Успех
Шрифт:
Вдалеке шумело море.
– Но ты же не принадлежишь к Объединённой Церкви. У тебя не будет с этим проблем?
– Думаю, наш высокопросвещенный авва проявит толерантность в этом вопросе, - съехидничал Оскар.
– А почему ты хочешь венчаться в соборе?
– Потому что хочу. Кажется, так полагается говорить влюблённой дурочке?
– не видя её, он почувствовал, как девушка улыбнулась.
– Оскар, любимый, я не дурочка. Я вижу и понимаю больше, чем ты думаешь. Я люблю тебя и буду любить тебя всегда. Но я люблю с открытыми глазами.
– Пожалуйста, не надо, - Кралевский отхлебнул сока. Он был
– Не надо чего?
– она легко перекатилась в шезлонге, впрыгнула в тапочки и подбежала к нему. Из одежды на ней был только голубой шарфик вокруг шеи.
– Сиди смирно, - распорядилась она и распахнула его халат.
– О-о-о!
Оскар некстати вспомнил, что медики из "Земного Здоровья" всё-таки увеличили ему член - разумеется, вписав это в счёт.
– Я тебя не замучила, любимый?
– она подобралась поближе, обвила его руками за шею, осторожненько нажала на нужные точки. Кралевский почувствовал, что кровь приливает к паху, в который уж раз за день. Он обнял её за бёдра. Она чуть отстранилась, выжидая, ловя нужный момент.
До встречи с Оскаром Серна была девственницей. Их первая ночь была более или менее сносной только благодаря тройной дозе стимулятора, которую она приняла перед постелью. На второй раз стимулятор не понадобился, а через месяц Оскар с удивлением понял, что девушка, пожалуй, понимает в плотской любви больше, чем иная опытная куртизанка с A97D8I. Когда Кралевский посмел сказать это своей юной любовнице, та спокойно ответила: "Но я же учусь".
Став женщиной, Серна стала действовать, как и в любой другой незнакомой ситуации. Она обложилась книгами, в которых подробно рассказывалось, что и как женщина может делать с мужчиной, доставляя удовольствие ему и себе. Потом настала очередь тренажёров и компьютерной имитации. Она была хорошей ученицей и очень старалась. К тому же эта наука оказалась куда проще и значительно приятнее, чем высшая математика. Через какое-то время её ласки стали настолько изощрёнными, что Кралевский понял: эта девушка превосходит всех, кто у него когда-либо был. За то время, что они провели вместе, Ди-Ди изучила его тело так, что могла играть на нём, как на музыкальном инструменте - и ненавязчиво обучив его игре на своём теле. И она не собиралась останавливаться на достигнутом. Серна Дебрянская-Дейкстра просто не могла не поставить себе цель - стать лучшей.
– Так почему же ты хочешь венчаться в том соборе?
– спросил, наконец, Оскар, после того, как всё кончилось.
– Ты так внимателен, любимый, - Серна лежала у его ног, обвив его щиколотки волосами, и это было чертовски приятно.
– Честно говоря, потому, что ни одну из наших женщин, которая венчалась в этом соборе, не бросил муж.
– Примета?
– засмеялся Кралевский.
– Примета, - не приняла шутку Ди-Ди.
– Я не суеверна, но я думаю, что сейчас примета сработает. У меня хорошая интуиция, любимый. и не хочу, чтобы ты меня бросал надолго.
– Разве я могу тебя бросить?
– разнежившийся Оскар зажмурился, наслаждаясь ощущениями.
– Можешь, - Серна двумя ловкими движениями головы освободила его ноги от своей гривы и села перед ним по-турецки.
– Прости, любимый, но ты
– Да, конечно, ты предпочитаешь меня другим женщинам. И я уж постараюсь, чтобы так оно и было всегда. Я всегда буду лучшей. Но ты меня не любишь так, как я тебя. И поэтому ты можешь меня бросить. Во всяком случае, ты мне будешь изменять. Ты, может быть, даже уйдёшь от меня к другой женщине. Конечно, потом ты вернёшься, и я тебя прощу. Мне просто хотелось бы, чтобы это случалось не так часто. Мне ведь будет тяжело тебя прощать. Пожалуйста, не забывай об этом, любимый.
– Скорее уж, ты меня бросишь, - усмехнулся Кралевский.
– Нет, - всё так же серьёзно сказала Серна.
– Такие, как я, любят один раз.
– Все женщины так думают, - опять не удержался Оскар.
– Я не думаю. Я знаю, - Ди-Ди поцеловала его ногу.
– Я когда-нибудь состарюсь. Надоем. Буду тебе не нужен, - Кралевский понимал, что он говорит банальности, но остановиться не мог.
– Ну и что? Бабушка Эльза была с Дедушкой Симоном всего один раз. Дедушка тогда был совсем неинтересным собеседником. И, наверное, плохим любовником, - улыбнулась Серна.
– А она была ему верна всю жизнь.
– Ну, вряд ли это можно поставить в заслугу, - не удержался Оскар. От семейных мифов, которыми его временами пичкала Серна, его откровенно воротило.
– Но ведь это правда, - мягко возразила Ди-Ди.
На сей раз Оскар промолчал: как бы то ни было, оскорблять её чувства было бы глупо и жестоко.
– Ты можешь ещё раз меня так погладить? Ну, как ты умеешь?
– он решил перевести разговор в более интересное русло.
Серна рассмеялась.
– Передохни хоть немножко... Кстати - ты ведь, наверное, думаешь, что я влюбилась в первого встречного? Может быть и так. Если бы мы не встретились, я была бы другой. И, возможно, лежала бы у других ног. Но ты всё-таки не первый встречный. Я знаю, что в тебе есть тайна. То, что ты прячешь. И я, наверное, люблю это больше всего - то, что ты прячешь. Чего я никогда не увижу... Ты рассказывал, как был монахом. Жил в маленьком монастыре. Не знал женщин. Молился. Я не могу себе этого представить - как ты там жил.
– Давай не будем об этом, - Оскару решительно не понравилось направление мыслей возлюбленной.
– Ты, наверное, не понял. Я-то знаю, каково это - жить в монастыре. Я жила такой жизнью... ну, почти такой. Но ты - нет. Ты другой человек. Ты змея наоборот.
Кралевский поднял бровь.
– Змея - это такое земное существо. Она сбрасывает кожу. А ты наоборот - как будто носишь чужую... Но я не хочу знать это наверняка. Здесь я предпочту, пожалуй, закрытые глаза... Я, наверное, замучила тебя своими глупостями. Вот дурочка, ведь правда?
– Ты очень умная, - серьёзно сказал Оскар. Он отлично знал, что с "дурочкой" и "глупенькой" соглашаться не следует ни в коем случае. Погладь меня.
– Подожди. Я изучила новый способ. Тебе понравится.
Она взяла его ногу и стала осторожно покусывать зубами пятку, потом прошлась по подушечкам пальцев. Через некоторое время Оскар почувствовал прилив сил и привлёк женщину к себе.
*
В шкафу, на длинной полке, каждый на своей подставке, стояли черепа. Одна подставка пустовала.