Уроки жизни
Шрифт:
Конан-Дойль нашёл в деревне некую миссис Смолкинг, которая рассказала, что в 1903 году зашла как-то в дом к Питеру. Разговор зашёл о преступлениях в округе. Питер подошёл к шкафу, вынул оттуда большой нож, которым режут скот, и сказал:
— Посмотрите, вот этой штукой и зарезана вся скотина.
— Немедленно спрячьте нож, — сказала миссис Смолкинг. — А то я ещё подумаю, что вы и есть преступник.
Питер спрятал нож в шкаф.
Впоследствии Конан-Дойль раздобыл этот нож и переслал его в министерство внутренних дел. Больше того, Конан-Дойль доказал, что все лошади и коровы были зарезаны в 1903 году именно этим ножом.
Выяснилось также, что вначале Питеру помогал писать письма его старший брат — вся семья
Все улики, собранные в деревне, Конан-Дойль переслал в министерство внутренних дел, которое было вынуждено создать специальную комиссию для пересмотра дела Эдалджи. Писатель не сомневался, что дело будет выиграно.
— Мне осталось только пригласить Джорджа к себе на свадьбу, — писал он.
В мае было опубликовано решение комиссии. Комиссия признавала, что Эдалджи был неправильно обвинён в преступлении, но, с другой стороны, комиссия продолжала считать, что Джордж мог быть автором анонимных писем. «Несмотря на то, что он не виноват в преступлении, он до какой-то степени виноват в тех неприятностях, которые ему пришлось пережить». Поэтому комиссия признавала, что Джордж должен быть оправдан, однако в компенсации за трёхлетнее заключение ему было отказано, потому что он сам якобы был виновен в том, что его арестовали.
Другими словами, комиссия пошла на компромисс.
Общественность, убеждённая Конан-Дойлем в полной непричастности Джорджа к этому делу, была возмущена. Последовали ядовитые запросы правительству в Палате общин. Общество юристов единогласно постановило восстановить Эдалджи в правах. «Дэйли телеграф» объявила подписную кампанию сбора средств в пользу Джорджа.
А Конан-Дойль, едва владеющий собой от возмущения, бросился в министерство внутренних дел.
— Вы, очевидно, полагаете, что Джордж Эдалджи сумасшедший? — требовал он ответа.
— Нет, не полагаем.
— Тогда вы считаете, что он и мне посылал угрожающие письма?
— Обратитесь к докладу комиссии. Мы ничего не можем добавить.
Но Конан-Дойль не сдался. Он выступил с серией статей «Кто написал письма?». Писатель раздобыл образцы почерков Джорджа и Питера Гудсона, подозреваемого в преступлении, привлёк крупнейших экспертов-графологов, в том числе и тех, кто выступал на стороне защиты в деле Дрейфуса. Мнение экспертов было единогласным: авторами писем являются Питер Гудсон и его брат.
В ответ министерство заявило, что оно не собирается открывать дела против Гудсона. Дальнейшего расследования не будет.
…В конце того же года в газетах появились сообщения: «Женитьба сэра Конан-Дойля».
На свадьбе присутствовали только самые близкие друзья. Среди них был гость, которого встретили особенно тепло. Это был Джордж Эдалджи.
Эдалджи, который принёс в подарок новобрачным однотомники Шекспира и Теннисона, был смущён тем, что общее внимание приковано к нему.
И на вокзале, перед тем как поезд увёз Конан-Дойля в свадебное путешествие, он подошёл к сэру Артуру и тихо сказал:
— Я счастлив. Мне вообще-то повезло.
В том же году не без усилий Конан-Дойля в Англии был создан наконец апелляционный суд.
Джон Диксон-Карр
Странные уроки, преподанные жизнью [2]
Кровавая расправа на Мэнор-Плейс
Люди, изучавшие психологию преступления, знают, что главной его основой является непомерно развитый эгоизм. Себялюбец такого рода теряет всякое чувство меры, он только и думает что о себе; вся цель его заключается в том, чтобы удовлетворить собственные желания и прихоти. Что касается до других людей, то соображения об их благе и интересах себялюбцу чужды и непонятны.
