Усмирившая волны

Майер Шеннон

Я отошла, и его схватили сзади. Он пытался вырваться и схватить свое оружие, но против четырех Эндеров у него не было шансов.

— Эндер Эш, по приказу Реквиема вы отправляетесь в темницу за диверсию, — проскрежетал Дольф, прижав Эша к деревянным докам.

Его медово-золотистые глаза встретились с моими. Меня трясло от еле сдерживаемого желания помочь ему, отшвырнуть от него Ундин и вырваться отсюда. Я с трудом сглотнула и сделала еще один шаг назад. Эш, не веря, смотрел на меня.

— Ларк.

— У

тебя был шанс сказать правду, Эш, — прошептала я, наблюдая, как его уводят прочь. Белладонна схватила меня и потащила вперед.

— Пошевеливайся, а то мы не увидим, куда его отведут.

Она была права, но у меня перед глазами стояло его лицо, искаженное болью.

Предательство, он думал, что мы предали его. Но он сам прибыл сюда, чтобы удостовериться в нашей смерти, так что у нас не было выбора. Так ведь?

Мы проследовали за Эндерами в тронную залу, где они поставили Эша перед Реквиемом.

— Ты был нахальным малым и преследовал этих леди, чего совсем не следовало делать.

Эш ничего не ответил, держа спину прямо, несмотря на хватку Ундин.

— Нечего сказать? Тем лучше. Быть может, кто-нибудь пересмотрел свое мнение по поводу отправки тебя в темницу?

Эш дернулся словно от удара, и Реквием рассмеялся.

— Да-да, это твои соотечественницы попросили меня бросить тебя в темницу. Я подумал, это будет забавно. — Он склонил голову в сторону, и Ундины отошли от Эша.

Белладонна схватила мою руку, впившись в нее пальцами, и только тогда я обнаружила, что подалась к Эшу.

— Ты не сможешь. Ларк, ты не сможешь остановить это, — шепнула она мне.

Реквием махнул рукой Эшу.

— Наслаждайся.

Пол разверзся под Эшем, позволяя черной дыре мгновенно его проглотить, и захлопнулся со стуком, как только его голова исчезла. Я не смогла сдержаться и рванулась вперед, утаскивая за собой Белладонну. Пол был гладким без единой видимой выемки, чтобы его открыть. Не было способа попасть внутрь, и, очевидно, не было способа снова открыть ловушку.

Я тяжело сглотнула. Пути назад не было.

Реквием засмеялся сначала тихо, потом все громче и громче, пока, наконец, не взял себя в руки.

— Женщины так глупы. Из-за тебя я избавил вас от вашего собственного, весьма квалифицированного Эндера, насколько мне известно. И все потому, что ты не захотела спать с ним? — Он окинул меня взглядом. Я попятилась, хотя во мне закипали злость, отчаяние и смущение. Дольф гневно сверлил меня своими бирюзовыми глазами. Эш был его другом.

И в глазах Дольфа я была предателем. Черт, я даже в собственных глазах была предателем.

— Мужчины так глупы, — окинув Реквиема свирепым взглядом, вернула шпильку я. — Все, о чем они думают — это секс и возможность поиметь каждую понравившуюся женскую особь. Помимо всего прочего это засоряет ваш мозг.

Белладонна дернула меня за руку, больно ущипнув.

— Спасибо тебе, Реквием. Встретимся за ужином?

— Еще раз посмотреть, как вы отказываетесь от пищи, когда ваши желудки урчат от голода? Ни за что не пропущу этого. Давно уже так не веселился. Я, наверное, задержу вас до своей коронации. — Он наградил нас издевательским поклоном и даже снял с головы воображаемую шляпу.

Мы вышли из залы, дошли до нашей комнаты, и лишь тогда Белладонна отпустила меня.

— Зачем ты его провоцируешь? Мы не станем ему друзьями, называя его глупым, Лакспер. — Она быстро рассказала о наших следующих действиях, чтобы убедить Реквиема в том, что мы на его стороне. Но слова проплывали мимо, едва достигая моих ушей.

Я нарезала круги по комнате, схватившись за голову. Эш в тюрьме. Для нас он больше не опасен. Но я чувствовала себя еще хуже, чем червивое дерьмо. Борясь с самой собой, я тяжело сглотнула. Он солгал нам о записке, в которой говорилось о нашей смерти. А я знала об этом. И Белладонна видела, что я знала.

— Лакспер, успокойся! — Белладонна залепила мне пощечину, чем сильно удивила меня. — Нам нужно сосредоточиться.

— Я сосредоточена, — я потерла лицо.

— Нет. Ты все еще думаешь об Эше… Богиня-мать… Ты беспокоишься о нем? — Серые глаза Беллы округлились.

Силясь удержать на лице гримасу равнодушия, я покачала головой.

— Не совсем. Он же мой наставник. Я не могу думать о нем, как о враге.

Осторожно взяв меня за запястья, она легонько пожала их.

— Узнаю этот взгляд. Видела пару раз в зеркале. Он нехороший человек, Ларк. Не оплакивай его. Он бы причинил тебе боль.

Я отшатнулась, внезапно смутившись, и уставилась на нее в поисках едва заметного бледно-розового сияния, которое указало бы на воздействие Духа на ее слова и действия. Захотелось поверить, что за всем этим стояла Кассава, что было бы намного проще, чем признать эти смешанные эмоции только своими. Но не было никакого розового сияния — никакого воздействия Духа. Белладонна высказывала свои собственные мысли, и эмоции были моими собственными.

Я стиснула зубы и отошла назад.

— Иди на обед, а я пойду раздобуду что-нибудь поесть.

— Нет, я пойду с тобой. Нам нельзя разделяться. — Она встретила мой взгляд и изогнула бровь. — Не говори, что это опасно. Я знаю, ты собираешься на кухни.

Я взмахнула рукой.

— Хорошо. Но тогда на обратном пути ты понесешь часть еды.

Мы тихо добрались до кухонь, и тишину нарушал лишь шелк ее платья, скользивший по коже.

Мы остановились у дверей. Они были заперты на огромный деревянный засов, а сверху висел массивный замок, с которым, я была уверена, не справился бы и мой острый нож.