Уроки Красного Октября
Шрифт:
И. П. Ладыжников, через которого Горький известил ЦК немецкой социал-демократической партии о неблаговидном поступке Парвуса, сообщает дополнительные подробности: «Парвус растратил деньги, которые он присвоил от постановки пьесы «На дне» в Германии. Растратил около 130 тысяч марок. Деньги эти должны были быть переведены в партийную кассу. В декабре 1905 года по поручению М. Горького и В. И. Ленина я два раза говорил в Берлине с Бебелем и с К. Каутским по этому вопросу, и было решено дело передать третейскому суду (вернее, партийному). Результат был печальный. Парвуса отстранили от редактирования с.-д. газеты, а растрату денег он не покрыл» [249] .
249
Там же. С. 539.
В конце 1907 или в начале 1908 г. Парвуса судил «партийный суд» в составе Каутского, Бебеля и К. Цеткин. Согласно устным воспоминаниям Л. Г. Дейча, членами «суда» были и русские социал-демократы, в частности сам Дейч [250] . В качестве «не то обвинителя, не то свидетеля выступал» будто бы Горький [251] . По единодушному решению «суда» Парвусу возбранялось участие в русском и германском социал-демократическом движении [252] . Вот почему он переехал на жительство в Константинополь [253] . Если в письме к своему другу Р. Люксембург Парвус говорил правду, то находиться в Константинополе он предполагал недолго,
250
Шуб Д. Ленин и Вильгельм II… С. 241.
251
Там же. С. 242. – Горький, как мы знаем, об этом ничего не говорит. Более того, он утверждает нечто другое. Дейч, вероятно, здесь напутал.
252
Там же.
253
А. С. Кац, вопреки установленным фактам, почему-то пишет, что Парвус, «скрываясь от партийного суда, бежал в Турцию» (Кац А. С. Евреи. Христианство. Россия. С. 255). Г. М. Катков вовсе не связывает переезд Парвуса в Константинополь с «партийным судом». «Так как Гельфанда социальное движение всегда интересовало в интернациональном масштабе, – пишет Катков, – он обратил внимание на неустойчивую ситуацию на Балканах. В 1910 году он перенес свою деятельность в Константинополь…» (Катков Г. М. Февральская революция. С. 93).
254
Шуб Д. «Купец революции». С. 301.
Удивительно, но факт: Парвус стал политическим и финансовым советником при правительстве младотурок. В Турции он очень разбогател, о чем говорят современники и те, кого позднее занимала жизнь Парвуса [255] . Похоже, Гельфанд приобрел большое влияние в финансовом мире, став заметной фигурой «мировой закулисы».
Сразу же после объявления Германией войны России константинопольское телеграфное агентство опубликовало «воззвание Парвуса к русским социалистам и революционерам, в котором он сильно нападал на Г. В. Плеханова и других социалистов, выступивших против Германии, обвиняя их в «национализме» и «шовинизме». Парвус призывал российских социалистов и революционеров способствовать поражению России в интересах европейской демократии» [256] .
255
Троцкий Лев. Моя жизнь. Опыт автобиографии. С. 168; Шуб Д. Ленин и Вильгельм II…. С. 229–230 (Д. Шуб приводит свидетельство М. Ю. Козловского о богатстве Парвуса); Солженицын А. И. Ленин в Цюрихе. С. 15, 235; Катков Г. М. Февральская революция. С. 93–94; Волкогонов Д. А. Ленин. Политический портрет. Кн.1. С. 203; Кац А. С. Евреи. Христианство. Россия. С. 255.
256
Шуб Д. Ленин и Вильгельм II… С. 237.
Россия вызывала у Парвуса дикую злобу и ненависть. Он решил сделать все, чтобы погубить ее. Им был выработан соответствующий план действий, в центре которого стояла Германия. Конечно, он действовал не один, воплощая коллективную волю определенных лиц. Но внешне все выглядело так, будто он повел самостоятельную игру.
8 января 1915 г. Парвус явился к германскому послу в Константинополе фон Вагенхейму со следующим заявлением: «Российская демократия может достигнуть своей цели только через окончательное свержение царизма и расчленение России на мелкие государства. С другой стороны, Германия не будет иметь полного успеха, если ей не удастся вызвать в России большую революцию. Но русская опасность для Германии не исчезнет и после войны до тех пор, пока Российское государство не будет расчленено на отдельные части. Интересы германского правительства и интересы русских революционеров таким образом идентичны» [257] . Парвус, как видим, предлагал уничтожить историческую Россию, создав вместо нее конгломерат мелких государств.
