Уроки мудрости
Шрифт:
– Встретив достойного человека, стремитесь с ним сравняться; встретив недостойного, вникайте внутрь себя.
Учитель сказал:
– Служа отцу и матери,
Их увещай помягче;
А видишь, что не слушают,
Их чти, им не перечь;
А будут удручать, ты не ропщи.
Учитель говорил:
– При живых отце и матери Далеко от них не уезжай,
А уедешь, будь на одном месте.
Учитель
– Кто не меняет путь отца три года после его смерти, тот может называться почитающим родителей.
Учитель сказал:
– Нельзя не помнить о возрасте отца и матери; для сына в этом сразу и радость, и тревога.
Учитель сказал:
– Древние предпочитали промолчать,
Стыдясь, что могут не поспеть за словом.
Учитель сказал:
– У сдержанного человека меньше промахов.
Учитель сказал:
– Благородный муж стремится говорить безыскусно, а действовать искусно.
Учитель сказал:
– Добродетель не бывает одинокой, у нее непременно есть соседи.
Цзыю сказал:
– Настойчив ты с правителем –
И вот уж опозорен;
Настойчив ты с друзьями –
И дружбы той уж нет.
Глава 5. Гунье чан
Учитель сказал о Гунье Чане:
– Вот стоящий жених. Он, правда, был в тюрьме, но это не его вина.
И отдал ему в жены свою дочь.
Учитель отозвался о Нань Жуне:
– Его не отвергают, когда в стране есть путь; он избегает наказания, когда в ней нет пути.
И отдал ему в жены дочь своего старшего брата.
Учитель отозвался о Цзыцзяне:
– О, это благородный муж! Но как бы он сумел им стать без благородных мужей из удела Лу?
Цзыгун спросил:
– Какой я человек?
Учитель ответил:
– Ты как сосуд.
– Какой сосуд?
– Драгоценный жертвенный сосуд.
Кто-то сказал:
– Юн человечен, но лишен красноречивости. Учитель ответил:
– Зачем ему красноречивость? Кто ищет в бойком языке свою защиту, тот часто будет ненавидим. Не знаю, обладает ли он человечностью, но зачем ему красноречивость?
Когда Учитель стал склонять Цидяо Кая поступить на службу, тот ответил:
– Я в этом не могу еще довериться себе.
Учитель был доволен.
Учитель сказал:
– Путь не в ходу… Взойду на плот и поплыву к морям.
Не Ю ли будет тем, кто поплывет со мной?
Цзылу, услышав это, обрадовался.
Учитель же продолжил:
– Вот Ю… Он превосходит в храбрости меня, но древесину для плота нигде не сыщет.
Воинственный из Старших спросил о том, человечен ли Цзылу.
Учитель ответил:
– Не знаю.
Но тот стал снова спрашивать.
Учитель пояснил:
– Ю можно было бы послать в страну, которая выставляет тысячу боевых повозок, руководить набором войска. А обладает ли он человечностью, я не знаю.
– А Цю обладает человечностью?
– Цю можно было бы назначить управляющим селения с тысячью семей или владения, которое выставляет сотню боевых повозок. А обладает ли он человечностью, я не знаю, – ответил Учитель.
– А Чи обладает человечностью?
– Чи можно было бы послать принимать гостей, чтобы он, подпоясавшись, встал у престола. А обладает ли он человечностью, я не знаю.
Учитель спросил Цзыгуна:
– Кто из вас лучше, ты или Хуэй?
Цзыгун ответил:
– Как смею я равнять себя с Хуэем? Хуэй, услышав что-либо одно, уже знает остальные десять; а я, услышав что-либо одно, знаю еще лишь о втором.
Учитель сказал:
– Не равен, я согласен, ты ему не равен.
Цзай Юй заснул средь бела дня.
Учитель сказал:
– Не вырезать узора на гнилом суку, стену из навоза не отштукатурить. За что же упрекать мне Юя?
Учитель еще сказал:
– Сначала я общался с людьми так: внимая сказанному, верил, что исполнят; теперь же я веду себя иначе: внимая сказанному, жду, когда исполнят. Я так переменился из-за Юя.
Учитель сказал:
– Я не встречал еще твердых, несгибаемых людей.
Кто-то заметил:
– Вот Шэнь Чэн.
Учитель возразил:
– Как может быть он несгибаем,
Когда столь многого желает?
Цзыгун сказал:
– Я не хочу делать другим то, чего я не хочу, чтобы другие делали мне.
– Цы, это для тебя недостижимо, – заметил Учитель.
Цзыгун сказал:
– Можно изведать просвещенность нашего Учителя, но слов о человеческой природе и пути Небесном от него не услышишь.