Утраченное озеро
Шрифт:
– Просто не хочется тебя напрягать.
Его запястье уже почти безвольно висело в замке руки его спутницы, а ноги волочились, словно впереди ещё ждало наказание. С сожалением ему пришлось добавить:
– Теперь меня не пустят в библиотеку, я уже официально не числюсь студентом.
– Гош! Ты меня совсем не напрягаешь. – Счастливая оказать помощь замечала Оля. – Мне вовсе не сложно, и ты мой друг. Мне важно твоё состояние. Так мне посмотреть?
– Хорошо. – Подписался под уговором своим словом парень.
4
Его голова погрузилась в холодную воду. Прозрачную, чистую, мягкую. Вода держала его и не давала утонуть, но воздух в лёгких заканчивался. Гоша старался удержаться от вдоха. Силы утекали из него, ему нужен был кислород.
Он поднял голову, чтобы вдохнуть. На соседней дорожке той минутой проплывал любитель, смачно хлопая по воде, и брызги перекрыли Гоше вдох. Его голова всё равно опустилась. Задание должно быть выполнено, а тренер сказала вдыхать на каждый пятый удар ногой, и потому он проплывал ещё один этап дистанции. Спустя четыре удара долгожданный воздух ворвался в грудь.
На бортике его встретила Анастасия. В свободных шортах и оранжевой футболке. Она и сама выглядела не старше двадцати двух, хоть уже и сделала свою карьеру тренера.
– Отлично! – заявила она с уверенностью его глазам, – Особенно для первого раза. Многие научаются дышать только к третьему занятию. Ты молодец.
Урок был окончен. Светлым хвостом тренер развернулась на прощание и занялась журналом на столе охраны, где обычно за занятиями всегда наблюдал дежурный спасатель.
– Спасибо! – как только Гоша вылез из воды, он заторопился уйти, но стоило ему развернуться вполоборота, как высокий голос отозвал его плечи назад.
– В следующий раз будем разучивать движения, да?
Гоша улыбнулся в ответ. Должно быть, это приятно, когда с тобой говорят без приказов, спрашивают о желаниях.
– Я с радостью! – Раз мир предлагает что-то новое, стоит попробовать. Ведь миру лучше знать.
– У тебя спортивный типаж. Из тебя получится хороший пловец. Я знаю, как таких тренировать. – С гордостью завлекала Анастасия. – Хочешь, и тебя натаскаю?
– Правда?
– Я из тебя сделаю своего лучшего ученика. Ты готов?
– Конечно! – не задумываясь, отозвался Егор. Наконец-то жизнь обещала ему успех. Может, настало время избавиться от прошлого и перестать стоять у могил? Как говорил Зигмунд Фрейд!
– В какое время тебе удобнее, в семь? Можем в восемь пятнадцать. – Всего на секунду взгляд тренера упёрся в левое подреберье ученика.
Он знал этот взгляд. Ещё с детства, когда на физкультуре одноклассники касались его без спроса, чтобы обратить его внимание на малиновое пятно на его коже. Конечно, он и так знал о том, что на его теле пятно. Но отчего-то каждый, кто его видел, думал, будто обнаружил отметину в форме яблока самым первым. «Эй, что это у тебя? Смотри, да это же пятно на твоей коже! Спорим, ты об этом не знал! Так я тебя выручил, теперь ты знаешь». Но Анастасия ничего не спросила. Она вернула зрительный контакт в работу, и как только получила ответ о времени, улыбнулась снова, как будто бы в её голове за это время не возникло ни одной посторонней мысли. Так они договорились встретиться вновь через неделю.
– Спасибо! – сказал Егор ей перед уходом, и он говорил не только о занятии.
По пути от бортика до душевой у него заиграла мышца на шее. Вероятно, от непривычки нового рода занятий. Гоша потёр это место, как бы успокаивая, и встал под душ. Струи лились на него теплом, охватывали. Но точно лейка была с изъяном, на шею упорно затекала ледяная вода. Мороз уже забрался под связки. Егор прибавил горячей воды, и уже даже пар объял его огороженную кабинку. «Я не хочу жить без тебя!» Ледяная струя продолжала спускаться с затылка. Ещё больше. Она проникала в череп. В самый мозг. «Я не хочу жить без тебя!» Струя сжимала его. Сжимала горло, голени и запястья. Горячий пар застилал всё вокруг, но мёртвой хваткой Егора парализовали невидимые пальцы.
– Ты взломал мою страницу? – крупные, словно у кошки из детского мультика, глаза больше не смотрели на него с лаской, только с отвращением. – Ты не имел права! Ты меня предал!
– Я предал? – в руках он всё так же держал телефон.
На белом экране светились слова старой переписки. Это должно было потерять актуальность уже почти месяц назад. Отжившее веселье друзей, взаимные смайлики, шутки.
– Я ждал неделями, когда ты ответишь на мой звонок. – Голос Егора доносился будто бы с того света. Он был вне собственного понимания, он был оглушён.
– Я не хотела, чтобы ты меня бросил. Но теперь всё кончено. Теперь ты всё знаешь. Да, я гулящая. Теперь ты меня ненавидишь. – На ковре перед её ногами разбивались настоящие слёзы, живые, солёные. – Я не могла тебе сказать, но знала, что ты спросишь. Мне приходилось врать… Я хотела, чтобы ты смотрел на меня с любовью. Мне так нужно, чтобы ты на меня так смотрел, именно ты. Мой единственный.
– Господи, Фая! – он схватился за голову.
В открытом диалоговом окне проматывались сообщения в беседе друзей. Мелькали фотографии коротко стриженой девушки с синими волосами, что роняла слёзы на ковёр перед ним. Хотя на фото волосы ещё были розовыми. На снимках она спала. Спала на заднем сиденье машины. С бутылкой в руках.
– Всё это время… – как зачарованный повторял Гоша, пока девушка с почерневшим от намокшей косметики лицом плакала перед ним, – Вот так ты готовилась к олимпиаде? Пока я как идиот ждал, когда же родители якобы отдадут тебе телефон! Всё это время! Всё это время…
– Лап, … – шмыгала девушка, упав на колени, – Лап, брось меня. Я ужасна, ты меня никогда не простишь.
В его окно настойчиво заглядывало солнце. Рыжие лучи как огонь, в котором горело его доверие, покрывали постель, шкаф и ковёр, на котором стояла возлюбленная. Стояла на коленях, упав на них всего минуту назад. Упав безвозвратно.
– Я ждал неделями… Когда ты найдёшь всего двадцать минут поговорить со мной. Хотя бы по телефону…
– Лап! – закрывалась от его слов несчастная, а они всё повторялись как на сломанном магнитофоне. – Скажи, ты меня бросаешь? Бросаешь, да?
– Ты как будто и ждёшь этого!
– Нет. Я знаю, что ты меня не простишь. – В пару движений она оказалась перед его ногами, – Но я больше никогда не причиню тебе боль, лап. Ты увидишь. Я сегодня буду на крыше, поднимусь туда. Потому что ты меня бросишь. Я не хочу жить без тебя. Я больше не сделаю так, я ни за что так не сделаю. Ты меня любил, а я просто сука.