Утро магов

Бержье Жак

Для алхимика превращение — явление второстепенное, осуществляемое просто в порядке демонстрации. Трудно составить себе мнение о реальности этих превращений, хотя наблюдения таких людей, как, например, Гельвеций или ван Гельмонт, кажутся поразительными. Можно возразить, что искусство «красной магии», т. е. фокусников, безгранично, но разве могли быть посвящены мошенничеству четыре тысячи лет исследований и сотни тысяч томов и рукописей? Как будет видно из дальнейшего, мы предложим другое объяснение. Оно будет достаточно скромным, чтобы не будоражить мнение общественности и деятелей науки. Мы попытаемся описать работу алхимика, приводящую к изготовлению «камня» или «эликсира», и будет видно, что понимание некоторых операций наталкивается на наши

современные знания о строении материи. Но вовсе не очевидно, что наше знание термоядерных реакций совершенно и окончательно. Катализ, в частности, может произойти в этих явлениях еще неизвестным нам способом. (Сейчас в различных странах ведутся работы по использованию частиц, производимых мощными ускорителями для катализа соединений водорода).

Нет ничего невозможного в том, что некоторые естественные смеси под воздействием космических лучей производят термоядернокаталитические реакции большого масштаба, приводящие к массовому превращению элементов. В этом следовало бы видеть один из ключей к алхимии и причину того, что алхимик бесконечно повторяет свои манипуляции до момента, когда соединятся все космические условия.

Могут опять возразить: если превращения такого рода возможны, то куда же девается высвободившаяся энергия? Многие алхимики должны были бы взорвать город, в котором они жили, а заодно и несколько десятков тысяч квадратных километров своей родины. Должны были бы происходить многочисленные и разрушительные катастрофы.

Алхимики отвечают: как раз потому, что такие катастрофы имели место в отдаленном прошлом, мы и боимся ужасной энергии, содержащейся в материи, и храним тайны нашей науки. Кроме того, «Великое Делание» достигается прогрессивными физиками, и тот, кто ценой десятков и десятков лет манипуляций и аскезы научится развязывать термоядерные силы, учится одновременно и мерам предосторожности, которые нужно соблюдать, чтобы избежать опасности.

Убедительный аргумент? Может быть. Сегодня физики допускают, что в некоторых условиях энергия термоядерного превращения могла бы быть поглощена особыми частицами, которые у физиков называются нейтрино или антинейтрино. Может быть, существуют такие типы превращения, которые высвобождают лишь немного энергии или при которых высвобожденная энергия уходит в форме нейтрино. Мы еще вернемся к этому вопросу.

Гн Эжен Канселье, последователь Фулканелли и один из лучших современных специалистов в области алхимии, обратил внимание на один пассаж в исследовании, которое Жак Бержье написал в качестве предисловия к одному из классических изданий в серии «Всемирная библиотека» — антологии поэзии XVI века. В предисловии Бержье сделал намек на алхимиков и их стремление к тайне. Он писал: «С этой конкретной точки зрения трудно не согласиться с нами. Если существует способ, позволяющий производить бомбы в кухонной духовке, то явно предпочтительно, чтобы этот способ не был разглашен».

Гн Эжен Канселье тогда ответил нам: «Ваше высказывание достаточно знаменательно. Вы проникли в суть, и я как специалист могу заявить, что можно добиться атомного расщепления, исходя из сравнительно легкодоступного и дешевого материала и выполняя ряд операций, не требующих ничего, кроме мощного вытяжного шкафа, угольного плавильного горна, нескольких горелок Мекара и четырех бутылей газа метана».

Не исключено, что даже в ядерной физике можно добиться значительных результатов простыми средствами. Таково направление будущего в любой науке и любой технике.

«Мы можем больше, чем знаем», — говорил Роджер Бэкон. Но он не добавил слова, которые могли бы быть девизом алхимиков: «Все возможно, хотя не все позволено».

