Ушедший мир
Шрифт:
Они въехали под навес для машины и вошли в дом на Обиспо. Уолтер понес наверх свой барабан и учебники, а Билли начал жарить печень с луком и с зеленой фасолью и нарезать помидоры. Билли любил готовить. Полюбил в армии. Он пошел служить в 1916 году, и в первый же год службы был приписан к кухне военного лагеря в Кастере, а потом разразилась война, и его отправили во Францию, где командир его подразделения обнаружил, что капрал Уильям Кович очень метко убивает людей из снайперской винтовки.
После войны Билли переехал в Новый Орлеан, где во время драки в баре убил человека большим пальцем руки. В том баре часто калечили людей, хотя убийство случилось первый раз за шесть лет. Когда приехала полиция,
13
Каджуны – самобытная субэтническая группа населения, проживающая в южной части штата Луизиана, на юге Техаса и Миссисипи. По происхождению франкоканадцы, депортированные британцами из Акадии в середине XVIII века.
Так Билли оказался в Тампе, где вел жизнь тихую и размеренную, как и полагается человеку из нижнего слоя среднего класса, – за исключением тех дней, когда отправлялся убивать людей за деньги. Деньги он вкладывал в землю, скупая участки во время земельного бума во Флориде в начале двадцатых годов. Но если другие покупали болота и куски океанского берега, Билли вкладывал свои гонорары в участки в центре Тампы, Сент-Питерсберга и Клируотера. Он всегда покупал землю рядом с судами, полицейскими участками и больницами, заметив, что городские районы обычно разрастаются именно в таких местах. В какой-то момент городу требовалось расширение, и властям приходилось покупать небольшие клочки земли Билли Ковича, которые обычно стояли незастроенными, хотя и вполне ухоженными, в ожидании того дня, когда за них предложат достойную цену. Заключая эти сделки, он никогда никого не убивал, зато всегда получал немалую прибыль и, что самое важное, оправдание, каким образом диспетчер службы такси «Пляжные пальмы» смог отправить дочь в педагогический колледж университета Майами, а сына – в Университет Эмори и каждые три года покупать себе новый «додж». Власти же тех городов, что заключали с Билли честные сделки, не особенно интересовались доходами человека, благодаря которому получили необходимый кусок земли.
После обеда Билли с Уолтером перемыли посуду, разговаривая, как и все в стране, о войне за океаном и тех усилиях, какие необходимо приложить, чтобы выиграть ее.
Вытирая последнюю тарелку, Уолтер спросил:
– А что, если мы не победим?
Немцы по уши увязли в России, и Билли не понимал, как они смогли бы протянуть дольше нескольких лет. Все дело в нефти – чем больше они потратят в России, тем хуже смогут защитить свои запасы в Северной Африке и Румынии.
Он изложил все это своему младшенькому, и Уолтер задумался на некоторое время, как обычно задумывался надо всем.
– Но вдруг Гитлер захватит советские месторождения в Баку?
– Тогда, конечно, – сказал Билли. – Тогда да, Советы проиграют, и Европа, вероятно, падет. Но нам-то что с того? Немцы же не рванутся сюда.
– Почему нет? – спросил мальчик.
И Билли не нашелся, что на это ответить.
Вот что волнует мальчишек в наши дни. Главный страшилка Адольф вышел в поход и хочет пересечь океан.
Он слегка потрепал сына по шее:
– Скажем так, мы можем свалиться с моста, если пойдем по нему, но неизвестно, пойдем ли, а тебе, между прочим, еще уроки учить.
Они вместе поднялись на второй этаж. Уолтер пошел к себе в комнату и сразу сел за стол, один учебник спорхнул, раскрытый, на середину, еще три легли рядом стопкой.
– Не читай допоздна, – сказал Билли сыну, и тот кивнул, явно пропуская совет мимо ушей.
Билли прошел по коридору в ту комнату, где были зачаты все трое его детей и где Пенелопа испустила последний вздох. Он был знаком со смертью намного лучше многих. По его личным подсчетам, он убил минимум двадцать восемь человек, но эту цифру, вероятно, можно увеличить до пятидесяти, если точно установить, какие пули были его, а какие принадлежали другим снайперам во время четырехдневной кровавой бани в Суассоне. Он ощущал на щеках последнее дыхание по меньшей мере шести человек. Он более шести раз лично наблюдал, как свет жизни угасает в глазах. Он наблюдал, как свет жизни угасал в глазах его жены.
И все, что он мог бы сказать другим о смерти, – бояться ее совсем не глупо. Он не видел никаких доказательств существования иного мира. Ни разу не видел, чтобы во взгляде умирающего отразилось умиротворение и облегчение человека, который вот-вот получит ответы на все свои вопросы. Всегда это случалось слишком рано, всегда было неожиданно и всегда самым мрачным образом подтверждало зревшее на всем протяжении жизни подозрение.
В спальне, которую когда-то делил с женой, он переоделся в старую спортивную фуфайку с обрезанными рукавами и заляпанные краской штаны, после чего спустился вниз поколотить боксерскую грушу.
Груша была подвешена на цепи рядом с навесом для машины. Билли молотил по ней без особого мастерства, хотя и довольно энергично. Он не наносил удары как-то особенно сильно или особенно быстро, однако уже через полчаса в руках возникло такое ощущение, будто их наполнили мокрым песком, а пропотевшую фуфайку было впору отжимать.
Он наскоро принял душ – только так и можно теперь принимать душ – и переоделся в пижаму. Заглянул к Уолтеру, и Уолтер пообещал, что не станет сидеть допоздна, после чего попросил закрыть дверь с другой стороны. Он оставил сына наедине с учебником географии и пошел вниз, чтобы пропустить пару пива – ровно столько он позволял себе после упражнений с грушей.
В кухне сидел Джо Коглин, держа в руке пистолет. К стволу был прикручен глушитель «максим». Джо уже достал из холодильника два пива и поставил их вместе с открывалкой на стол перед свободным стулом, чтобы Билли не только знал, куда сесть, но и не сомневался, что Джо известен его вечерний распорядок. Джо взглядом указал на стул, и Билли сел.
– Открой пиво, – велел Джо.
Билли проделал отверстие в банке, затем еще одно напротив, чтобы жидкость лучше вытекала, отпил глоток, прежде чем поставить банку на стол.
– Не будем играть в эти игры, когда ты спрашиваешь, чего ради я явился, – предложил Джо Коглин.
Билли немного подумал и помотал головой. Под столом над его правым коленом к столешнице был прикреплен нож. Метать его с того места, где он сидит сейчас, бесполезно, однако если удастся спрятать нож в рукаве, а затем через пару минут подойти к гостю поближе, ведя непринужденный разговор, то шанс есть.
– Я пришел, – продолжал Джо, – потому что знаю, что меня тебе заказали.
– Ничего подобного, – сказал Билли. – Хотя о заказе я слышал.