2
Все три случая, представленные здесь, действительно имели место. Автор, излагая их, как бы проводит собственное расследование (П.Г.).
Порой случается, что к преступлению человека побуждают импульсивность его характера, мечтательность или ревность. Всё это бывает, но самая опасная, самая отталкивающая преступность та, что основана на себялюбии, доведённом до безумия. В английской литературе тип такого эгоиста выведен в лице сэра Виллоугби Паттерна. Сей господин безобиден и даже забавен до той поры, пока желания его удовлетворяются, но затроньте его интересы, не выполните какого-либо его желания — и этот безобидный человек начинает делать ужасные вещи. Гексли сказал где-то, что жизнь человеческая — это игра с невидимым партнёром. Попробуйте сделать в игре ошибку, и ваш невидимый партнёр сейчас же вас за эту ошибку накажет. Если Гексли прав, то приходится признать, что самой грубой и непростительной ошибкой в игре жизни является непомерный эгоизм. За ошибку подобного свойства человеку приходится более всего расплачиваться, — разве только посторонние, следящие за игрой, не сжалятся над ним и не примут на себя часть проигрыша.
Я предлагаю познакомиться с историей Уильяма Годфри Янгмена, и вы убедитесь, при каких странных порой условиях приходится человеку платить за совершённые им ошибки. Ознакомясь с историей Янгмена, вы убедитесь также, что эгоизм не есть невинная шалость. Это коренное, основное зло жизни, ведущее к ужасным последствиям.
Приблизительно в сорока милях от Лондона и в близком соседстве с Тонбридж-Уэльсом, модным некогда курортом, есть небольшой город Уодхерст. Город этот находится почти на самой границе Сассекского и Кентского графств. Местность богатая, живописная, и фермеры благоденствуют, сбывая свои продукты в Лондон, благо тот находится неподалёку.
В 1860 году здесь жил некто Стритер. Он был фермер, вёл небольшое хозяйство, и у него была дочь, очень красивая девушка. Звали её Мэри Уэльс Стритер. Ей было лет двадцать; высокая ростом и сильная, она прекрасно знала всю деревенскую работу, но в то же время бывала и в городе, где у неё имелись знакомые.
Был у Мэри Стритер приятель, молодой человек двадцати пяти лет. Познакомилась она с ним случайно, в одну из своих поездок в город. Девушка ему очень понравилась, он сделал визит в Уодхерст и даже ночевал в доме отца Мэри. Стритер не отнёсся к ухаживанию дурно. Ему, видимо, понравился этот бойкий и красивый молодой человек. Разговаривал тот интересно, оказался отличным собеседником, был весьма общителен. Неопределённые и неясные ответы он давал только в одном-единствен-ном случае, а именно когда Стритер расспрашивал, чем тот занимается и каковы его виды на будущее.
Знакомство завязалось и кончилось тем, что ловкий горожанин Уильям Годфри Янгмен и простодушная, воспитанная в деревне Мэри Стритер стали женихом и невестой. Уильям успел за это время изучить Мэри как следует; но зато Мэри знала о своём женихе очень мало. 29 июля приходилось в том году на воскресенье. Полдень миновал. Мэри сидела в гостиной отцовского домика; на коленях у неё лежала куча любовных писем, полученных от жениха, и она их внимательно и по нескольку раз перечитывала.
Из окна был виден хорошенький зелёный лужок. Это был типичный английский деревенский садик. В нём росли высокие мальвы, громадные, качающиеся на стеблях подсолнухи. На красивых клумбах цвела красная гвоздика и кустики фуксий. Через полуоткрытое окно в комнату проникал слабый и тонкий аромат сирени. Откуда-то доносилось жужжание пчёл. Сам фермер по случаю воскресенья спал сладким, послеобеденным сном, и гостиная находилась в полном распоряжении Мэри.