Утраченный покой
Шрифт:
– Тони, не испытывай моего терпения, – гаркнула я, взбешенная облизыванием и его наглостью. – Или ты мозги не сохранил в этом теле?
Псина обиженно и оскорбленно скульнула, и тут в коридоре показались девушки.
Венди тащила на себе Ники. Человек мог посчитать брюнетку пьяной, но я видела, что divinitas пуста, а свалиться в беспамятство ей не дает Венди, по чуть-чуть скармливая той свой запас.
Венди с нервной приклеенной улыбкой уставилась на меня, а я, грозно сдвинув брови на нее. Еще одна любительница поставить перед фактом. Без предупреждения.
–
Венди потупилась и молчала. Правильная тактика. Не встретив сопротивления, я успокоилась.
– Ты знаешь, где он готовится проводить обряд?
Она кивнула.
– Заноси Ники и езжай. Завтра утром отведешь меня к Шону.
– Да, леди, – и она резво отволокла Ники в кабинет.
Псина заскулила и залаяла с новой силой. Не люблю собак!
Бросив на прощание виноватый взгляд, Венди скрылась, а я осталась с опустошенной зеленой и разумным псом.
Долго стоять в раздумьях мне не позволили. Тони, поскуливая, вылизывал лицо Ники, а после подбегал ко мне, и умоляще заглядывал в глаза, скуля, как умирающий. Через несколько секунд снова возвращался к девушке и так раза три. Наконец я не выдержала:
– Тони, блохастый и тупой пес! Ты не даешь мне сконцентрироваться и прийти в себя! Пошел вон отсюда! Пошел! Позову потом! Или пошел, или отстал от меня!
Сообщив мне взглядом, что я распоследняя сволочь, здоровенный пес вышел в коридор и плюхнулся возле двери. Тупой! Тупой и блохастый!
В раздражении я захлопнула дверь так, что стены задрожали.
Ники спала. А я села в кресло, пытаясь успокоиться. Отчего я впала в такое раздражение? Посидев минут пять, пришла к выводу, что все дело в страхе: я не контролирую ситуацию ни на йоту. Я просто плохо или хорошо затыкаю течи в своем корабле-жизни. И скорее плохо, чем хорошо, потому что пробоин все больше.
Успокоившись, я смогла работать с силой и, обратившись к резерву, переконвертировала часть в зеленый vis-цвет. Влив большой глоток в поцелуе, я отошла к окну, ожидая, когда Ники придет в себя.
– Тони… Тони… – в полубреду позвала зеленая. Ну, надо же, прям как в романтической сказке: зовет любимого, – ехидно, с оттенком зависти, подумалось мне.
– Бав! Бав! – здоровенная туша принялась выбивать дверь
– Да чтоб ты провалился! Безмозглый пес! – подбежав, я открыла дверь, предусмотрительно убравшись с его дороги.
Тони подбежал к Ники и принялся прыгать и радостно лаять. Зеленая, освоив мой подарок, взбодрилась и не менее радостно чесала мохнатую псину.
– Бав! – и туша понеслась ко мне в порыве благодарности. Захотелось провалиться под землю – там тихо, спокойно и никто не лезет слюнями в лицо.
Ники хоть и была глупенькой, но мое состояние уловила или рассмотрела. На лице.
– Тони! Тони, успокойся, мой хороший мальчик, успокойся, – она опять трепала за ушами подбежавшего при звуке своего имени, волкодава.
– Я дала тебе силы, потому что хочу узнать, что именно ты сделала и как, – это, сказанное ледяным тоном, прозвучало
На Тони мой голос подействовал как ушат холодной воды. Хвала Свету. Он улегся, положив морду на лапы, и изобразил умильный взгляд вверх, мол я очень хороший песик.
Я уселась в кресло напротив дивана, а Ники принялась рассказывать, периодически поглаживая «своего хорошего мальчика».
Вкратце дело было так: весь день она наносила ритуальную татуировку на пузо Тони, и не просто татуировку, а резервуар для vis. Весь вечер накачивала его, а когда взошла луна, Тони сам вынул резерв из «мешка» и перекинулся быстро и безболезненно.
– Я смогу наполнить его снова, – под конец произнесла она. – Мне хватит суток, чтобы прийти в себя.
– Сомневаюсь, Ники, у тебя vis-вены ходуном ходят, пульсируют, а это признак сильной перетруженности и истощения.
Я погрузилась в раздумья, столкнувшись с совершенно новыми для себя возможностями. Нет, я знала, что руны и прочая графика используется для работы с vis. Но я привыкла относиться к этому как к забаве слепоглухонемых – мне это не нужно, я все вижу и могу. А пойди ж ты – создали псевдо vis-центр в волке. После такого поверишь, что и с людьми можно нечто подобное творить. Я подробно расспросила о рисунке, о том, как она наносила его, Ники принялась объяснять детали. Я слушала и, как говорят люди, шизела: девочка, слабо видящая силу, смогла провернуть такое, на что и я бы не решилась.
Волки-оборотни в vis-диапазоне представляли собой почти однородный темно-зеленый туман с красными всполохами эмоций. Причем красный vis был расцвечен примесями обычного людского спектра: оранжевая радость, бело-стальная жалость, грязно-синяя хандра, багровая ненависть и так далее. Собственно из-за этой людской vis-подкраски волки и считались почти людьми. Виденные мной селки (морской котик) и лебедин разноцветностью не отсвечивали и воспринимались не только мною как слабые зеленые divinitas, несмотря на отсутствие vis-центров и вен. А волки – люди. И vis-метаболизм у них людской, а не как у divinitas. И вот, глупышка Ники из такого-то «материала» вслепую слепила этакий «Подарок Уту». Только древний бог не рисовал ничего на Шоне и каким-то образом обеспечил наполнение и умопомрачительную стабильность своего подарочка. В случае же с Тони стабильность обеспечивал рисунок – татуировка, и если ее каким-то образом повредить, то на Тони это скажется. И очень плохо.
Я подошла к псу, он сам все понял и перевернулся на спину, подставив мне брюхо на осмотр. Рисунок, естественно, сохранялся во всех ипостасях, и хоть шерсть скрадывала мелкие детали, было видно, что это руна «волк», заключенная в круг, а из причинного места в круг упиралась стрела.
– «Ох, и больно ему было», – подумалось мне, – а может быть, боль была частью ритуала?
– Как же ты узнала обо всем этом? – вырвалась у меня мысль вслух.
– Мой владелец… бывший… зарабатывал на этом. Делал из людей оборотней. Но он гиен делал. А руну волка подсказал Шон.