Для алхимика власть над материей и энергией — это только вспомогательная возможность, — об этом надо постоянно помнить. Подлинная цель алхимических операций, которые являются, быть может, реликтом очень древней науки, принадлежавшей исчезнувшей цивилизации, — превращение самого алхимика, открывающее ему доступ к высшему сознанию.

Материальные результаты — это только провозвестие конечного духовного преобразования. Все направлено на превращение самого человека, на его превращение в бога, на его переплавку в определенной божественной энергии, откуда излучаются все виды энергии, заключенной в материи. Алхимия и есть та самая наука «с сознанием», как говорил Рабле. Это наука, которая материализует меньше, чем очеловечивает, пользуясь выражением Тейяра де Шардена, говорившего: «Подлинная физика — та, которая сумеет приобщить всего Человека к целостному представлению о мире».

«Знайте, — писал учитель алхимии, — знайте все исследователи этого Искусства, что дух есть все и что если в этом духе не заключен подобный дух, то все ни к чему».

ГЛАВА 3. ПРОРОЧЕСТВО РЫЦАРЯ АЛХИМИИ

С 1934 по 1940 г. Жак Бержье был сотрудником Андре Гейльброннера, одного из примечательнейших людей нашей эпохи. Гейльброннер, казненный нацистами в Бухенвальде в марте 1944 г., был во Франции первым профессором, преподававшим физическую химию. Эта наука, пограничная между двумя дисциплинами, породила с тех пор многие другие науки: электронику, ядерную физику, стереотронику (одна из новейших наук, изучающая преобразование энергии в твердых телах; одним из практических ее воплощений является транзистор). Гейльброннеру была присуждена большая золотая медаль Франклиновского института за открытия в области коллоидных металлов. Он также интересовался сжижением газа, аэродинамикой и ультрафиолетовыми лучами.

С 1934 г. он посвятил себя ядерной физике и создал с помощью группы промышленников лабораторию ядерных исследований, где к 1940 г. были получены результаты, представлявшие значительный интерес. Гейльброннер был, кроме того, судебным экспертом по всем делам, касающимся превращения элементов, и таким образом Жак Бержье получил возможность встретиться с некоторыми мнимыми алхимиками, мошенниками или духовидцами, и одним настоящим алхимиком, подлинным Учителем.

Мой друг так никогда и не узнал его настоящего имени, а человек этот давно исчез, не оставив следов. Он ушел в подполье, сознательно уничтожив все мосты между собой и своим временем. Бержье думает, однако, что речь шла о человеке, который под псевдонимом Фулканелли гдето около 1920 г. написал две странные и восхитительные книги: «Обители философии» и «Тайна соборов» — несомненно, одни из самых значительных работ по алхимии. В них отражены высшее знание и высшая мудрость, и известно, что многие выдающиеся умы с почтением относятся к легендарному имени Фулканелли.

"Мог ли тот, — писал издатель гн Канселье, считавший Фулканелли своим учителем, но так никогда и не разгадавший тайну его личности, — кто достиг вершин познания, отказаться повиноваться велениям Судьбы? Нет пророка в своем отечестве. Эта пословица объясняет, быть может, скрытую причину потрясения, которую вызывает искра откровения в одинокой жизни философа, полностью посвященной науке. Действие этого божественного огня целиком снедает прежнего человека. Имя, родина, семья, все иллюзии, все ошибки, все тщеславие — рассыпаются в прах. И из этого пепла, подобно фениксу, возрождается новая личность. Так, по крайней мере, гласит философская традиция.

Мой учитель это знал. Он исчез, когда пробил роковой час, когда пришло знамение. Кто же осмелился бы уклониться от руки Провидения? Если бы со мной произошло сегодня нечто подобное тому счастливому событию, которое вынудило моего учителя бежать от почестей мира, я сам, несмотря на глубокую печаль горестной, но неизбежной разлуки, не мог бы поступить иначе".

Гн Эжен Канселье написал эти строки в 1925 г. Человек, который оставил ему заботу об издании своих трудов, сменил свое имя и место обитания. В 1937 г., однажды в июне, Жак Бержье решил, что имеет полное основание думать, что перед ним сам Фулканелли.