Усмиритель душ
Шрифт:
Шэнь Вэй и Ли Цянь удивлённо уставились на него, и Чанчэн, помолчав, продолжил:
— В детстве меня травили в школе, и когда бабушка узнала, то отчитала меня за робость… А потом мы купили молока, шоколада, сладостей и булочек, и всё это она отдала мне, сама даже не притронулась. Я тогда думал: вот вырасту, заработаю денег и буду покупать ей всё, что она захочет… но у меня даже шанса не было.
У Ли Цянь, тронутой его словами, влажно заблестели глаза. Чанчэн продолжил задумчиво,
— Она умерла во сне, и сначала никто даже не заметил… Она мне часто снилась в старшей школе и в колледже, и хотя бы так всегда поддерживала меня.
Го Чанчэн поник, словно увядающее растение, и Шэнь Вэй успокаивающе потрепал его по волосам. Тот горько улыбнулся:
— Когда я выпустился, она приснилась мне в последний раз. Тогда она сказала: «Теперь ты совсем большой, и я свободна, мне пора идти». Я спросил, куда же она уходит, а она просто покачала головой. С тех пор бабушка не снилась мне ни разу. Дядя сказал, что она, должно быть, переродилась.
По щекам Ли Цянь побежали слёзы.
— К чему это я. — Чанчэн неловко взъерошил волосы, будто сам удивлённый тому, как долго говорит длинными предложениями. — Не плачь, пожалуйста! Когда моя бабушка умерла, я тоже был раздавлен, даже мечтал обменять свою жизнь на её, но… Ох, не стоило мне вообще ничего говорить… Я имею в виду — не грусти, наши умершие родственники присматривают за нами.
Ему и правда не стоило ничего говорить. Ли Цянь начала дрожать и плакать всё сильнее и безудержнее, пока её тело не начало биться в конвульсиях, а лицо совсем не опустело.
Шэнь Вэй поспешил за доктором, оставив растерянного Чанчэна с Ли Цянь; тот прежде никогда не видел, чтобы кто-то так сильно расстраивался.
Университетский доктор не смог назначить успокоительные, поэтому предложил отвезти Ли Цянь в другую больницу.
Го Чанчэн увязался с ними. Они сели в машину Шэнь Вэя, и Чанчэн устроил девушку на заднем сиденье.
Шэнь Вэй даже не был преподавателем Ли Цянь, просто провёл у её курса несколько факультативов, но Чанчэн прежде не сталкивался с такими добрыми людьми, как он.
Пока Ли Цянь оказывали помощь, Шэнь Вэй позаботился об остальном и даже попытался связаться с её родителями.
Тогда-то Чанчэн и понял, что что-то не так. Шэнь Вэй набрал её родителей, дядю с тётей, но никто не вызвался её забрать. Чанчэна это ужасно возмутило. Как же так может быть?
Повесив трубку в очередной раз, Шэнь Вэй нахмурился и скрестил руки на груди. Его высокая статная фигура выделялась на фоне стены: широкие плечи под тесной рубашкой, узкая талия, стройные ноги; он сейчас был похож на модель из рекламы духов. Чанчэн подумал, что профессору наверняка хочется выругаться, но Шэнь Вэй ничего не сказал.
— Прости за сегодняшние неприятности, офицер Го. Ты можешь идти, я сам позабочусь о своей студентке. Не хочу отнимать у тебя время.
— У меня сейчас нет работы, — пробормотал Чанчэн, искоса поглядывая на Да Цина. — Шеф Чжао сказал мне понаблюдать за ней, но не говорил, что делать, или когда возвращаться…
Тут до Чанчэна начало кое-что доходить. Пусть он и был некомпетентным работником, но не глупцом: наблюдение за девушкой не было важной задачей, шеф просто хотел от него избавиться. Конечно, бесполезный человек вроде него мог попасть в спецотдел только благодаря дяде… с чего бы шефу нравилось, когда у него крутятся под ногами?
— Твой шеф Чжао совсем так не думает, — попытался приободрить его Шэнь Вэй, хотя сам был уверен в том, что это ложь. — Не думай об этом слишком много.
Чанчэн понуро кивнул.
Некоторое время спустя вернулся доктор и сообщил, что у Ли Цянь затяжная депрессия, она истощена, и у неё пониженное давление. Шэнь Вэй подписал необходимые бумаги, и вскоре в палате остались только они втроём. Солнце почти село за горизонт, но никто из семьи Ли Цянь так и не появился.
— Неужели никто за ней не придёт? — тихо спросил Чанчэн.
Шэнь Вэй только вздохнул.
Чанчэн присел на краешек постели Ли Цянь и вдруг понял, почему она пыталась покончить с собой. Она потеряла единственного человека, который о ней заботился. Больше у неё не было никого, кто бы поддерживал и любил её.
Так и наступила ночь.
Глава 12.
— Вот эту часть покажи мне заново.
Избавившись от Го Чанчэна, Чжао Юньлань вернулся в дом номер четыре на Яркой улице и начал просматривать записи с камер.
Днём в офисе было значительно тише: присутствовала только одна сотрудница, девушка лет двадцати с аккуратным хвостиком и лёгким макияжем. Она явно уже совсем выдохлась и еле держала глаза открытыми, но её руки продолжали работать.
Одета она была в форменный верх, а ноги укрывала длинным и толстым пледом.
Очень длинным. Чжао Юньлань случайно на него наступил, и плед слегка сполз, обнажив огромный змеиный хвост, который тут же зашевелился и спрятался обратно в укрытие.
На табличке на столе этой девушки было написано её имя: Чжу Хун.
Запись была мыльной и прерывалась помехами от какого-то магнитного поля. А тот хутун и правда оказался непримечательным местом: единственным людьми на видео были жертва, Лу Жомэй — и Ли Цянь.