Урожденный дворянин
Шрифт:
Все, кто слушал Олега, обернулись к Вальке – очевидно, ожидая от него пояснений.
– Ну… – шмыгнув носом, проговорил Валька, – выходит, кто-то ругается, дерется… или делает что-то плохое… а потом из межпространства всякие страхи являются кому-то другому?
– Приблизко, так, – одобрительно кивнул Трегрей. – И, кстати сказать, чем сильнее напряжение, тем сильнее колебание.
– А если, – вдруг спросил Валька, – хорошие будут, эти… эмоции? Если не страдает человек, а наоборот – радуется? Ему… или кому-то еще из межпространства
– Вестимо.
– То есть… Вот я получил пятерку… ну, не просто пятерку, а – годовую. Порадовался, а кому-то где-то эта моя радость вернулась… Например, этот кто-то пятьсот рублей нашел. Или я – пятьсот рублей нашел.
– Пятьсот за пятерку многовато, – усомнился Виталька.
– Ну, сто… – сбавил Валька.
– Вестимо, – повторил Олег.
– Несправедливо это! – высказалась Настя, давно желавшая вставить свое слово в этот странный и сложный разговор. – Кто-то набедокурит, нашумит, наделает делов – и ему все может сойти с рук…
– А может и не сойти, – серьезно вставил Виталька.
– А хороший человек живет себе, никого не обижает, и тут – на! Валится на него из этого… межпространства всякая фигня.
– А что? – зашумели девчонки теперь, когда разговор вышел на более понятные плоскости. – Разве так не бывает? Сколько угодно. И с хорошими людьми несчастья случаются. Казалось бы, за что? Чем они их заслужили?
– Наш сосед снизу герычем торговал. Пол-района в могилу свел. А сам ничего, не кололся, жил нормально так – особняк себе за городом купил…
– Я вот так считаю: если творишь зло, оно тебе обязательно вернется.
– Да не тебе! А кому-нибудь другому, говорят же! Слушать надо!..
В общем шуме очкастый Валька несмело потянул Олега за штанину новых, выданных при поступлении джинсов:
– А в чем же тогда?.. – спросил он, морщась, чтобы правильнее сложить фразу. – Где же тогда… закономерность? Получается, все на свете – случайно? Ведь правда же несправедливо.
– Вперво, не бывает случайностей, – сказал Олег. – А справедливость… Будь добр к людям и миру, и мир и люди будут добры к тебе – так ли видится тебе справедливость? Кто желает и ждет воздаяния за своеличные добродетели, вовсе не заслуживает справедливости. Лишь понуждая и других быть добродетельными, уча их этому, вразумляя, мы зачинаем путь к истинной справедливости. Понимаешь меня, Валька?
Валька снял очки, протер их подолом замурзанной футболки и, водрузив их обратно на нос, ответил:
– Наверное, понимаю… Если эмоции, которые в межпространстве это… колебают эфир, будут хорошими… Ну, положительными… То и возвращаться в мир будет только хорошее. И, то есть, чем больше добра, тем больше будет… добра. Во всем мире, целиком… А если все эмоции будут положительными?.. – он недоговорил. – Ух ты!..
– Приблизко, так, – кивнул Олег. И улыбнулся парнишке как-то по-особенному… Словно вознаграждая его за то, что он все понял совершенно правильно… И даже, кажется, больше того, чем ожидал сам Олег.
А девчонки уже болтали, кто во что горазд, все дальше и дальше съезжая с темы. Им раньше, чем малышам, надоело напрягать извилины, чтобы понять то, о чем говорил Олег.
– Не, сложно все это, – мотнув головой, высказался Ванек. – И неинтересно. Вот, когда барабашка происходит от привидений всяких или чертей каких-нибудь – тогда интереснее.
– Желаешь интересного? – услышал его Олег. – Изволь… Что я говорил – суть философическое разумение феномена эфирных колебаний. А есть и практическое.
– Это как? – поинтересовался Ванек.
– Люди способны влиять на мир не только физически, но и психо-эмоционально, через межпространство. Это – факт. Но если допустимо влияние несознательное, возможно ли влияние – сознательное? Возможно ли, чтобы возмущение эфирных волн в межпространстве возвращало колебания точно в тот пространственный статис, откуда психо-эмоциональное напряжение и истекало? Невдавне ученые доказали, что возможно.
«Караси» снова притихли. Девчонки вовсю трещали между собой, даже Настя не обращала внимание на то, что говорил Олег.
– Это дело весьма трудное. И объяснять, как все это работает, мне придется долго. Куда как проще показать. Но, если желаете, я попытаюсь объяснить…
– Лучше покажи! – закричали мальчишки в несколько голосов.
– Извольте… Надобно что-нибудь… маловесомое и правильной формы. Ага!
Олег поднялся на ноги и вдруг уверенно направился к «пацанской» скамейке.
– Не будешь ли ты любезен, – проговорил он, остановившись перед настороженно замершим Жмыхой, – угостить меня сигаретой?
Жмыха пожал плечами, хмыкнул, но все же достал из кармана пачку:
– Ну, на…
– Премного благодарен.
Олег огляделся, бормотнув: «Надобна ровная поверхность», – и пошел к врытому между деревьями низкому столику. За ним посыпались «караси», потом потянулись девчонки. Потом, переглядываясь, подошли и пацаны, которые не могли не слышать, как младшие возбужденно говорят о том, что новенький сейчас «что-то будет показывать».
Трегрей положил сигарету на стол. Вытянул над ней ладонь и принялся легонько ею покачивать. Через секунду-другую сигарета шевельнулась.
– Фигня! – громко сказал Жмыха. – Стол толкнул.
Олег уже проделывал ладонью кругообразные движения – сигарета, дрогнув, стала поворачиваться, как стрелка на часах.
– Фигня… – прокомментировал Жмыха. – Он ее воздухом толкает. Рукой-то машет, вот она и…
– Тихо! – пихнул его в бок кто-то из сверстников.
Олег начал медленно поднимать ладонь. И сигарета… оторвалась от поверхности садового стола. Олег поднял повернутую ладонью вниз руку выше головы. Сигарета зависла в воздухе на уровне его лица. Очень тихо стало в «саду».