Утопия 14 (Механическое пианино)
Шрифт:
Сейчас Пол сидел на кухне перед стиральным агрегатом и глядел телевизор. Был поздний вечер, и пропади оно все пропадом, ему приходилось самостоятельно заниматься стиркой.
«Урдл-урдл-урдл, — шумела машина. — Урдл-урдлурдалл! Дзз! Взз-оп! — зазвенели колокольчики. — Азззззз. Фромп!» И появилась продукция: три пары носков, три пары шортов и голубые тенниски с Лужка, которыми он сейчас пользовался вместо пижамы.
На экране телевизора женщина средних лет разговаривала со своим сыном-подростком. Волосы и одежда мальчика были в страшном беспорядке
— Дракой ничего не докажешь, Джимми, — грустно говорила она. — Ей-богу, еще никто не улучшил мир тем, что разбил кому-то нос или же дал разбить свой собственный…
— Я знаю, но он сказал, что мой ПИ всего пятьдесят девять, мама! — Мальчик готов был расплакаться в любую секунду, он был вне себя от обиды и ярости. — А у папы, сказал, он, пятьдесят три!
— Ну, ну, мой милый, это все детская болтовня! Не обращай на это внимания, Джимми.
— Но ведь это правда, — совсем убито проговорил мальчик. — Ведь это правда, мама. Я пошел в полицейский участок и сам проверил. Пятьдесят девять. Мама! А у папы — пятьдесят три. — Он отвернулся и закончил уже совсем умирающим шепотом:— А у тебя, мама, сорок семь. Всего сорок семь.
Сначала она закусила губу и выглядела тоже огорченной до глубины души, но затем, как бы набравшись каким-то таинственным образом где-то выше уровня своих глаз сил, ухватилась за кухонный стол.
— Ну-ка, Джимми, взгляни на меня, на свою мать.
Он медленно повернулся к ней.
— Так вот, Джимми, ПИ-это еще не все. Самыми несчастными людьми в этом мире чаще всего бывают как раз самые умные.
С начала этой недели полнейшего безделья Пол обнаружил, что эта тема в различных вариантах является основной проблемой вечерних драматических постановок, приносящих, помимо решения ее, еще и раздражение слуховых и зрительных нервов. Одна из программ постоянно черпала вдохновение, разрешая проблему: может ли женщина с низким ПИ удачно выйти замуж за мужчину с высоким ПИ? Ответ, кажется давался неопределенный — и да и нет.
— Джимми, сынок мой, ПИ не сделает тебя счастливым, и Святой Петр не устроит тебе испытания на ПИ, прежде чем пропустить тебя в ворота царства божьего. Говорю тебе, люди с высоким ПИ чаще всего оказываются и самыми разнесчастными.
На лице Джимми сначала отразилось недоверие, затем изумление, а в конце концов страстное желание получить подтверждение услышанному.
— Значит, ты хочешь сказать, что простые люди, вроде меня или другого кого-то, вроде нас… Ты, мама, хочешь сказать, что мы не хуже такого человека, как… как… ну, как доктор Гансон, управляющий заводами?
— Не хуже доктора Гансона, с его ПИ-169? С его докторскими, магистерскими и бог его знает еще какими степенями? Да?
— Да, мама, его.
— Не хуже его? Доктора Гансона? Джимми, сынок, видел ли ты когда-нибудь мешки у него под глазами, мой мальчик? А морщины на его лице? Да ведь ему приходится тащить целый мир у себя на плечах. Вот что дал ему высокий ПИ, этому несчастному доктору Гансону. Знаешь, сколько ему лет?
— Он ужасно старый, мама.
— Он на десять лет моложе твоего папы, Джимми.
Вот какую шутку сыграли с ним его мозги.
В этот самый момент появился и папаша, на рукаве у него была эмблема КРР, управление по поддерживанию асфальтовых работ, чернорабочий первого класса. Веселый, добрый, жизнерадостный человек, так и пышущий здоровьем.
— Привет, родственнички, — сказал он. — Все ли идет как по маслу в нашем домике?
Джимми обменялся взглядом со своей матерью и загадочно улыбнулся.
— Да, сэр, все идет как по маслу. Я полагаю, сэр, что вы это очень здорово подметили!
Затем ворвалась органная музыка, и диктор принялся восхвалять невидимый и не требующий дополнительной смывки порошок для чистки чего-то. Пол выключил телевизор.
Звонок у кухонной двери звенел, и Пол прикинул, сколько же времени пришлось кому-то простоять за дверью. Он спокойно мог бы выключить телевизор и поглядеть, стоит ли открывать дверь посетителю, но Пол уже соскучился по любому обществу — просто хотелось поговорить с живым человеком, и он с радостным и благодарным чувством отправился открывать дверь.
На него холодно уставился полицейский.
— Доктор Протеус?
— Да.
— Я из полиции.
— Вижу.
— Вы не зарегистрировались.
— О, — улыбнулся Пол. — О, я как раз собирался это сделать. — И он действительно уже несколько раз подумывал сходить в полицейское управление.
Полицейский не улыбнулся в ответ..
— Тогда почему же вы не являлись?
— Да, так, как-то не нашел времени.
— Так вот, док, постарайтесь, чтобы оно нашлось у вас немедленно.
Пола раздражал этот наглый юнец, и ему захотелось поставить его на место, как ранее бармена на Лужке. Но на этот раз он проявил большую осмотрительность.
— Хорошо. Завтра утром я приду и зарегистрируюсь.
— Вы сходите и зарегистрируетесь сегодня, док, и не позже чем через час.
Почетное обращение «доктор», как теперь стало ясно Полу, может быть произнесено тоном, заставляющим человека молить бога, чтобы тот не допускал его и за десять миль к университету.
— Хорошо, сделаю, как вы скажете.
— И вашу промышленную идентификационную карточку — она у вас до сих пор не сдана.
— Принесу, простите.
— И ваше разрешение на ношение оружия и получение патронов.
— Принесу.
— И членский билет клуба.
— Я разыщу его.
— И льготное свидетельство для авиалиний.
— Хорошо.
— И ваши льготные страховки жизни и здоровья. Теперь у вас будут обычные.
— Как скажете.
— Полагаю, это все. Если понадобится еще что-нибудь, я дам вам знать.
— Конечно.
Внезапно выражение лица молодого полицейского смягчилось, и он покачал головой.
— И подумать только, как может свалиться сильный человек, а, док?
— Да, в самом деле над этим стоит задуматься, — сказал Пол.