257
Там же.
Германское правительство заинтересовалось планом Парвуса и пригласило его в Берлин для беседы, куда он и прибыл 6 марта 1915 г. Парвус привез с собой пространный меморандум «Подготовка политической массовой забастовки в России». С этого и пошла «свадьба» Парвуса с немецкими спецслужбами.
Меморандум содержал подробные рекомендации относительно того, «каким образом вызвать беспорядки в России и подготовить революцию, которая заставит царя отречься от престола, после чего будет образовано временное революционное правительство, которое готово будет заключить сепаратный мир с Германией. В первую очередь Парвус рекомендовал германскому правительству ассигновать большую сумму на развитие и поддержку сепаратистского движения среди различных национальностей на Кавказе, в Финляндии, на Украине, а затем на «финансовую поддержку большевистской фракции Российской социал-демократической рабочей партии, которая борется против царского правительства всеми средствами, имеющимися в ее распоряжении. Ее вожди находятся в Швейцарии». Парвус также рекомендовал оказать финансовую поддержку «тем русским революционным писателям, которые будут принимать участие в борьбе против царизма даже во время войны» [258] .
258
Там же. С. 238.
Немцы оказали Парвусу полное расположение. Он получил германский паспорт, а вслед за ним 2 млн марок «на поддержку русской революционной пропаганды» [259] . Это было лишь начало…
В мае 1915 г. в Цюрихе Парвус встретился с Лениным, который внимательно выслушал его предложения, не дав ему определенного ответа [260] . Г. М. Катков не без оснований утверждает, что «сговора не произошло» [261] . Хотя содержание разговора с Лениным осталось тайной, Парвус все же сообщил немцам, что «не договорился с Лениным и решил проводить свой план революции в России самостоятельно» [262] . Катков правильно замечает, что пораженчество Ленина принципиально отличалось от плана Парвуса разрушения России [263] .
259
Там же.
260
Там же. Нет никаких оснований заявлять, подобно Кацу, будто интересы и взгляды Ленина и Парвуса совпали (Кац А. С. Евреи. Христианство. Россия. С. 255).
261
Катков Г. М. Февральская революция. С. 96.
262
Там же. С. 95. – Как и о чем говорил Ленин с Парвусом в мае 1915 г., мы до сих пор не знаем. Тем не менее В. И. Кузнецов уверяет, будто «в мае 1915 года Ленин и Парвус ломали в Цюрихе головы над тем, как и на чьи деньги устроить политический кавардак в презренной для них России» (Кузнецов В. И. Измена// Был ли Ленин немецким шпионом?… Документы. С. 7).
263
Там же.
Ленин, вероятно, почувствовал, с кем теперь имеет дело в лице Парвуса. Поэтому и впоследствии он относился к «купцу революции» холодно и с неприязнью, держал его на расстоянии. Известно, что после свержения Временного правительства Парвус через Радека просил Ленина разрешить ему вернуться в Россию. Ленин в ответ сказал так: «Дело революции не должно быть запятнано грязными руками» [264] .
Необходимо заметить, что отношение Ленина к Парвусу эволюционировало
264
Шуб Д. «Купец революции». С. 321–322.
265
Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т 46. С. 21.
266
Там же. Т. 4. С. 60, 61–62.
267
Там же. С. 421.
268
Там же. Т.55. С. 177.
269
Там же. С. 151, 421; Т.16. С. 284–285; Т.19. С. 161–162.
270
Там же. Т.8. С. 101; Т.9. С. 264. – Ироническим в устах Ленина это словосочетание станет позднее (там же. Т. 11. С. 264–265).
Ленин весьма одобрительно относился к публикациям Парвуса в газете «Искра» по организационным вопросам революционного движения. Под влиянием кровавых январских событий 1905 г., обнаруживших, по Ленину, «весь гигантский запас революционной энергии пролетариата и всю недостаточность организации социал-демократов, меньшевик Парвус «взялся за ум. В № 85 «Искры» он выступил со статьей, знаменующей, по существу дела, полнейший поворот от новых идей оппортунистической новой «Искры» к идеям революционной старой «Искры» [271] . Ленин с удовлетворением восклицает: «Наконец-то революционный инстинкт работника пролетарской партии взял верх хотя бы временно над рабочедельским оппортунизмом. Наконец-то слышим мы голос социал-демократа, не пресмыкающегося перед тылом революции, а безбоязненно указывающего на задачу поддержки авангарда революции» [272] . Ленин говорит, что Парвус точно большевиком вдруг сделался [273] , и свою «прекрасную статью» кончает «прекрасным советом «выбросить за борт» дезорганизаторов» [274] .
