Услышь меня
Шрифт:
– Да откуда ты взялся, недоразумение этакое?! Где набрался этой чуши? Открой глаза. Это армия, тут не прощают и не спрашивают. Тут подчиняются и идут наверх.
– Это неправильно.
– Да очнись ты, праведник!..
– Нужно сообщить старшим. Они поставят командира на место, – не унимался борец за справедливость.
– Послушай, ты… – Вулкан не выдержал и схватил за грудки нерадивого товарища, которого им подкинула неразборчивая судьба. – Не посмотрю, что ты блаженный. Своими руками отделаю. Ну-ка, выкинул из головы всю глупость про справедливость и заткнулся!
Он отпустил
– Я думал, вы мне товарищи… а вы…
– Если б не мы, тебе бы уже давно еще раз «темную» устроили, – Серкан затоптал окурок и посмотрел на растерянного сослуживца. – Мне надоело твое нытье. Иди куда хочешь. Только больше не жди поддержки! – он зашагал в сторону барака. – Я спать.
Вулкан плюнул под ноги Эрсину и пошел следом.
Парень остался сидеть, обхватив голову руками, и выл от боли и обиды.
В казармах и на ученьях процветала дедовщина. Мальчишки, призванные всего за несколько месяцев до тебя, были командирами и не особенно сдерживали свое сомнительное превосходство.
Серкана это бесило. Командир бригады явно зарывался. Получая свою долю унижения от старшего состава, он с остервенением отыгрывался на новобранцах. Стоять молча, сносить тумаки и затрещины, обладая физическим превосходством, но не имея права ответить и решить вопрос по-мужски… Это просто сводило с ума!
Всего два месяца, а желания находиться в этих казармах значительно поубавилось.
Правда, один раз они с Вулканом тоже отличились.
Одного из новобранцев, работавшего до армии у отца в ателье, иногда вместо учений звали отутюжить офицерскую амуницию. Ну, Серкан с приятелем и выпросили на полчаса примерить командирские кители. И отправились с важным видом прогуляться по базе. Шестьсот человек – кто кого знает? Было весело, когда младший командный состав и новички выстраивались перед ними по стойке «смирно». Один не вытянулся как следует, и Вулкан залепил ему подзатыльник. Однако парнишка был не из трусливых и огрызнулся.
– Молчать! – гаркнул Серкан и тоже треснул наглеца.
Они переоделись и вернули форму, довольные, что потешили себя небольшой отдушиной.
Только не повезло им. Парень, которого они проучили, оказался племянником командира роты. Он пожаловался дяде и опознал их в строю.
Досталось здорово – и за ношение мундира не по уставу, и за подзатыльник. Их неслабо поколотили четверо солдат. Нельзя было ни ответить, ни сопротивляться. За «сдачу» били сильно, и иногда по несколько человек на одного. А у них не было дяди в командном составе. Так что все тело болело минимум неделю…
Серкан с Вулканом частенько спорили по поводу Эр-сина. Искатель справедливости никак не мог угомониться и, прикрывая этого болвана, Серкан рисковал и не раз натыкался на стычки. Но по непонятной причине не мог его бросить.
Как и Чидэм… Они мешали из-за своей слабости, зависели от него. Эрсин физически и морально не мог находиться в такой среде, а Чидэм была неспособна к самостоятельной жизни. Понимал ли Серкан это? Задумывался?.. Одному Богу известно. Но что-то внутри – подсознательно – мешало ему бросить этих людей на волю судьбы.
Эрсин все больше замыкался в своей ненависти к создавшемуся безнадежному положению. Он не рассказывал никому, не мог признаться, что во всем виновато его упрямство. Отец предлагал поговорить с друзьями и устроить его на другую базу, где условия легче. Но чувство противоречия и желание показать отцу свою самостоятельность не могли позволить парнишке воспользоваться этим предложением. Он, мол, как все пойдет, на равных.
Да только образование и воспитание было не равным. И Эрсин оказался слабаком. Он не был способен выдерживать такие физические нагрузки, сроду не держал в руках ни тряпки, ни веника. Его каждый раз раздражал этот неотесанный парень, назначенный командиром. И такой имел власть над ним, наследником крупного адвокатского офиса!..
Но самое обидное, что Эрсин вынужден был это принимать. Впрочем, только пока. Стоило позвонить отцу, и этот кошмар закончился бы моментально. Но он еще не готов сдаться. И покажет всем, что не размазня. Отец поймет, что сын уже взрослый.
Дежуря на кухне вместе со всей бригадой, Эрсин потихоньку взял нож. Нет, он не собирался никого убивать: просто объяснит всем, что с ним шутки плохи, и тогда его оставят в покое. Протянет таким образом месяц, а там распределение, и отец, увидев, как он сам все решил и со всеми справился, примет его победу.
Эта идея окрыляла и давала уверенность.
В тот день вначале проходила военная учеба. Рассевшись на лавках вокруг командира, стоявшего на возвышении, солдаты слушали урок по стратегии боя.
Серкан увлекся, Вулкану мешало сосредоточиться желание вздремнуть.
Эрсин же был возбужден предстоящей победой.
После обеда во время учений на плацдарме он вошел в такой раж, что, когда командир бригады подтолкнул его к деревянному препятствию пинком: «Вперед, ишак!» (это превосходство над подчиненными явно доставляло парню удовольствие), Эрсин послал его от души, да так, чтоб слышали ребята рядом: «Да пошел ты! Тупое животное!»
Он чувствовал себя героем. Отец будет гордиться сыном. Но знал, что ему не спустят подобной наглости. Эрсин был готов и ждал.
…Барак был полупустой – человек десять, не больше. Серкан только что получил письмо из дома и писал ответ. Он знал, что весточек от него трепетно ждут, как и его самого. На службе это согревает сердце. Пара ребят хвастались, что уже стали отцами и отпускали шуточки, приводящие в смятение неженатых.
Тут, в казарме, Серкан даже скучал по объятиям Чидэм и ее теплоте в постели.
Он очнулся от таких мыслей, когда услышал бодрые шаги и увидел, как трое парней из младшего командного состава подошли к Эрсину.
Серкан понял, что сейчас будет. Но это не новобранцы… Тут не вмешаешься.
– Ты, юнец, совсем обнаглел? На кого ты рот открыл?
– На тебя, собаку. Достал ты меня… – Эрсин гордо выпятил свою пухлую грудь.
Серкан неслышно подошел поближе. Малый совсем спятил? Что он творит?
– Ну, щенок, ты сам напросился!
Один из солдат схватил Эрсина за руку, а другой заехал кулаком в живот. Эрсин закашлялся от боли.