Ussr
Шрифт:
50. Вопросы движения. Поэтическая проза.
Человек входит в здание. Много разных коридоров. Цвет - темно-кирпичный. Если он ровно кирпичный, то это баланс, если немного светлее - значит, это происходит на том свете, в мире мертвых - но опять же, ни руками его не потрогать, ни описать подробно - и все просто - нельзя же долго плавать в кислоте. Даже если аквалангиста хорошо снарядить, он все равно там, в кислоте, растворится. Тут немного лучше - так как никто не заставляет человека тотчас менять свойства материи.
Он
В окно видно, что этаж очень высокий, и внизу река - на нее страшно смотреть, но это также и восторг. У реки нет конца и края, но она не цельная - кругом острова с деревьями. Всё очень величественно, а потому и странно.
Человек идёт себе в номер, но там нечего делать. Там всё покрыто вот этим налетом - цвета кирпича. Это цвет загробного мира. Есть более темный - это когда объект не поддается прочтению, в красном же диапазоне обитает множество существ, эта полоса не столь уж страшна - но в данном случае тут нечего делать.
Человек выходит, спускается вниз, и тут всё оживает. Появляется цвет.
.... Когда-нибудь будешь идти и сгоришь. Всё потому, что если бы вышел в СССР прямо из подъезда своего дома, то не было бы проблем. Но надо было ехать. Александр рассказывал, что в мир мёртвых также можно зайти пешком. И это - почти, что самая интересная вещь. Едва ли круче, чем все эти наши хождения.
Но мне порой казалось - может, нет никакого Александра? Как всё это объяснить? Это просто ощущение. Приходит холод. Кажется, что ты сам и есть холодильник. И ты проваливаешься в эту странную мглу, в которой свет есть, и в которой ты всё-таки живешь. Но я живу здесь. А там - моя копия. Но черт, я что такое говорю? Какая еще копия? Нет, ничего подобного. Это и не кожа, которую сбросила змея. Черт.
51. Обед
Словно бы все заметили, что я куда-то ходил. Потому что Клинских приволок советское шампанское.
– Шампунь, - сказал он.
– Как ты его уволок?
– осведомился я.
– Телепортировал.
– Крутой. А сам будешь?
– Я много взял.
Было шампанское. Был завтрак туриста. Была снатка - такая фигня в банке, неплохая, я вам скажу. Опять - гуайаба. Кубинская штука, намазывать на хлеб. Был, кстати, чай консервированный. Хотя не в тему, но что делать? Это такая стеклянная практически банка, с железной крышкой. Грузинский. Надо потом разбавлять. Если хапануть чистого, то будет, конечно, чифир.
Было яблочное пюре. Очень лучшая вещь. Очень лучшая. Ложечку берешь и ешь. И кажется, что жизнь состоялась.
Что еще? Хлеб серый, по 14 копеек. Свежий, горячий. Торт из хлебного отдела, за рубль сорок. Суховатый, но очень вкусный. Коржики по 8 копеек. Кольца песочные по 22 копейки. Печенье из кулинарии за рубль сорок. Шахматный пирог.
То есть, все это, конечно, перечисляется вперемешку.
– Конина тушеная, - сказал я.
И открыл банку. Дро, конечно, не совсем понял идею с распитием одного лишь шампанского, поэтому, на столе появились водка.
– Смотри, я тоже, - сказал он.
Да, Дро также обзавёлся значками.
ГТО
Пионерский
Октябрятский
Комсомольский
БАМ
СМУ-251
Поезд
Дружба
Тында - Бамстройпуть
Досааф СССР
III разряд (бег)
Муса Джалиль
Крокодил Гена
Грибок
Юрий Гагарин
ГТО - IV разряд
Шайбу-шайбу
Кружок детской хирургии
Ветеран-химволокно
Спортклуб МТИ
Спутник
Ленинград - Смольный
Было понятно, что некоторые значки он выменял у коллекционеров, так как не все они продавались в магазинах.
– Конина вкусная, - заметил Клинских.
– Ты такой маленький, и ешь коня, - ответил я.
– Но и ты меньше коня, - сказал он.
– Однако, - согласился я.
52. Порисовать
Я купил карандаши цветные, краски школьно-оформительские, кисточки, к сему прилагались карандаши черно-белые (простые), стерка, линейка, ножница. Я сидел и рисовал рожицы. Дро купил советские сухие супы, открывал их и на сухую же и пробовал.
– Надо варить с добавлением чего-то, - сказал я.
– Ты в курсе всего. Ты был раньше в СССР?
– Ну, мы же тренировались. Знаешь, когда в день по четыре тренинга в разных местах, а продолжается это месяцы, годы, уже и не помнишь конкретно, где ты был. Остается одна голая подготовка. Рефлекторика. Дро...
– А....
– Ты думал когда-нибудь про пенсию.
– Конечно.
– Ну ты даешь. Ну и что ты думал?
– Я думаю, что... Нет, я только сейчас это подумал. На что-то свиснуть в отделе, чтобы не идти с пустыми руками.
– Ничего не понял, - сказал я, делая линию.
– В мире все слишком банально, когда ты почти всё знаешь. Но, конечно, существуют поступки настоящих искателей-джентльменов, которые, отказываясь стареть, идут туда, откуда нельзя вернуться. Это один из вариантов.
– Ты имеешь в виду это? А я думал - выкупить квартиру пошире, или частный дом, приватный картиридж для зоны расширения, вечный кайф.
– Ты думаешь о кайфе?
– Я думал раньше, особенно, когда узнал, что существует жутко дорогая штука, которая исполняет все твои сексуальные фантазии. Ты просто перебираешь на экране все виды объектов. Но с возрастом я понял, что порою вкуснее вино.
– Ну и что ты думаешь сам?
– Не знаю. Может, полетим на Марс?
– Идея. А как Лиля?
– Знаешь, тревожусь за нее. Впрочем, Дро, я чувствую в норме, когда чувствую именно это - когда воздух пропитан смертью, при чем, ни войны нет, ничего другого - это что-то личное, что может угрожать именно тебе.
– Тебе ничего не угрожает.
– Да. Ничто. Я размечтался. Мысли о смерти бодряд. Помню, повесился один известный музыкант, и я смотрел на его фотографию и понимал - а ведь он правильно это сделал, хотя - очень грустно, и эта грусть душит так сильно, что хочется пойти и тоже повеситься. В этом есть какое-то наслаждение, когда вся эта тяжесть спадает, и ты говоришь - послушайте, я не виноват, что мир человеческий устроен глупо.