271
Там же. Т.9. С. 264–265.
272
Там же. С. 265.
273
Там же. С. 266.
274
Там же. С. 273.
В газетной статье «Социал-демократия и временное революционное правительство» (апрель 1905 г.) Ленин снова заводит речь о Парвусе: «Тысячу раз прав Парвус, когда он говорит, что социал-демократия не должна бояться смелых шагов вперед, не должна опасаться нанесения совместных «ударов» врагу рука об руку с революционной буржуазной демократией, при обязательном (очень, кстати, напоминаемом) условии не смешивать организации; врозь идти, вместе бить; не скрывать разнородности интересов; следить за своим союзником, как за своим врагом, и т. д. Но чем горячее наше сочувствие всем этим лозунгам отвернувшегося от хвостистов революционного социал-демократа, тем неприятнее поразили нас некоторые неверные ноты, взятые Парвусом. И не из придирчивости отмечаем мы эти маленькие неверности, а потому, что кому много дано, с того много и спросится. Всего опаснее было бы теперь, если бы верная позиция Парвуса была скомпрометирована его собственной неосмотрительностью» [275] . Однако одобрение вскоре сменилось критикой.
275
Там же. Т.10. С. 16.
Острые разногласия возникли по поводу отношения к Булыгинской Думе и партии кадетов. Парвус выступил против бойкота Думы и за тактику мелких сделок с партией кадетов. Ленину стало ясно, что «…Парвус запутался. Он воюет против идеи бойкота, он не советует мешать собраниям и срывать их, а тут же, рядом, советует проникать в собрания силой (это не значит «срывать»?), превращать их в рабочие собрания…». Ленин спрашивает: «Отчего же запутался Парвус?». И отвечает: «Оттого, что он не понял предмета спора. Он собрался воевать против идеи бойкота, вообразив, что бойкот значит простое отстранение, отказ от мысли использовать избирательные собрания для нашей агитации. Между тем, такой пассивный бойкот никем даже в легальной печати, не говоря уже о нелегальной, не проповедуется. Парвус обнаруживает полнейшее незнание русских политических вопросов, когда он смешивает пассивный и активный бойкот, когда он, пускаясь рассуждать о бойкоте, ни единым словом не разбирает второго бойкота» [276] . По Ленину, с Парвусом случилось «маленькое несчастье: он шел в одну дверь, а попал в другую» [277] . Ленин был убежден в том, что «пока в России нет парламента, переносить на Россию тактику парламентаризма, значит недостойно играть в парламентаризм, значит из вождя революционных рабочих и сознательных крестьян превращаться в прихвостня помещиков. Заменять временные соглашения отсутствующих у нас открытых политических партий тайными сделками с Родичевым и Петрункевичем о поддержке их против Стаховича, значить сеять разврат в рабочей среде» [278] .
276
Там же. Т.Н. С. 251.
277
Там же. С. 252.
278
Там же. С. 256: см. также: Т.14. С. 171; Т.15. С. 61–62; Т.16. С. 17–18; Т.47. С. 87. – Только невежественным незнанием трудов Ленина можно объяснить утверждение И. Бунича, будто «Парвус был единственным человеком в «социал-демократической» среде, с которым Ленин не решался полемизировать, хотя на всех налетал петухом, если они осмеливались как-то иначе, чем он, трактовать марксизм, никогда не стесняясь в выражениях. «Холуй, лакей, наймит, подонок, проститутка, предатель» – вот основной набор ленинских литературно-полемических приемов в спорах с правыми и виноватыми. Однако Парвуса, которого вождь ненавидел, пожалуй, больше всех других, вместе взятых, он не осмеливался задеть никогда, ни устно, ни в печати» (Бунич И. Золото партии. С. 31–33). Достаточно познакомиться хотя бы со статьей Ленина «Игра в парламентаризм», чтобы убедиться во вздорности подобных заявлений (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 11. С. 245–265). Бунич говорит так, вероятно, потому, что считает Парвуса «учителем и наставником Ленина» (там же. С. 31), демонстрируя этим свою склонность не столько к парадоксам, сколько к абсурду.