Увечный бог

Эриксон Стивен

– Короче говоря, он не был политиком.

Спакс поморщился: - Ты можешь думать, что раз племена сломлены сотнями лет поражений, кланы прогнили от кровной вражды и ненависти... ты можешь думать, не так ли, что мы должны были прислушаться к разумным словам, внять предупреждениям против вреда самим себе.

– И если бы Хамбралл Тавр не утонул...

– Даже Тавр едва удерживал кланы в единстве. И не могу сказать, что его утопление было случайным - я сам не видел. Так или иначе, мы, гилки, не находили ничего плохого в Оносе Т'оолане.

А вот кончил он плохо. Среди Баргастов, Огневласка, вождя не просто смещают, изгоняют. Его убивают. Как и его семью - всю кровную линию. Мы, гилки, не приняли бы в этом участия.

– Но вы предупредили Оноса Т'оолана, что уйдете?

– Нет, потому что он мог бы искать нашей помощи в борьбе за власть. Как смог бы я смотреть ему в глаза и отказывать? Хотя сейчас думаю, что он не стал бы просить. А ведь я все равно отказал бы...

Она наморщила лоб и внимательно поглядела на него.
– Ты выбрал путь труса.

– Можешь и так считать. Наверное, многие так и думают. Но я сделал это ради спасения народа. Онос Т'оолан понял - он не стал меня преследовать, хотя имел возможность.

– И теперь среди всех Белолицых один ты нашел последнюю войну и готов сражаться во имя болотных богов.

Он вздохнул: - И каждую ночь я молюсь, чтобы Онос оказался с нами в день битвы. Чтобы повел Баргастов.

– Но так не будет, Спакс.

– Знаю, Высочество. И гилки будут стоять одни - последний клан, последние Белые Лица.

– Перед атакой ты призовешь богов, Спакс?

– Сомневаюсь.

– Тогда что ты сделаешь ради поднятия духа воинов?

Он пошевелил плечами, сбрасывая напряжение, но ощутил лишь усталость.
– Думаю, Высочество, я буду их стыдить.

***

Финт влезла на спину тощей лошади и оглянулась. Призрак Полнейшей Терпимости стоял на краю лагеря. Содрогнувшись, она спросила у Наперстянки: - Скажи, что ты ее не видишь.

– Не вижу. Поехали, или заблудимся в темноте.

Они поскакали галопом. Над головами тяжелые тучи закрыли Нефритовых Чужаков, заглушили зеленоватое свечение. Казалось, оно терзает глаза уже месяцы, если не годы.
– Типичное дело. Единственная ночь, когда даже призрачный свет будет не лишним...

– Это дождевые тучи? Хотелось бы знать. Это дождь, Финт?

– Что я, предсказатель погоды? Не знаю. Но пахнет не дождем. Пахнет... пылью.

– Спасибо, - буркнула Наперстянка.

Финт как раз заметила впереди двух всадников - Араникт и Брюса Беддикта. На закате прибыл Охотник К'эл, принес послание на восковой табличке - и вот они скачут к укрепленному лагерю Че'малле. То, что Араникт позвала их, стало сюрпризом; но Финт не терпится увидеть гигантских воинов-ящеров, что будут биться на их стороне. "Биться... гмм... мы, дольщики, просто прогуливаемся, ха-ха. Но один вид союзников может меня успокоить. Хотя бы одна армия не умирает от голода и жажды. Ну, я так слышала.

Но хотя все здесь жалуются без остановки, похоже, никто по-настоящему не возмущен. Не сейчас, когда армия малазан пытается пересечь настоящую пустыню. Пусть нам плохо, но..."

– До сих пор ненавижу лошадей, - бросила Наперстянка.

– У тебя животина между ног, девушка. Попробуй представить, что занимаешься любовью.

– И что это должно значить?

Финт покосилась на нее.
– Боги подлые. Только не говори, что ты клятая девственница.

– Ну, не скажу. И вообще хватит болтать. Нас уже ждут.

Брюс и Араникт замедлили бег своих лошадей.
– Они устали, Чудная. Все мы в плохой форме.

Вскоре они оказались рядом с принцем и Атри-Цедой.
– Где же армия?
– спросила Финт.
– Думала, они стоят неподалеку.

– Так и есть, - отозвалась Араникт.
– Но им же не нужны костры и фонари.

Теперь Финт различила более темное пятно среди низких холмов, увидела тусклые отблески - железо, а может, и глаза рептилий. Ее снова зазнобило.
– И сильно вы доверяете таким союзникам?
– Она видела, как поднимаются большие вытянутые головы, открываются глаза. Видела ряды острых зубов.

– Ими командуют трое людей, Финт. Двое прежде были Охотниками за Костями.

Чудная Наперстянка что-то пробурчала. Возможно, проклятие.

Араникт глянула на юную колдунью, потом на Финт.
– Разделяете неприязнь коллеги к малазанам, Финт?

– Ну, они пытались завоевать Даруджистан. Но потом повернули и раздавили Паннион Домин - а паннионцы шли к Даруджистану с дурными намерениями.
– Она пожала плечами: - Не думаю, что они хуже всех других, - и сказала, повернув голову к Наперстянке: - К тому же я гостила как-то в Одноглазом Коте, до завоевания. Та еще была дыра.

– Но это была МОЯ дыра!
– воскликнула Наперстянка.

– Не ты ли сейчас...

– Ох, тише! Ты знаешь, о чем я!

Принц и Атри-Цеда промолчали и даже постарались сохранить невозмутимые лица - по крайней мере, так показалось Финт в тяжелом сумраке."Тьма спасительница наша!"

В тридцати шагах, на "улице" между рядами молчаливых, недвижных К'чайн Че'малле, стояли двое мужчин и женщина. Женщина наклонилась и подняла створки на очень большом фонаре, залив сцену светом.

Подъезжая, Финт внимательно изучала этих... командиров. Мужчины - солдаты в мундирах малазанской морской пехоты; хотя сначала она приняла их за фаларийцев, с такими желто-рыжими волосами, но кожа имела странный оттенок - между золотом и бронзой - и почти светилась изнутри. Женщина же была варваркой. Вроде ривиек, только более плотная, лицо широкое и довольно плоское. Темные глаза поблескивали обсидианом.

Принц Брюс слез с коня. За ним Араникт и Финт. Лишь Наперстянка осталась в седле; она сердито глядела на малазан.