Условия абсолютного добра
Шрифт:
Живое восприятие чужой душевной жизни обнаруживается, между прочим, в следующем свойстве русских людей. Англичане и особенно американцы не понимают речи собеседника при малейшей ошибке произношения, потому что внимание их сосредоточено на внешней стороне речи, на звуках ее. Наоборот, русский человек обыкновенно понимает собеседника даже и при значительных недостатках произношения; объясняется это тем, что он направляет свое внимание сразу на внутреннюю сторону речи, на смысл ее, непосредственно, т. е. интуитивно, улавливаемый им.
Глубокое проникновение в тайники душевной жизни особенно выразилось в творчестве таких гениальных художников, как Лев Толстой и Достоевский. В философии учение о непосредственном единении душевной жизни выработано в учении кн. С. Трубецкого о соборном сознании, в
____________________
*См. мою статью «Индустриализм, коммунизм и утрата личности» в журнале «Новый град». Вып. II.
**См. об этом статью Э. Л. Радлова «Теория знания славянофилов»//Журнал Министерства Народного Просвещения, февраль 1916, а также мою книгу «History of Russian Philosophy» (Chap. 27. P. 403).
Позитивизм, скептицизм, агностицизм «чужды русскому духу», говорит Франк в брошюре «Русское миропонимание» (С. 29).
Религиозность, тесно связанная с исканием абсолютного добра, побуждает задумываться над вопросом о смысле жизни. Франк говорит, что русскому человеку свойственно «религиозно–эмоциональное осмысление жизни» (Там же. С. 6). Интерес к вопросу о смысле жизни необходимо ведет к философствованию и попыткам выработать целостное мировоззрение. Эта черта есть в высшей степени характерное свойство русского народа. Достоевский от имени Ивана Карамазова говорит, что русские мальчики, только что познакомившись, засев в угол в вонючем трактире, сейчас начинают рассуждать «о мировых вопросах не иначе: есть ли Бог, есть ли бессмертие? А которые в Бога не веруют, ну те о социализме и анархизме заговорят, о переделке всего человечества по новому штату; так ведь это один же черт выйдет, всё те же вопросы только с другого конца» (глава «Братья знакомятся»). Тургенев в своих «Воспоминаниях» рассказывает о Белинском: «Мы не решили еще вопроса о существовании Бога, — сказал он мне однажды с горьким упреком, — а вы хотите есть». По другому сообщению, это было сказано в компании после беседы, длившейся целую ночь, когда утомленные собеседники на рассвете собирались разойтись. Имея в виду Белинского, Н. К. Михайловский говорит: страстное искание истины и правды — тип русского человека («Прудон и Белинский» в «Записках профана»). Гимназисты старших классов и студенты во второй половине XIX века устраивали кружки саморазвития и задавались целью выработать «миросозерцание» раньше, чем приступить к общественной и революционной деятельности *.
В литературе философское искание смысла жизни и основ бытия превосходно изображено Л. Толстым в «Анне Карениной» (Левин) и в «Войне и мире» (кн. Андрей Волконский и Пьер Безухов). Вся жизнь и все творчество Толстого посвящены этим вопросам, так же как и жизнь и творчество Достоевского. Чехов в повести «Скучная история» показал, как человек духовно вянет, не найдя смысла жизни и не выработав удовлетворяющего мировоззрения. Муки Ивана Карамазова, усомнившегося в существовании абсолютного добра и почтительно возвращающего Богу «билет», не желая жить в мире, полном ужасных видов зла, существуют не только в творческом воображении Достоевского: он сам, по его собственному признанию, прошел через такое горнило сомнений, какое и «не снилось» обыкновенным отрицателям религии. Хорошо описывает такие муки Ф. А. Степун, вспоминая о жизни своей матери, которая, видя мировое зло, думала, что Бог есть существо или всемогущее, но не доброе, или доброе, любящее, но не всемогущее **.
_______________
*См. об этом, например, книгу О. В. Аптекмана «Из истории революционного народничества. «Земля и воля» 70–х годов». С. 30 и след.
** Stepun F. Vergangenes und Unvergangliches. Bd. 3. S. 217–254.
Не только образованные люди, и простой русский народ любит
Кабаки были своего рода клубом, куда простые русские люди сходились и обсуждали волнующие их вопросы. И. Г. Прыжов (1827–1885) написал книгу «История кабаков в России». В богатой библиотеке Йельского университета я нашел книгу этого замечательного человека, второе издание ее 1913 года. К великому своему разочарованию, я увидел, что книга эта содержит в себе только сообщения о юридической стороне устройства кабаков, а не о быте их. Второй и третий том своей книги Прыжов уничтожил. «В них, — говорит он, — описана жизнь в этих народных клубах. Печатать теперь такую книгу — значит донести на народ, значит отнять у него последний приют, куда он приходит с горя, — и я сжег эти два тома» (С. 4).
В центре философски разработанного мировоззрения должна стоять метафизика. Для успешных занятий этой наукой необходимо обладать способностью к весьма высокой ступени опыта, именно способностью к умозрению, т. е. к интеллектуальной интуиции, имеющей в виду идеальные основы мира, разумея под словом «идеальный» идеи в смысле философии Платона. Русские обладают способностью к умозрению в высокой степени, как это видно из истории русской философии.
Искание абсолютного добра и вместе с ним смысла жизни выразилось в русской культуре в том, что важнейшее место в истории русской мысли занимает религиозная философия. Начало оригинальному религиозному философствованию положили основатели славянофильства Киреевский и Хомяков.
Программу философии, намеченную ими, выполнил Вл. Соловьев и положил начало энергичной работе многих' мыслителей над проблемами религиозной философии. К числу продолжателей дела Соловьева принадлежат князья Сергей и Евгений Трубецкие, о. Павел Флоренский, о. Сергий Булгаков, Бердяев, Эрн, Н. Лосский, С. А. Алексеев (Аскольдов), С. Л. Франк, Вячеслав Иванов, Мережковский, Карсавин, И. А. Ильин, о. Василий Зеньковский, о. Георгий Флоровский, В. Н. Ильин, В. Шилкарский, Новгородцев, Вышеславцев, Спекторский. Перечень этих имен служит убедительным доказательством того, что в истории русской мысли господствующее положение занимает разработка религиозной философии.
Имея в виду высокую способность к философии, проявленную
русскими мыслителями в течение последних ста лет, приходится с удивлением ставить вопрос, почему же развитие философии началось в России так поздно, только в XIX веке. Ответ на этот вопрос дадут со временем историки, если займутся исследованием этой стороны жизни русского народа. Я ограничусь только указанием на то, что в своих исканиях абсолютного добра и смысла жизни русский народ, вероятно, в течение веков удовлетворялся теми ответами, которые дает христианская религия, особенно русское православное богослужение, в обстановке православного храма с его иконами и переживанием непосредственной связи с Богом и Царством Божиим. Ответ на вопрос об абсолютном добре, получаемый в религии, имеет характер истины, выраженной в конкретной форме, т. е. в форме полнокровной жизни. Такой ответ стоит выше философии, потому что она дает знание лишь в отвлеченной форме. Конкретный ответ имеет характер, присущий искусству, именно художественную форму. Благодаря своей конкретности искусство совершеннее выражает истину, чем философия. И конкретное вхождение в царство истины, даваемое христианской религией, особенно православным культом, содержит в себе более полный ответ на вопрос, что есть истина, чем философия. Понятно поэтому, что кн. Е. Трубецкой, характеризуя православную иконографию, мог написать книжечку «Умозрение в красках».