Устрицы под дождем

Робски Оксана

Ирина обернулась, и Маруся бросилась ей на шею.

У них никогда не было особенно теплых отношений. Ирина сразу, при первом знакомстве взяла невыносимый покровительственно-снисходительный тон. «Вас, детей, много, а я – одна ». А кто она такая, чтобы Маруся это терпела? Не ее деньги дает ей отец, а свои собственные. И она, Маруся, пусть и не единственная, но действительно его дочь; а никакая ни ее Людочка. Хоть та и называет его папой… Ну, еще бы! Кого называть папой, как не его! Ирина, небось, не дура. А то, что она

великая актриса… Ну, так не автограф же у нее на кухне просить!

Ирина обняла Марусю.

– А я вас не узнала, там, внизу. – Маруся почему-то всхлипнула.

– Внизу? – переспросила Ирина.

– Ну да, внизу, я же вас видела, а почему вы ко мне не подошли?

– А я не видела тебя, Маруся. – Ирина отодвинула девушку от себя, прошлась по комнате.

– Вас папа прислал? Вы меня заберете? – Маруся испытывала такое возбуждение, словно она была маленькой девочкой и за ней пришла мама, чтобы вести ее на елку.

– Садись.

Маруся села. На самый краешек стула, готовая в любой момент вскочить и бежать домой.

– Вы меня заберете?

– Все зависит только от тебя! – задумчиво проговорила Ирина.

– Да что от меня здесь зависит?! – Маруся расплакалась. Она решила, что ее снова сейчас начнут воспитывать.

– Не плачь. – Ирина отвела от нее взгляд. – Меня прислал не папа.

– Не папа? – Лицо Маруси было мокрое от слез, ее плечи вздрагивали, она смотрела на Ирину и готова была броситься к ее ногам, цепляться за ее платье, умолять…

– Заберите меня, пожалуйста!

– Успокойся. – Ирина сама готова была расплакаться.

– Что мне надо сделать? – В конце концов, какая разница, кто ее прислал? Главное – она перед ней, живая, настоящая. Оттуда, из другой жизни. И она может вернуть туда Марусю. Если Маруся будет хорошо себя вести.

– Ну…

– Говорите! Я все сделаю. Я не могу больше тут! Я домой хочу!

Маруся решила, что не надо плакать. Надо собраться. Сейчас, возможно, решается ее судьба.

– Ты сможешь уйти домой… если… если…

– Что?

– Если никогда ни одному человеку не расскажешь о том, что была здесь. И, естественно, о том, с кем ты здесь познакомилась и кого видела. – Ирина многозначительно подняла на Марусю глаза.

– Хорошо. Я клянусь! Я никогда, никому, ни одному человеку не расскажу о том, что я была здесь!

Ирина молчала. Посмотрела на девушку долгим, тяжелым взглядом.

– Клянусь! – воскликнула Маруся. – Верьте мне!

– Никогда и никому. Это очень серьезно.

– Никогда и никому! Правда! Правда-правда!.. А когда я смогу уйти?

– Прямо сейчас. – Ирина вздохнула.

– Прямо сейчас? – Маруся подскочила с кресла.

– Да. Собирайся. Я предупрежу твоего врача и приду за тобой.

Ирина вышла.

Маруся бросилась к шкафу, потом – к тумбочке. Ей ничего не надо! Она ничего брать с собой не собирается.

Бегом побежала в коридор. Постучала и, не дождавшись ответа, дернула дверь в комнату девушки с хвостом.

Было 16.00, и девушка с хвостом разговаривала по телефону с родными.

– Нет, бабушка. Почему, очень вкусный был суп. А я люблю на овощном бульоне. Ну, бабушка, дорогая, на то он и министроне! Ты же просила у меня не рецепт солянки, а итальянского супа – министроне. А они все на овощном бульоне. Да, бабушка, дорогая. Нет. Завтра у нас телятина особуко, но ты уже, помнишь, готовила ее? У тебя есть рецепт. Хорошо. Нет, я все равно открываю окно на ночь. Нет, не простужусь. Хорошо. Бабушка, дорогая. И я тебя очень люблю. Целую. Пока.

Маруся постаралась быть спокойной.

– Ты умеешь готовить? – спросила она.

Наверное, умею. Но я никогда не пробовала. Я беру рецепты для моей бабушки у нашего повара.

– А я уезжаю.

– Да? Когда? – Девушка даже не удивилась.

– Прямо сейчас. Я попрощаться зашла.

– Напиши мне свой телефон. Я буду тебе звонить. Но только извини: после мамы, папы, тети и бабушки.

– Ладно. Звони. Я буду ждать. Между прочим. Я тоже знаю несколько хороших рецептов.

– Моя бабушка хочет готовить то, чем кормят здесь меня. У нас каждый обед одинаковое меню.

– Ну ладно.

– Хочешь попрощаться с моим Сашей?

– Передай ему привет.

– Ладно. Я провожу тебя до твоей комнаты.

Они вышли.

– Писательница спит? – спросила Маруся.

– Да, конечно. Ты можешь попрощаться с Наташей.

Наташа, все в том же голубом в белый цветочек платке, сидела перед выключенным телевизором.

Маруся неуверенно остановилась.

– Ее никогда не навещают, – сказала девушка с хвостом, качнув головой. – У нее был рак. А потом она заболела. И ее отдали сюда.

– Пока, Наташа. Я уезжаю. – Маруся коснулась ее руки.

Наташа спокойно смотрела прямо перед собой. В темный экран телевизора.

– Я позвоню тебе завтра, – сказала девушка с хвостом на прощание.

Маруся увидела Ирину в конце коридора и побежала ей навстречу.

– Идем? – радостно улыбнулась Маруся.

– Подожди. – Ирина вела себя так, словно решила что-то сделать, но не была до конца уверена в правильности этого поступка. – Я хочу тебя познакомить с одним человеком.

– А потом домой? – забеспокоилась Маруся.

Ирина кивнула. Они спустились на первый этаж.

В холле, в кресле, сидел молодой человек в одних белых шортах и держал в руках лист бумаги. На нем было написано: «Я умираю с голода».

Они прошли мимо. Зашли в самую последнюю комнату.

В кресле перед журнальным столиком сидел мужчина, с крепкой, мускулистой фигурой. В голубых джинсах и выглаженной белой рубашке.

– Здравствуй, Петя, – сказала Ирина. Она взяла Марусю за руку и подвела ее к мужчине. В другой руке у нее был пакет.