Утомленное солнце
Шрифт:
Пока немец шел к свалке, его товарищи вытащили из мастерской раскладной стол, поставили на него термос с кофе. Может, это было что-то другое. Но в любом случае фрицы готовились к завтраку. В этих хлопотах они совсем упустили из виду своего коллегу. А вот Артем делать это не собирался.
Немец обошел обрубок фюзеляжа, в котором прятался Артем. Полез в обгоревший остов соседнего самолета. Что он там ищет, Артем не волновало. Да и не найдет он ничего, не успеет.
Он тихонько выбрался из своего укрытия, тихонько подкрался к немцу. До жертвы оставалось не более двух шагов, когда под ногами у Артема что-то хрустнуло. Но фриц решил, что это подходит к нему кто-то из его коллег, поэтому
Немец захрипел, задергался. Артем закрыл ему рукой рот, аккуратно уложил на землю. Жаль, форма у фрица запачкана. Но на черном комбинезоне кровь почти что не заметна, тем более издалека.
Противник был помельче Артема. Поэтому пришлось снимать с себя все – и комбинезон, и гимнастерку, и бриджи. Стараясь не шуметь, под прикрытием разрушенных самолетов он раздел немца, натянул на себя его форму. Комбинезон трещал по швам, но не лопался. Артем приладил к поясу немецкий ремень с кобурой, свой пистолет сунул за голенище сапога, нож и личные документы тоже туда. Летный шлем, форму и планшетку он сунул в инструментальную сумку, которую принес с собой фриц. Инструменты он выбросил, они ему ни к чему. Артем вытащил из кобуры пистолет. Девятимиллиметровый «люгер». Он привел оружие к бою, сунул обратно в кобуру так, чтобы его легко можно было вытащить.
До самолетов метров сто пятьдесят–двести. И пройти к ним нужно по открытому пространству. Одна надежда на форму убитого механика и невнимательность его коллег. Артем шел быстро, но вроде бы неторопливым шагом. Он шел так, чтобы между ним и механиками было хвостовое оперение самолета. Но те все равно могли его увидеть, разглядеть. Но, похоже, они не обращали на него внимания. Заняты своим делом, и хорошо. Часовой продолжал ходить по своему маршруту. Движения вялые, умаянные. Спать ему охота. Но со счетов его сбрасывать никак нельзя. Наверняка он знает убитого техника в лицо. И в любой момент опознает в Артеме врага…
Расстояние до самолета сокращалось. Вот часовой поворачивается к Артему лицом, смотрит на него. Может, помахать ему рукой? Артем так и сделал. Движением руки он закрывал лицо. Часовой откровенно зевнул, повернулся к нему спиной и пошел.
Снова он повернулся к нему, когда Артем был уже возле самолета. Кто-то из техников махнул ему рукой, мол, давай к столу. Но на него самого не посмотрел. Видимо, не мог оторвать взгляд от бутербродов. Зато часовой подозрительно сощурился, дернулся – как будто его осенила страшная догадка. Но Артем уже повернулся к нему спиной. Прыгнул на крыло самолета, ловко заскочил в кабину.
Одна надежда на то, что машина действительно готова к вылету. Он знал, как снимать «мессер» с тормоза, как выводить его на взлетную полосу. Спасибо, что на курсах ему дали полетать на этом самолете. Только это не «Эмиль», с которым он был знаком. Скорее всего, это хваленый «Фридрих». Ну что ж, это только к лучшему…
На крыло кто-то вскочил. Скорее всего, часовой. «Люгер» уже наготове. Патрон в патроннике, предохранитель убран.
Немец сунул свою бюргерскую рожу в кабину. Он не ошибся в своей догадке – перед ним был враг. Но часовой не успел направить на него свой автомат. Артем в упор выстрелил ему в его оскаленный рот. Его снова забрызгало кровью.
Машина послушно тронулась с места. Убитый немец сполз с крыла, распластался на траве. В стане техников начался переполох. Из бортовой машины выскочили летчики, из-под нее – еще два автоматчика. Но «мессер» уже развивал скорость. И автоматные очереди ему вслед не могли остановить его. Кабина бронированная, сзади ее можно взять только из пушки.
Но немцы не растерялись. Артем вывел самолет на взлетную полосу и увидел, что ему наперерез несется «Опель». Пришлось добавить газу. Машина легкая, послушная. Грузовик отстал. «Мессер» взмыл в небо. Теперь Артема можно остановить только в воздухе. Для этого одинаково хорош как немецкий истребитель, так и советский. Но фашисты не успеют начать на него охоту. А русские запросто могут атаковать его, ведь он для них как бы враг…
О материальной части «мессера» он имел лишь поверхностное представление. И мог только предполагать, какие повреждения машина получила в бою. Зато догадывался, что техники поработали на славу. Машина шла легко, послушно реагировала на движение ручки. Только вот в бой на ней лучше не ввязываться. С истребителя были сняты пулеметы, оставалась только пушка, но и та была без боеприпасов. Зато была радиостанция, но Артем не мог включить ее. Да это ему и ни к чему. Кому интересно слушать немецкую ругань?.. А вот за полные баки фашистам большое спасибо.
Артем очень надеялся, что за последние сутки линия фронта не намного отодвинулась к северо-востоку и его полк не снялся с последнего аэродрома.
Он пролетал над линией фронта, когда его атаковали два «ишака». Они юрко вынырнули из-за облаков и с пикирования бросились на него. Но Артем не зевал. На большой скорости ловко поднырнул под линию атаки. К тому моменту, когда «ишаки» могли открыть стрельбу, они находились в таком крутом пикировании, что просто не в состоянии были поразить цель.
«Ишаки» развернулись вслед за ним, но необходимую для преследования скорость развить не смогли – не хватало мощи. Смешно. Для немцев. Но не для русских… «Ишаки» уже давно считались вчерашним днем авиации. Но после того, как Артем познакомился с захваченным «мессером», он мог всерьез считать вчерашним днем и советские «Яки». Слишком уж хороши у немцев машины. С такими воевать – большое мастерство нужно.
«Ишаки» не могли догнать его. Но зато определили направление, в котором он шел, передали информацию на землю. И к тому моменту, когда Артем подлетел к своему аэродрому, в воздух уже поднялась дежурная пара. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день… Он помахал крыльями – два раза с коротким интервалом, выдержал паузу, снова махнул. Это был условный знак «я – свой» на вчерашний день. Но на сегодня-то уже установлен другой пароль, а он его не знает. А если б и знал, никто не поверил бы летчику, пилотирующему фашистский самолет…
И все же Артем пошел на снижение. Он еще не погасил скорость, но уже выпустил шасси. Демонстрация того, что он будет садиться. А «Яки» уже над ним. Оба на хвосте. Машут крыльями. Дескать, выхода у тебя нет, фашист проклятый, так что садись и не дергайся… Артем облегченно перевел дух. Больше всего он боялся, что его атакуют…
Он мягко посадил самолет, остановился на самом краю взлетной полосы. И только сейчас почувствовал навалившуюся усталость. Боевой запал иссяк, и в ушибленную ногу тут же вернулась боль. И рука ныла – мочи нет. Голова кружилась, к горлу подкатывала тошнота. У него даже не было сил, чтобы самостоятельно покинуть кабину. А к самолету на всех парах неслась полуторка с автоматчиками на борту. С Артемом не церемонились. Сильные руки выдернули его из кабины, сбросили на траву под крылом самолета. Над ним нависло злорадная физиономия капитана госбезопасности Андреева.