Утонувшие надежды
Шрифт:
Петля замыкалась. Проехав по проселку несколько миль, они миновали пологий полуразвалившийся каменный мостик шириной с машину, за которым, как и говорил Том, открылся очередной левый поворот. За поворотом Келп взглянул в зеркальце.
– Они все еще здесь, - сообщил он.
– Дать им по башке, и делу конец, - заметил Том.
– Насилие порождает новое насилие, - сказал Дортмундер ему в затылок. Том не стал утруждать себя ответом.
– Сейчас я развернусь, - предложил Келп. - И, когда мы опять въедем
– "Кадиллак" легко обойдет "фэйрлейн", - отозвался Том. - Почему бы нам просто не уйти от них?
– Я никогда не превышаю скорость, если еду на позаимствованной машине, - ответил Келп.
Том фыркнул, но рассуждений о преимуществах машин, взятых напрокат, не последовало.
Дортмундер оглянулся. "Фэйрлейн" по-прежнему шел сзади - слишком близко, с точки зрения любого, кто хоть что-нибудь понимал в искусстве слежки. Оставалось предположить лишь, что кому-то потребовалось вести наблюдение явно - так, чтобы преследуемые знали об этом. Но зачем? И кто они, эти две женщины?
– Том, - спросил Дортмундер, - кому и зачем могло прийти в голову следить за тобой?
– За мной? - отозвался Том, оглядываясь через плечо. - Почему именно за мной? Может быть, они следят за кем-то из вас, ребята. Может быть, за нами едут торговцы компьютерами, желающие переговорить с Уолли.
– Нас троих здесь никто не знает, - пояснил Дортмундер.
– И меня тоже, - ответил Том. - Ведь прошло уже двадцать шесть лет.
– Не нравится мне это, - сказал Дортмундер. - Стоило нам приехать на место проведения главной операции, и на сцене тут же появляются новые персонажи.
– А вот и поворот, - объявил Келп и, свернув, посмотрел в зеркальце. Они проехали прямо, - добавил он.
Дортмундер оглянулся. Сзади никого не было.
– Ничего не понимаю, - сказал он.
Уолли, которому впервые довелось высказать свое мнение в таком широком кругу, не вытерпел:
– Может быть, они заблудились?
– Нет, - сказал Дортмундер.
– Секундочку, - вмешался Келп. - Это не такая уж бредовая идея!
– Вот как? - осведомился Дортмундер. - И до какой же степени она бредовая?
– Люди часто сбиваются с пути, - объяснил Келп. - Особенно в сельской местности. Особенно в таких местах, как это, где все населенные пункты имеют одинаковые названия.
– Сплошные Дадсоны вокруг, - вставил Том.
– Вот-вот, - согласился Келп. - Сколько же здесь этих самых Дадсонов?
– Давайте посчитаем, - сказал Том, восприняв его вопрос буквально. Норт-Дадсон. Ист. Сентр. Фоллз. Всего четыре.
– Короче, до хрена всяких Дадсонов, - подытожил Келп.
– Когда-то было еще три, - вспомнил Том. - Дадсон-Парк, Дадсон-Сити и просто Дадсон. Теперь они под водой.
– Отлично, - сказал Келп. - Что скажешь, Джон? Представь: ты отправился
– Вот уж кто описывал круги, так это мы с вами, - заметил Дортмундер.
– Именно об этом я и собирался сказать, - заявил Келп. - Итак, ты ездишь кругами и наконец решаешь пристроиться к кому-то в надежде, что он куда-нибудь да приедет. Так вот они пристроились к нам. И, как только мы начали кружить, они поняли, что и мы тоже заплутали среди этих Дадсонов, вот и решили убраться восвояси.
– Звучит здраво, - заметил Том.
– Это вполне возможно, Джон, - робко поддакнул Уолли.
– Что-то мне не доводилось прежде оказываться в таком положении, сказал Дортмундер. - Впрочем, может быть, вы и правы. В самом деле, никто нас тут не знает, а эти женщины действовали так, будто они полные профаны в слежке, и в конце концов они от нас отстали.
– И делу конец, - ввернул Келп.
– Конец, - хмуро проговорил Дортмундер.
– И теперь мы можем ехать к моему кладу, - добавил Том.
– Да, - отозвался Келп.
– И все же, - пробормотал Дортмундер, обращаясь главным образом к самому себе, - что-то говорит мне, что мы еще встретимся с этим "фордом".
21
"Форд-фэйрлейн" возвращался в Дадсон-Сентр.
– Мама, - произнесла Миртл, вглядываясь в сгущавшиеся сумерки. - Мама, ты должна все мне рассказать.
– Ничего не видно, - отозвалась Эдна. - Следи за дорогой.
– Я слежу за дорогой! Мама, прошу тебя. В конце концов я имею право узнать о своем собственном отце.
– Право! - Это слово было произнесено со злостью, необычной даже для Эдны. - Имела ли я право знакомиться с ним? Мне казалось, что да, но я ошибалась. Однако ему было плевать, и в итоге на свет появилась ты.
– Ты ничего мне о нем не рассказывала. - Миртл злилась на Эдну за то, что та молчала все эти годы, злилась на себя за свое блаженное неведение, за то, что никогда не задавала вопросов и даже не задумывалась. - Неужели он действительно такой мерзавец? - спросила Миртл, ожидая, что мать просто скажет "нет".
Но Эдна сказала:
– Он еще хуже. Уж поверь моему слову.
– Как я могу верить тебе на слово, если ты ничего мне не говоришь? Мама, я всегда старалась быть тебе хорошей дочерью, я всегда...
– Это верно, - неожиданно спокойно отозвалась Эдна, и Миртл рискнула на мгновение обратить к ней взор. Глаза Эдны бегали по приборной панели, словно там было начертано изречение: "Mene, mene tekel uphrasin"*. Миртл была удивлена и даже растрогана умиротворенным выражением, появившимся на лице матери. В неверном сумрачном свете оно вдруг утратило свою обычную воинственность.