Услышь меня
Шрифт:
– Хорошо, папа, я согласна, – губы прошептали, а сердце мое чуть не выпрыгнуло из груди от переизбытка чувств.
– Умница. Тогда я обговорю и решу этот вопрос.
10
Хину [3] делали у нас. Приехало много родни. Дом напоминал муравейник. Спали на одеялах, расстеленных на полу, повсюду бегали дети, галдели женщины и бубнили мужчины.
С танцами, с музыкой, неся украшенный цветами поднос с хной, мы встречали вашу семью. Ты бросал
3
Хина, хна (Kina gecesi, дословно «Ночь хны») – традиционный турецкий праздник, предшествующий свадьбе. Своего рода девичник, прощание девушки с родительским домом. Название связано со старинным обычаем раскрашивать ладони и лицо невесты хной.
Наивные мечты. Если б ты мог почувствовать силу моей любви, посмел бы ты быть таким?
В тот день я готова была для тебя на всё… абсолютно.
Скудное приданое закинули в грузовик, и сигналя, с криками и улюлюканьем меня повезли в твой дом.
Все, что было так знакомо и привычно, осталось там, в моем детстве. Чужой дом, чужая семья, в которую я войду, чужие порядки… Это пугало до остановки сердца, но и бешено разгоняло кровь по жилам, заставляя его колотиться снова.
Там ведь будешь ты.
Ты станешь самым любимым и нежным мужем в мире. Мы будем счастливы, обязательно.
У нас всё получится.
Мне казалось, что я уже такая взрослая и умная… Конечно, я понимала, что не всегда будет гладко, но… просто у других женщин не было тебя, и они не любили так горячо, как я.
Хамам в деревне, песни, танцы. Меня готовили к свадебному торжеству, и я чувствовала себя на седьмом небе от счастья.
Свадьбу праздновали всей деревней. Приехали мои старшие братья, сестра и многочисленные тети и дяди.
Некоторых я почти не помнила. Все происходило как во сне. Говорили, пели, танцевали. Разноцветные ряды гостей красиво двигались под музыку. Когда братья по очереди повязывали «кардыш кушак», из моих глаз хлынули слезы.
Я больше не принадлежала своей семье.
Вся обвешанная золотыми монетами, я дрожала, понимая, что праздник идет к концу. Гости стали расходиться и разъезжаться. Мама взяла меня за руку.
– Будь счастлива, девочка моя. Теперь ты жена своего мужа и должна слушаться и во всем помогать ему.
– Надеюсь, что ты нас не опозоришь… – прошептал отец.
Мама погладила меня по волосам:
– Не переживай.
11
Серкан не сводил глаз со своей невесты. Очаровательна, ничего не скажешь. Улыбчива… а как краснеет, когда он к ней приближается! Иногда кажется, что даже влюблена в него. С чего бы? И виделись-то всего два раза.
Кроме злости за этот спектакль и дикой страсти изголодавшегося зверя, он ничего не испытывал к девушке. Хотя нет, Чидэм ему определенно нравилась и возбуждала… но это только еще больше выводило из себя.
Закурив сигарету, присел на сруб. Он не мальчишка, чтоб слепо влюбляться и ради этого всю жизнь сидеть в деревне. Еще станет офицером, и тогда они все увидят. Все!
– Серкан, Серкан!
– Черт…
Пришлось затушить сигарету о подошву ботинка.
Мать ждала возле дома. Чидэм стояла рядом. Она упорно рассматривала свои руки, крутя кольцо на пальце. Нервничала?.. Боялась?.. Ждала?..
– Будь хорошим и заботливым мужем, – благословила женщина его и Чидэм. – Не обижай жену, заботься о ней. Она станет твоим близким другом на много лет.
12
Дверь в дом закрылась за нами… Сердце бешено колотилось. Ты повернулся ко мне лицом и долго, пристально смотрел, пытаясь что-то прочесть в моих глазах.
Мне было боязно шевельнуться.
Я так долго мечтала о тебе. Поэтому чувствовала и страх, и радость. «Обними меня!» – кричало все во мне, но произнести это не смела. Я не уличная девка…
Но ты резко и довольно больно схватил меня за руку и буквально потащил в комнату.
Не было разговора по душам, не было романтических прелюдий… Ты быстро и грубо снимал мой свадебный наряд.
Я попыталась улыбнуться. Хотела сказать, чтоб не спешил, что так неприятно, что ты причиняешь мне боль. Попыталась погладить тебя по щеке, успокоить. Но ты не замечал, твои руки тряслись, как дрожала и вся я.
Наконец, когда из одежды на мне ничего не осталось, ты отстранился и стал рассматривать меня с таким странным выражением лица, что все внутри заледенело.
– Не смотри на меня так, пожалуйста, мне стыдно… – прошептала я.
Твой взгляд смягчился, но ненадолго. Ты скинул с себя одежду. С трепетом смотрела я на твое тело, впервые увидев обнаженного мужчину. С бурным волнением, в звенящей тишине мы молча изучали друг друга.
– Ты моя жена? – пересохшими губами прошептал ты, как бы проверяя, что это не ошибка.
– Да, любимый, – тихим эхом ответила я.
Мне показалось, что сейчас ты обнимешь, поцелуешь и…
Ты действительно подошел ко мне, посмотрел в глаза. С непонятной злостью опустил руку мне на голову и, надавив, поставил на колени.
– Так знай, кто в доме хозяин!..
Такого унижения и позора невозможно было представить. Слезы катились по моим щекам.
Почему?..
13
Она тихо плакала.
Серкан отстранился, волна жалости сменила гнев. Он поднял Чидэм с колен.
– Пойдем в спальню.
Девушка боялась сделать шаг. Он потянул сильнее, тогда поддалась. Проведя рукой по волосам, Серкан впился в мягкие губы.
Да, на вкус и на ощупь Чидэм была такой, какой он рисовал себе по ночам после первой встречи. Серкан то с нежностью ласкал ее, то наказывал за все свои неудачи и неведомые ей грехи. Она покорно позволяла себя любить, робко пытаясь ответить на его ласки, и, тихо замирая, молча терпела наказание.