Устрашители
Шрифт:
— Память, пожалуй, и впрямь утрачена, — заметил Мак, — а вот на скудость умишка жаловаться грешно. Продолжайте, Эрик.
— Террористы нагоняют невыразимый ужас. И любые действия, способные предотвратить очередную подлость, повторяю: любые действия будут рассматриваться благосклонно. Чего нельзя сказать о разведке или охране порядка. Здесь, не приведи Господи, хватишь через край — шуму и возмущения не оберешься. Здесь общественное мнение становится чрезвычайно чувствительным... Подвожу итог: если бы газетчики проведали, что некое правительственное агентство США попросило взаймы у нашей организации хорошо обученного, опытного агента-истребителя —
— Разумеется.
— И, надо полагать, дружественное агентство всполошилось, когда Эмилио послал своего адъютанта в Канаду работать коммерческим пилотом? Ребята решили, что, не довольствуясь обычными путями доставки, через мексиканскую границу и Карибское море, парень пытается создать Великий марихуанный путь на северном побережье Тихого океана? Да еще и аэропланы при этом использовать? Осмелюсь предположить, коллеги пораскинули мозгами и сообразили: пресечь затею в корне можно, лишь искоренив Кристофферсона. А кстати, и одним выдающимся мафиози меньше будет... Но ежели так, то чем же мы занимаемся, прислуживаем ищейкам? Это, что ли, наша основная задача, сэр?
— Отнюдь нет, Эрик, — невозмутимо произнес Мак. — Синдикат, как его привычно именуют, не слишком интересуется марихуаной. Любительская конкуренция чересчур сильна, товар относительно объемист и для перевозок неудобен.
Мак сделал паузу, видимо, дожидаясь вопроса, но не дождался и продолжил:
— Против Брассаро не раз и не два пытались начать уголовный процесс, однако не получалось. Каждый следователь, каждый осведомитель, получивший настоящие доказательства, либо пропадал бесследно, либо погибал. Или же в последний миг заявлял, будто ошибся и доказательства не стоят выеденного яйца. Но Кристофферсона отрядили в Канаду и положение вещей чуток изменилось. Он, видимо, заведовал гангстерской службой безопасности; оказавшись временно обезглавлены, парни просто не сумели работать с прежним размахом. Дружественное агентство сочло уместным обезглавить неприятеля совсем. И обратилось к нам...
— Да и поток наркотиков, — добавил я, — героина, ЛСД и прочей прелести, могший хлынуть из Канады, никого не радовал. Верно?
— Совершенно верно.
— Сэр, — заметил покорный слуга не без некоторого яда в голосе, — я льстил себя мыслью, что блюду национальные интересы и служу, по меньшей мере, в одном из отделений контрразведки... Смирился с боевыми повреждениями, сотрясением мозга, переохлаждением, потерей памяти, пыточной камерой, полагая все вышеперечисленное профессиональными издержками. Но, черт возьми, рисковать головой ради сборища длинноносых ищеек, перехватывающих опиумные караваны? Даже ради хорошеньких легавых собачонок вроде Салли Вонг? Тьфу!..
Я осекся.
Мак хохотал.
Хотя я ничего не помнил о Маке, но чуял нутром: хохотать ему отнюдь не свойственно.
— Простите, сэр?
— Ох!.. Эрик, ты же дословно повторяешь речь, которую держал передо мною полгода назад, получая новое задание!.. Фу-у-у... Извини.
— А как вы исхитрились переубедить меня?
— Упомянул кодовое имя. Норма.
— Кто есть Норма, сэр?
— Не то грамматическое время употребляешь. Кем была Норма. Одной из наших сотрудниц. Ты отлично знал ее, работал с нею, даже провел вместе с Нормой довольно счастливые каникулы. Потом она погибла в Южной Америке. Некий торговец наркотиками забрал себе в голову, будто присутствие Нормы способно помешать перевозкам или барыш сократить — не знаю в точности. Как правило, мы не мстим огульно, это не в наших обычаях. Имя убийцы внесли в особую картотеку, в так называемый «УЖ».
— Надо полагать, — перебил я, — это не уж, а целый удав?
— "УЖ", — отозвался Мак, — означает «устранение желательно». Чтобы выжить и уцелеть, доводится время от времени вразумлять посторонних, которые выводят из строя наших агентов. Преподавать их собратьям запоминающиеся уроки. Специальную охоту начинаем лишь в исключительно тяжких случаях, а прочие мерзавцы просто регистрируются в «УЖе». И, когда просят исполнить задание, во многих отношениях неприемлемое, организация идет на уступку, если предполагается уничтожить одного из провинившихся.
— Вы сказали «посторонних»?
— Неприятельские агенты — естественные противники, а все прочие считаются посторонними, которым запрещено становиться нам поперек дороги.
— Норма, — сказал я задумчиво. — Не припоминаю... Ничего.
— Если скажу «Виргиния Домингес», припомнишь? Это ее подлинное имя.
— Увы, — со вздохом ответил я. — Получается, Вальтер Кристофферсон убил Норму, дабы не вмешивалась в торговлю марихуаной и не мешала Эмилио Брассаро?
— Так он полагал, но Виргинии дела не было до наркотиков.
— И организация согласилась пособить агентству Салли Вонг, ибо предполагала устранить Кристофферсона, втемяшить бандюгам: ежели наш человек идет по тротуару, отступай в сточную канаву, там тебе самое место...
— Хорошо сказано. Я, впрочем, выражаюсь иначе: не мешай циркульной пиле, когда она работает — у пилы зубья имеются.
— Но Салли Вонг, — сказал покорный слуга, — застигла Вальтерса в обществе Джоан Маркет, и затея хлынула во всецело новое русло... Мы ненароком уследили связь между нью-йоркской мафией и ПНП... Да, касательно исследовательских групп! Я называл имена. О Гэвине Льюисе уже знаю все. Как насчет Иоанна Овидия?
Сказал — и тотчас прикусил язык: я же собираюсь в отставку, разве можно задавать подобные вопросы, ежели намерен распрощаться со службой? Но Мак ответил весьма охотно:
— Иоанн Овидий, эксперт, которого Брассаро взял напрокат у сент-луисского собрата, Ренфельда. Отто Ренфельда. Ваш пухлый, безобидный с виду человечек — не кто иной как Генрих Глок, известный под кличкой Гейни-Хлоп. Стреляет, извольте видеть, без промаха. Я скривился:
— Из чего именно, сэр? Из корабельной пушки или из рогатки?
На эту дерзость Мак ответил невозмутимо:
— Для субъекта, желающего сделаться мирным гражданином, не слишком ли велико ваше любопытство, Эрик?
И был, разумеется, совершенно прав. Я угрюмо замолчал, однако Мак произнес:
— Гейни-Хлоп довольно разносторонен. В армии получил снайперскую подготовку. А на близком расстоянии предпочитает двенадцатикалиберный дробовик, заряженный картечью номер один. Гэвину Льюису голову снесло именно таким зарядом.
— Н-да, — сказал я. — Самое время подавать в отставку. Когда Гейни всех Гэвинов Льюисов сожрет, наверняка обо мне припомнит... А правда, сэр, не слишком ли много выслушивает агент, намеренный рассчитаться и уйти? Ведь секретные сведения разглашаете.