиц…
Мне – согласно "лицензионному контракту" – с каждой коробки причитался один цент. Десять килодолларов в неделю. Ну а "оставшиеся" четыре цента прибыли с яичной торговли Борис Титыч просто похвастаться привез – как раз миллион и вышел.
– Порадовали вы меня, Борис Титыч, причем не деньгами, а верным пониманием дела. Я-то попросил вас приехать как раз чтобы рассказать
– А разве мы обворовываем? – обиделся тот.
– Любая торговля – суть кража, если торговец продает товар дороже чем сам покупает. Но нам пока это на руку, так что давайте… хотя после столь сытного обеда было бы неплохо и отдохнуть, а я обещал вам показать, как пишутся книжки. Так что предлагаю перейти в гостиную, и вы увидите процесс с самого начала.
В гостиной – в полном соответствии с распорядком дня – уже сидели Дина за своей (все той же) партой и еще одна девушка, по имени Марша Талбот, которую мне прислал из Америки технический директор "Американского издательского дома" Сэм Салливан. Марша была мало того что урожденной американкой, но и стенографисткой, причем Сэм отобрал ее из пары дюжин претенденток как самую "талантливую". Знающая (и стенографирующая) английский, испанский и французский, за полгода она уже освоила некоторые русские слова, но пока просто сидела и скучала – ее очередь не подошла еще.
Усадив Демина поудобнее, я взгромоздился в кресло, стоящее посередине гостиной, и, открыв рот, начал:
– С третьей страницы, в середине строки: Посланник. Абзац. Закурив трубку Питер Блад, бакалавр медицины, склонился над горшками с геранью, цветущей на окне его комнаты, смотрящими на улицу Уотер Лейн в городке Бриджуотер…
Много лет тому назад, когда Саша Антоневич вообще не отреагировал на имя Питера Блада, я произвел некоторые поиски и выяснил, что в последний год века девятнадцатого в Британии успел появиться автор заинтересовавших публику приключенческих рассказов Рафаэль Сабатини, но – по крайней мере года так до тысяча девятьсот седьмого – свой знаменитый роман он даже не начинал писать. Ну а кто опоздал, тот, как говорится, не успел…
В отличие от книг моего тезки Мелентьевича "Одиссею капитана Блада" наизусть я, конечно же, не помнил – впервые ее прочитал в возрасте лет десяти, в последний раз – лет в четырнадцать. Но некоторые мелочи и общая канва романа в памяти осталась, а недостающее я наковырял в исторической литературе, описывающей времена Якова Йоркского и эпоху англо-испанского противостояния на Карибах. И даже как-то давно уже побывал на Тортуге – где вообще все оказалось выглядящим совершенно иначе, чем представлялось после прочтения романа. Зато теперь "зрелищность" книги наверняка улучшится, ну а просто "нанизывать слова на фабулу" я давно научился. Любой, кому придется несколько раз "пересказать своими словами" тех же "Пиратов Карибского моря", научится…
Минут за пятнадцать я справился с первой главой, а тут началось самое интересное – для Бориса Титыча, по крайней мере. Я взял протянутые Диной исписанные листы бумаги, и начал читать… ну да, читать, только перед произнесением текста вслух переводя его на английский. А Марша, даже позы практически не изменив, начала зачитанное стенографировать. Вообще-то стенография – великое дело, Дина была конечно в чистописании недосягаема, но Марша все записывала раза в два-три быстрее. Так что минут через пять, может через семь она отложила блокнот… взяла другой, и я стал снова читать тот же текст, но уже на испанском. Я вообще-то думаю, что "Одиссея" испанцам не очень понравится, но на юге США испаноязычных много – так зачем их-то обделять правом принести мне копеечку?