Утес - 5000
Шрифт:
Максим полез в карман за диктофоном, чтобы записать хотя бы эту глупую пафосную фразу, но тут его толкнул человек, лезший на крышу вслед за ним. В отличие от остальных, он был одет со вкусом, в прекрасный, идеально подогнанный Armani. Сначала Максим подумал, что кому-то из депутатов всё-таки удалось прорваться, и он спешит зафиксировать своё присутствие для протокола истории, но потом увидел, что суетящиеся мужики признают его за своего.
Они все уже забрались по балконам и ждали только хорошо одетого, но тот отказывался залезать к ним. Тогда совместными усилиями обладателя Armani привязали верёвками к внешней стороне как второстепенную вещь, чем
Максим собрался с духом и хотел было подбежать вплотную, чтобы записать хоть немного слов этих странных людей для широкого распространения и подтверждения своей служебной активности, но тут что-то затрещало, сотряслось, пошло дрожью, хрустнуло, заскрипело, осыпалось и закачалось. Божья стопа стала подниматься вверх.
Апостолы устроились на балконах, ожидая тронуться в последующие места. Фёдор и Бабенко сели на пол для придания устойчивости своему положению при будущих перегрузках. Фёдор тяжело дышал от предыдущих поспешных усилий. Он опёрся спиной об пяту Всевышнего вместо стены и выдохнул:
– Ну всё, с Богом.
– А с кем же ещё?!
– весело удивился Бабенко.
В этот решительный миг он вдруг заключительно разглядел, что Фёдор хоть и вредный, но всё-таки свой - настоящий мужик и апостол, с которым они теперь будут шагать в одну ногу на край света как истинные соратники и однополчане.
Все, кто слышал их, легко засмеялись шутке Бабенко, который так ловко и по-дружески подцепил Фёдора, укрепив тем самым их общее братство.
Кузьма выглянул наружу, чтобы ещё раз зафиксировать себе в память последнего человека с причёской. Педераст продолжал стоять на крыше среди обрушений в опасении за своё здоровье и больше не думал о Кузьме. Он решил стать значительным хрестоматийным свидетелем Иисуса для несведущих масс и профессиональных медиа.
– Аминь, - прошептал ему бескорыстно Кузьма за миг до того, как гей-фигура рванулась вниз вместе с крышей, а вслед за ней туда же провалились и низкие облака.
– В добрый путь, - добавил он уже для собственного потребления, сел и скромно затих для дальнейшей судьбы.
Глава 2. Торговец жемчугом
Ставрогин проснулся за мгновение до звонка мобильника. Почему-то он знал, что не должен пропустить этот важный разговор. Он нашарил рукой трубу и поднёс к уху:
– Алло?
– Абонент молчал.
– Алло, - повторил Ставрогин.
В трубке раздалось кряхтение помех, а затем аппарат виновато запикал.
– Перезвоните, - предложил Ставрогин неудавшемуся собеседнику и сбросил звонок.
Он сел на кровати, рассматривая экран смартфона. Томительное беспокойство за судьбу Кузьмы всё не отпускало, хотя существование седьмого апостола стремительно теряло достоверность, делаясь прошедшим сновидением.
Абонент не перезванивал. В одиноком ожидании Ставрогин стал изучать обстановку вокруг и вдруг понял, что не знает где находится. Нет, все окружающие вещи, по отдельности, были ему знакомы. Но только той журнальной узнаваемостью, которой наполнены предметы роскоши для тех, кто постоянно живёт в потоке премиальных потребительских трендов. У Ставрогина возникло ощущение, что он проснулся в выставочном бутике Armani Casa: полушёлковый, "под мрамор" ковёр Degas приятно гармонировал с обоями Tosca из последней коллекции, а те, в свою очередь, выгодно подчёркивали ботанический мотив штор Ellora by Rubelli. Мебель и прочее тоже несли в себе печать и дух великого итальянского Дома.
А посреди этой ожившей глянцевой иллюстрации о luxury life, наполовину выползший из постельного уюта, был он, Ставрогин - в целом туловище, с мобилой в руке и без малейшей памяти о прошлой жизни.
– Зачем я?
– пробормотал он.
– Амнезия, что ли?
Из окна о себе напомнило утро, подсказав перейти к более настоятельному проживанию себя в неизвестность.
В подвижном выспавшемся уме Ставрогина сразу проступили безличные киношные знания о том, как потерявший память человек без согласия попадает в центр зловещего заговора могущественных сил. Повинуясь интуиции, он повернул голову и увидел на тумбочке пистолет.
– Блин!
– выругался Ставрогин, понимая, что по законам жанра, взяв его в руки, он запустит ураганный джихад на полтора часа экранного экшена без гарантии на выживание.
Поэтому проснувшийся проигнорировал оружие, встал с кровати и подошёл к шкафу одеваться. Содержимое приятно удовлетворяло. Из двух десятков правильных деловых костюмов он выбрал классический чёрный Brioni и соответствующую ему сорочку.
Завязывая галстук перед зеркальной створкой, Ставрогин внимательно разглядел своё незнакомое лицо и в целом проникся к нему симпатией. Будучи взрослым мужчиной неопределённо-среднего возраста, он имел высокий рост и остатки молодёжной мускулатуры под загорелой ухоженной кожей. Короткая стрижка и квадратная челюсть делали из него естественного доминанта, а небольшой двойной шрам на подбородке обещал нескучное прошлое.
Закончив с внешним видом, Ставрогин тихо порадовался в себя, что амнезия явно не тронула его хороший вкус в одежде. Теперь он мог покинуть спальню без малейшего представления о том, что ждёт его в следующей комнате, но будучи твёрдо уверенным, что выглядит подобающе.
Снаружи через дверь оказалась другая роскошная комната богатой квартиры. Даже при беглом осмотре стало ясно, что в мебель и отделку вложено много чужого труда и личных средств владельца.
– А я богач, - определился Ставрогин.
Тем не менее, рассматривая эту интуитивно-родную роскошь, он не смог вызвать в голову ни одного фактического вспоминания, по-прежнему оставаясь здесь гостем.
Подойдя к журнальному столику, Ставрогин обнаружил российский паспорт и углубился в удостоверение собственной личности.
– Ставрогин Фёдор Степанович, пол мужской, дата рождения - тринадцатое октября семьдесят шестого.
Его немного расстроил дальний год рождения - субъективно Ставрогин чувствовал себя моложе. Но потом он великодушно решил, что при таких деньгах можно побыть и сорокалетним.
– Место рождения - Хабаровск.
"Интересно, - подумал Сергей Степанович, - а сейчас где я?" Он выглянул в окно, но не увидел ни Эйфелевой башни, ни лондонской "шишки", ни какого-нибудь другого известного населённого ландшафта. Смартфонный Гугл на вопрос: "Где я?" предложил выслушать песню Макса Коржа, получить медицинский онлайн-диагноз и пару непонятных ссылок на Википедию. К счастью Ставрогину на глаза попалась коммунальная квитанция, из которой он узнал, что за сорок лет жизни так и не покинул родной город. Это немного огорчало - никому не понравится обнаружить в себе провинциала.