Уроки верховой езды

Груэн Сара

Он закрывает рот и поводит головой, как бы раздумывая, стоит ли продолжать.

Чего доброго, он боится обидеть меня. Что ж, на правду грех обижаться. Я кругом накосячила и сама это знаю. Другое дело, я твердо намерена исправить, что можно. И конечно, я не радуюсь тому, что моя история послужила для него предостережением.

— Как бы то ни было, — говорит он, решив не расставлять всех точек над «i», — я принял предложение от Национального конноспортивного центра. Того самого, где она тренируется. Манон,

думаю, вряд ли будет в восторге, но c’est la vie. Мое место — там…

— А твоя бывшая?

— Мы сохранили добрые отношения. Ей как раз пригодится союзник. Мы с ней… как это правильно сказать? Выступим единым фронтом…

Я пытаюсь улыбнуться. Потом качаю головой.

— И когда ты отбываешь?

— Я начну работать там через месяц. Я сказал Урсуле, что побуду здесь до тех пор, если она сочтет это полезным. Мы вновь набираем учеников, но…

Он снова оставляет фразу незавершенной. И я опять понимаю, что он имеет в виду. Он хочет помочь Мутти выдавить последние денежные капли из ее заведения, прежде чем она окончательно окажется на пепелище.

Я делаю шаг вперед и уже сама беру его за плечи. Под моими ладонями — крепкие мышцы, твердые, как мячи для бейсбола. Гарриет скулит у нас под ногами, не в силах сообразить, что к чему.

— Удачи тебе, — говорю я. — Во всем. Правда. В особенности с Манон.

Улыбка зарождается в его глазах и трогает губы. Он наклоняется и целует меня — сперва в левую щеку, потом в правую.

Мы идем дальше, пока не обходим весь периметр фермы. Потом Жан Клод пожимает на прощание мой локоть и скрывается в конюшне. А я ухожу по дорожке. Меня ждет пустая и грустная комната в пустом, безрадостном доме.

* * *

Телефон звонит, как раз когда я иду через кухню. Я бросаюсь к аппарату, надеясь, что это Дэн.

— Аннемари? — спрашивает женский голос.

— Да?

— Это Норма Блэкли. У меня для вас хорошие новости.

— В самом деле?

Давненько я не получала добрых вестей…

— Я только что говорила по телефону с детективом Самосой. Они выдвигают официальное обвинение против Маккалоу и четверых его служащих. Судя по всему, те двое, которых задержали у вас, под угрозой пятнадцати лет за решеткой запели, как канарейки…

— В чем же состоит обвинение?

— О, оно весьма длинное. Мошенничество в особо крупных размерах, обман доверия в особо крупных размерах, преступный сговор с целью кражи третьей степени, два случая особой жестокости в отношении животных…

— Два?

— Гарра от них вырвался и сбежал, и тогда они другую лошадь убили. И сожгли до такой степени, что ветврач даже тело не опознал.

— Господи, — содрогаюсь я.

— Суть в том, что на фоне таких злодеяний вы для них — слишком мелкая рыбка.

— Так они меня не?..

— Правду сказать, мне

кажется, они толком не знают, что с вами делать. Вы, конечно, подмочили свою репутацию, но показания Дэна Гарибальди и документы аукциона свидетельствуют, что Гарра достался вам именно так, как вы и сказали полиции. Остается, правда, ваш звонок Маккалоу и эпопея с перекрашиванием. Но поскольку ни один человек из команды Маккалоу даже не упомянул вашего имени, навесить на вас что-либо определенное им так и не удалось. Если строго следовать букве закона, вы имеете полное право окрашивать лошадь, если только тем самым не причиняете ей физического ущерба и не покрываете следы преступления. Вот если бы вы попытались перевести коня в другую конюшню или как-то скрыть его пребывание у вас…

— Я именно так и хотела поступить, но тут все понеслось…

— А вот этого вы никогда, слышите? Никогда!.. Никому и ни при каких обстоятельствах не говорите! — строго произносит Норма. — Поняли?

— Да, я понимаю. Я не скажу. Ну ладно, а дальше что? Как мне его обратно заполучить?

— Кого, Гарру? Ну, это вам навряд ли удастся…

— Почему? Это же мой конь. Я его законно купила.

— Начнем с того, — говорит она, — что центр по спасению не являлся его собственником, то есть и право владения не мог вам передать.

— Но это же чушь…

— Не чушь, а закон. Который распространяется на любое краденое имущество. Тому, кто в итоге купил его, просто не повезло.

— Значит, я его выкуплю у того, кому он теперь принадлежат. Кто владелец?

— С этим пока ясности нет. Он должен был бы достаться страховой компании, но если они засудят Маккалоу из-за мошенничества со страховкой, лошадь перейдет обратно к нему. Сейчас Гарра стоит на полицейской конюшне. Он является уликой, подкрепляющей обвинение.

Голова у меня идет кругом.

— Я им позвоню…

— Как ваш юридический консультант — не советовала бы.

— Почему?

— Потому что ваше положение до сих пор сложное. Стоит ли гусей дразнить?

— Мне надо обязательно им позвонить…

Она вздыхает. Люди часто вздыхают, общаясь со мной.

— Только, прошу вас, будьте очень, очень осмотрительны при разговоре. Не наседайте на них, а то как бы опять в полицейском участке встретиться не пришлось.

— Я постараюсь…

— И вот еще что, Аннемари. Ради всего святого, не упоминайте, что собирались увезти Гарру. Не говорите, хорошо?

— Хорошо, — обещаю я сокрушенно.

Глава 20

— Привет…

В дверях денника Гарры стоит Дэн. Темный силуэт против света, льющегося снаружи.

— Привет, — отвечаю я.

Я сижу на корточках, прислонившись к дальней стене, и чувствую себя очень несчастной.