Утаенные страницы советской истории. Том 1
Шрифт:
Сталин хотя номинально и являлся Генсеком, но предпочитал подписывать партийные документы просто как секретарь ЦК. Приоритет, как и Ленин, он отдавал работе на должности руководителя правительства, поручая вести партийные дела одному из секретарей ЦК, который был вторым человеком в аппарате ЦК. Эту функцию выполняли Каганович, Жданов, Маленков.
Еще в 1936 году Сталин затевал радикальную перестройку модели управления страной. Это видение нашло отражение в Конституции 1936 года, в которой вождь, лично написал девятую главу «Избирательная система».
В новом Основном законе страны Сталин постарался четко очертить место партии в механизме государственного управления — она определялась как «ядро общественных организаций». Законодательно фиксировать руководящую роль компартии Иосиф Виссарионович целесообразным не считал: это положение было введено в основной закон СССР при Брежневе, по настоянию идеологов, уже не способных обеспечить лидерство партии в советском обществе только методами разъяснительной и организаторской работы.
Свои взгляды на систему управления страной Сталин в 1930-е годы реализовать в полной мере так и не сумел. Сказались и скрытое неприятие новой избирательной системы со стороны руководителей региональных партийных комитетов, и необходимость сконцентрировать усилия на подготовке страны к грядущей мировой войне. Сконцентрировать государственную власть в Совете министров не удалось — партийные комитеты продолжали во многом дублировать органы исполнительной власти, занимаясь несвойственными политической партии функциями, а с началом войны обстановка заставила фактически интегрировать аппарат ЦК и Государственный комитет обороны в единый механизм…
В послевоенные годы Сталин уже не вернулся к идее реформирования политической системы. Победоносно завершив Великую войну, страна была вынуждена вступить в не менее судьбоносную конфронтацию — «холодную войну», исход которой известен…
С августа 1951 по февраль 1952 года Сталин ни разу не приезжал в Кремль. Видимо, вновь дало о себе знать повышенное давление. В отсутствие вождя в декабре 51-го было принято решение о созыве осенью 1952 года XIX съезда партии, откладывавшегося пять лет. Выступление с отчетным докладом поручалось Маленкову, о директивах по новому пятилетнему плану — ставшему председателем Госплана Сабурову, об изменениях в уставе партии — Хрущеву.
Поправившись и появившись в Кремле после полугодового отсутствия, вождь, судя по его дальнейшим действиям, решил навести порядок в верхнем эшелоне власти, переформировать его так, чтобы и после него было обеспечено надежное, в его понимании, государственное управление. Сталина, как вспоминал Молотов, угнетало, например, что никто глубоко не разбирался в оборонных вопросах. Он как-то сказал соратникам по Политбюро: «Что с вами будет без меня, если война? Вы не интересуетесь военным делом. Никто не знает военного дела. Что с вами будет? Империалисты вас передушат».
Да, и специалистов в стратегии экономического развития после расстрела Вознесенского явно не хватало. Поэтому в последний год жизни правитель упорно работал над брошюрой «Экономические проблемы социализма в СССР», где он пытался изложить свое видение приоритетов экономической политики СССР на ближайший период. Но членов Политбюро, видевших медленное угасание вождя, больше занимали аппаратные интриги, чем разработка теоретических проблем экономической стратегии. Собственно говоря, Сталин был последним руководителем нашей страны — за исключением Андропова, понимавшим роль теории в жизни общества и важность выработки стратегической линии развития страны, к тому же — имевшим вкус к самостоятельной интеллектуальной работе.
В последние годы жизни Сталина в поле его внимания оставались Вооруженные Силы, расстановка ключевых фигур в военном ведомстве. В июле 1951-го, незадолго до нового приступа болезни, он вернул на должность военно-морского министра адмирала Николая Кузнецова. Не менее удачным было и назначение в 1949 году военным министром начальника Генштаба маршала Александра Василевского, одного из самых выдающихся военачальников того времени. В их лояльности Сталин мог не сомневаться: все они были людьми дела, предпочитающим интригам служение государству.
Трагедия Сталина, как и многих других государственных деятелей его масштаба, заключалась в том, что ему так и не удалось создать систему преемственности власти. Его кадровые решения послевоенного времени так и не позволили найти в тогдашней советской элите человека, способного мудро управлять в новой исторической обстановке, когда требовалась хорошо продуманная модернизация страны, отказ от жестокой внутренней политики, закрепощавшей созидательные силы народа, прекращение массовых репрессий.
Но Сталин, как впрочем и другие правители его уровня, видел в людях только «человеческий материал», время от времени подбрасываемый сильными мира сего в топку истории. Это видно и на его отношении к земляку Берии, очень много сделавшему, чтобы Иосиф Виссарионович удержался у власти в конце 30-х годов. В конце 40-х вождь вроде бы вновь впустил Лаврентия в свой «узкий круг», но Сталин не был бы Сталиным, если б доверял бывшему шефу госбезопасности, постигшему многие секреты подлинного механизма власти. Тем более что вождь в глубине души глубоко обиделся, когда Лаврентий Павлович и его жена воспротивились браку их сына со Светланой после ее развода с сыном Жданова. А личных обид Иосиф Виссарионович никому не прощал.
Внешне Лаврентий Павлович вновь пользовался доверием властелина Кремля. Но по его указанию в 1951 году на квартире матери Берии в Грузии были установлены подслушивающие устройства. Поступавшие к Сталину сигналы о распространенном среди грузинских руководителей взяточничестве предоставили удобный повод начать «операцию Лаврентий». Министр госбезопасности Грузии генерал Н. Рухадзе, у которого давно сложились с Берией неприязненные отношения, получил указание расследовать дело о «мингрельском национализме», в котором обвинялись коррумпированные грузинские функционеры. По линии Политбюро партийную комиссию по расследованию деятельности «мингрельской националистической организации» поручили возглавить… Берии, мингрелу по национальности. Репрессии против земляков призваны были унизить Беригсг и подорвать его авторитет на родине.
Советская разведка стала готовить похищение лидеров грузинских меньшевиков в Париже — дядя жены Берии, Нины Гегечкори, был министром иностранных дел в эмигрантском меньшевистском правительстве в Париже. В 52-м чистки среди мингрелов были в разгаре, рано или поздно кто-то из арестованных мог дать и нужные показания против Берии. Петля на шее слишком много знающего и не в меру «шустрого» Лаврентия затягивается намертво… Рассчитывать на чью-либо помощь ему не приходилось — Маленков безучастно наблюдал за тем, как загоняют в угол его союзника.