Уровень атаки
Шрифт:
Уже почти войдя в каменный мешок, Павел услышал изумленный женский вздох за спиной и обернулся. Индианка, должно быть, только что вышла из лифта и остановилась у автоматических турникетов, ошеломленно глядя ему вслед.
— Черт возьми… — Павел сбился с шага и немедленно получил толчок в спину. Нет, конечно, у нее теперь другая одежда и другая прическа… Но ведь это даже не маскировка! Ее просто невозможно не узнать!
Обе двери, и решетчатая, и пластиковая, уже закрылись за ним, а Павел все еще стоял, глядя в ту точку пространства, где встретил знакомый взгляд… Кажется, он
Посол отреагировал на звонок с проходной удивительно оперативно, он спустился в карцер уже через пять минут. Особу сопровождали два человека свиты: кто такие — не угадаешь. Взгляд зацепился за знак Золотого Солнца и ритуальный кинжал на поясе одного из них. Жрец? Вполне возможно. Павел непроизвольно хрустнул костяшками пальцев, но тут же одернул себя. Если жрец — инка, он вполне мог не иметь никакого отношения к кровавому культу ацтеков.
Посол остановился и, дождавшись, пока помощники церемониально займут места по правую и левую руку от него, произнес:
— Павел Головин, житель ствола вероятностей, работник Земного отдела. Это ты?
Павел усмехнулся.
— Сегодня что-то очень часто склоняют мое имя и фамилию.
— Я задал вопрос, — лицо посла осталось каменным. — Ты обязан свидетельствовать, все твои ответы фиксируются. Отказы от свидетельства фиксируются также.
— Ну что ж, тем лучше, — проговорил Павел. — Только имейте в виду, что фиксируются и ваши свидетельства…
— Ни слова больше! — внешняя пластиковая дверь открылась почти бесшумно, и, если бы не реплика шефа, его присутствие оказалось бы замеченным не сразу. — Ни слова больше без нашего участия, — уточнил он, и Филиппыч тоже шагнул через порог. Кинул взгляд на индейцев, потом на Павла и быстро, пока никто не заметил, покрутил пальцем у виска. Павел лишь подмигнул в ответ.
Посол осмотрел землян по очереди.
— Империя Инка была против предоставления дополнительных полномочий аборигенам ствола, — уведомил он.
— Я знаю, — шеф язвительно улыбнулся. — Рад, что атланты и гипербореи с вами не согласились.
Инка едва наметил поклон в сторону Потапова, обмен шпильками состоялся и был оценен по достоинству. Теперь предстояло скрестить шпаги.
— Итак, — вернулся посол к начатому, — я задал вопрос и по-прежнему жду на него ответа.
— Да, — сказал Павал.
— Что: «да»? — нахмурился шеф.
— Мой ответ на его вопрос — да.
— Хорошо, — посол кивнул. — Ты знаешь, какие обвинения выдвигаются против тебя?
— Догадываюсь.
— А какое наказание за этим последует?
— Этот вопрос находится в компетенции трибунала, — вставил Потапов.
Посол едва заметно улыбнулся.
— Разумеется. И я обещаю, что он будет решен быстро и справедливо. Итак: зачем ты пришел сюда, Павел Головин, зная о своей участи?
— Я хочу, чтобы вы отказались от своих обвинений.
Акарханакан склонил голову набок и невольно повторил слова атланта-охранника:
— Ты уверен в себе. Что дает тебе такую уверенность?
Никакого
— Тебе известно это не хуже меня. Хочешь, чтобы я объявил при всех?
— Полагаю, ты не скажешь ничего нового. Но я готов это выслушать.
— Ты знал, что Анна при рождении была выбрана для жертвоприношения. Она должна была умереть сегодня в любом случае, однако сожжению заживо предпочла самоубийство во имя мести.
Кажется, новостью сказанное Павлом стало только для шефа и Филиппыча — инки не проявили никакой реакции на услышанное.
— Мести кому? — произнес спокойно Акарханакан.
— Лично мне. Убитый мною месяц назад инка был ее женихом. Полагаю, тебе и это было известно.
— Это так, — посол медленно кивнул.
Шеф откашлялся и весомо произнес:
— Я склонен рассматривать сокрытие подобной информации как провокацию с целью незаконного преследования одного из моих сотрудников.
— Как угодно, — инка даже не посмотрел в его сторону. — Эта информация не имеет отношения к обвинению.
— Вот как? А мне казалось — отношение прямое, — проговорил Павел. — Если состоится трибунал, я даже могу вызвать свидетеля — человека, помогавшего Анне организовать ее месть!
— Трибунал состоится, — пообещал Акарханакан. — Справедливость будет восстановлена.
— Очень странно слышать о справедливости от человека, чья раса допускает ритуальные сожжения, — процедил Павел. — Тебя ведь заботило только одно — успеет ли девчонка войти в огонь сегодня на закате…
— Павел! — окликнул его Потапов. — Остынь!
Но лицо индейца уже перекосила гримаса ненависти, он шагнул навстречу оппоненту.
— Молчи, землянин, — прошипел посол империи прямо в лицо Павлу. — Что ты знаешь об этом огне?! Что известно тебе об ожидании смерти длиной в девятнадцать лет?! Ты и представить себе не можешь, каково растить дочь, которая знает, что должна умереть в день совершеннолетия! И каково это — получить надежду и снова потерять ее в одночасье!
— Что?.. — Павел мог ожидать от краснокожего чего угодно, но только не такого признания. Что-то лопотнул по-своему индейский жрец, потрясая знаком Солнца, но посол метнул в него огненный взгляд, и священнослужитель заткнулся, отступив назад.
— Налицо позиция личной заинтересованности… — пробормотал Филиппыч, — Можно ходатайствовать перед трибуналом…
Акарханакан не обратил никакого внимания на его слова.
— Я расскажу тебе о твоем преступлении, землянин, — продолжил он. — Известно ли тебе, что избежать принесения в жертву можно лишь одним способом — зачать ребенка от мужчины, избранного жрецами по законам Золотого бога? Я сделал все, чтобы этот выбор был совершен. Я сделал все, чтобы избранник получил одобрение круга верховного жречества. Это стоило мне нескольких лет унижений перед слугами богов и половины состояния!.. Молчи, жрец, сегодня ты потерял надо мной власть!.. Я не сумел только одного, землянин: уберечь избранника. Твой выстрел уничтожил мои труды. Твоя пуля убила не только славного воина, но и обеих моих дочерей!