Усмиритель душ
Шрифт:
По пути Шэнь Вэй заглянул в больничную аптеку, забрал бутылочку с лекарством и поспешил на выход.
Чжао Юньлань ещё не вышел на улицу — шёл по коридору, разговаривая по телефону.
— Я проверила, и на сей раз это не наша проблема, это проблема другой стороны. — Женский голос в трубке принадлежал не Ван Чжэн, он был довольно шаловливый. — Прошлой ночью открывались Врата Ада, и нескольким призракам удалось сбежать. Все они новые, меньше недели. Настоящая
— Что? — Юньлань надеялся, ему послышалось.
— Голодный дух.
Разгневанный Юньлань с трудом понизил голос:
— Что, чёрт подери, происходит? Кого из блядских стражей Ада пора уволить?
— Идеальных тюрем не существует, а кроме того, другая сторона до сих пор работает по схемам столетней давности. Эти голодные призраки — отчаянные ребята, а тюремные стражи против них бесполезны. Будь на их месте я, я бы по восемь раз в день сбегала. — Она на мгновение замолчала. — О, точно, раз кто-то погиб, «Он» пришлёт письмо, а может даже посетит нас лично. Быстрее возвращайся, я не вправе открывать его письма.
— Точно. Я скоро буду. — Юньлань нахмурился. — А пока позаботься вот о чём: маленький хутун выходит на Университетскую дорогу, там наверняка понатыканы камеры наблюдения. Добудь записи. Ещё проверь Ли Цянь, факультет иностранных языков, аспирантура, университет города Дракона. И узнай у другой стороны, слышали ли там о древних солнечных часах с Колесом Перерождений.
Оглядевшись, Юньлань заметил спешащего к нему Шэнь Вэя.
— Это всё. Мне пора, звони, если что-то понадобится.
Он повесил трубку и нацепил свою самую вежливую и дружелюбную улыбку.
— Профессор Шэнь, погоди минутку, будь так добр.
Глава 10.
Профессор Шэнь протянул ему маленькую бутылочку.
— Ты забыл про своё лекарство. — Взглянув на разбитый локоть Юньланя, он нахмурился. — Будь осторожен, не занеси инфекцию и не ешь ничего чересчур острого…
Чжао Юньлань молча на него пялился.
Шэнь Вэю под этим взглядом стало слегка неуютно.
— В чём дело?
— Профессор Шэнь, — невозмутимо мурлыкнул Юньлань, — ты женат?
Шэнь Вэй ошарашенно хлопнул глазами.
— Нет…
— Вот как, — улыбнулся Юньлань, —
Его взгляд бессовестно вторгался в его личное пространство. Шэнь Вэй почувствовал, что ему не выкрутиться из этой ловушки с любым ответом.
А Чжао Юньлань, забрав бутылочку, полунасмешливо бросил:
— Профессор Шэнь так молод и хорош собой, неужели ещё никто его не присвоил?
— Глупости, — напряжённо выдохнул Шэнь Вэй.
Чжао Юньлань улыбнулся, и ямочки на его щеках стали глубже.
— Всё понятно. Можно одолжить твой телефон на минутку?
Шэнь Вэй послушно достал телефон и протянул ему, но Юньлань не отпустил его руку: так и вбил свой номер и имя в список контактов, а затем набрал самого себя и быстро сбросил.
— Позвони мне, — велел он, прикидываясь профессионалом, — если вспомнишь ещё что-нибудь, что пригодится расследованию.
Подбросив лекарство в воздух, он поймал его и помахал Шэнь Вэю:
— Благодарю! Я должен бежать, есть одно дело, но после того, как всё закончится, мы, профессор Шэнь, обязательно должны пообедать вместе.
И направился прочь неторопливым прогулочным шагом, беззаботный и расслабленный, и очень красивый даже со спины; словно павлин, распустивший хвост и нарезающий медленные страстные круги вокруг своей пары.
С его уходом Шэнь Вэй немного расслабился, внимательно глядя ему в спину, прежде чем сдержанно выдохнуть и отвернуться.
Через несколько шагов он украдкой обернулся снова, надеясь найти Чжао Юньланя взглядом, но тот уже успел скрыться вдалеке.
Шэнь Вэй нашёл новую запись в своём списке контактов: легкомысленное «А-Лань» вызывающе горело на экране. Он тихо прошептал это имя про себя, и ему словно нож вогнали прямо в сердце, вспарывая и раздирая его на части.
Подняв руку, Шэнь Вэй ощутил тонкий аромат чужого одеколона и прикрыл глаза, вдыхая его поглубже.
Он понятия не имел, каким именно одеколоном пользуется Чжао Юньлань, но этот запах подходит ему до последней нотки.
На территории университета было тихо, только мягко шелестели падающие листья. Шэнь Вэй постоял немного в этой тишине, а затем усмехнулся сам себе и быстро пошёл прочь.
Глухая печаль на его лице быстро сменилась твёрдостью, а в глазах поселился недобрый холод.
<