Увидимся в августе
Шрифт:
Через два часа Анна Магдалена Бах бросила последний, полный жалости взгляд на свое прошлое и навсегда распрощалась со своими незнакомцами на одну ночь, а также долгими часами сомнений, собственноручно рассыпанных ею по всему острову. Море лежало в лучах вечернего солнца золотой заводью. В шесть часов она вошла в дом, волоча за собой мешок с костями. «Это то, что осталось от моей матери», — сказала она изумленному мужу и добавила:
— Не пугайся. Она понимает. Я даже думаю, она понимала уже тогда. Когда решила, чтобы ее похоронили на острове. Конец
Габриэль Гарсиа Маркес
От издателя
21 марта 1999 года читатели Габриэля Гарсиа Маркеса узнали
Через несколько лет судьба свела меня с Габриэлем Гарсиа Маркесом, одним из моих любимых писателей с юности. Любовь к его творчеству — а также к книгам Рульфо, Борхеса и Кортасара — подвигла меня пересечь Атлантику и поступить в аспирантуру Техасского университета в Остине по специальности «латиноамериканская литература». В августе 2001 года, когда я уже вернулся в Барселону и работал редактором в издательском доме Random House Mondadori, мне позвонила Кармен Бальсельс и назначила встречу у себя в агентстве, непривычно пустынном в эти летние дни. Она хотела познакомить меня (по телефону) с Гарсиа Маркесом, которому требовался дежурный редактор — он тогда писал книгу воспоминаний. Его всегдашний редактор, мой дорогой друг Клаудио Лопес де Ламадрид, был в отпуске. Вот так я начал работать с ним «бок о бок» над финальной версией книги «Жить, чтобы рассказывать о жизни»: он маленькими порциями по электронной почте или факсу присылал мне рукопись, а я возвращал ему с комментариями — в основном они касались проверки фактических данных. Он был особенно признателен мне за следующее замечание: «Превращение» Кафки, перевернувшее его повествовательную вселенную, на самом деле перевел не Борхес, хотя именно так значилось на обложке его аргентинского издания. Гарсиа Маркес находился в Лос-Анджелесе, где проходил реабилитацию после болезни, но даже на расстоянии мне удалось стать очевидцем его письма, походившего на столярную работу: я видел, как он переделывал главу, посвященную восстанию «Боготасо», и как блестяще, всего одной буквой, изменил заглавие, чтобы избежать конфликта с другим автором. По чистой случайности я познакомился с ним и Мерседес Барчей лично в одном барселонском ресторане, но отношения «автор — редактор» мы возобновили только в 2008 году.
В мае 2003 года, после долгого пребывания в Лос-Анджелесе, Габриэль Гарсиа Маркес и Мерседес Барча возвращаются в Мехико, где их встречает только что нанятая на работу Моника Алонсо, новый личный секретарь. Ее свидетельство крайне важно для восстановления хронологии создания «Увидимся в августе». По воспоминаниям Моники, 9 июня 2002 года писатель закончил вычитывать корректуру книги воспоминаний, причем помогал ему редактор Антонио Боливар. Не успели они убрать со стола рукописи фрагментов и заметки к готовой книге, как пришло известие о смерти матери Гарсиа Маркеса. Этим загадочным совпадением завершился круг, открытый первой фразой мемуаров: «Моя мать попросила, чтобы я поехал с ней продавать дом». Таким образом, Гарсиа Маркес не работал ни над каким крупным проектом, когда Моника, разбирая ящики письменного стола в его кабинете, обнаружила папку с двумя рукописями: «Она» и «Увидимся в августе». Над первой из них Гарсиа Маркес непрерывно трудится с августа 2002-го по июль 2003 года и меняет заглавие на «Вспоминая моих несчастных шлюшек» при публикации в 2004 году. Это последнее художественное произведение автора, изданное при жизни отдельной книгой.
Однако публикация в мае 2003 года фрагмента из «Увидимся в августе» выглядела как публичное заявление: Гарсиа Маркес работает над последним своим художественным проектом. Третья глава предполагаемого романа, «Ночь затмения», вышла в колумбийском журнале Cambio 19 мая, а через несколько дней — и в El Pais. C июля того же года, по воспоминаниям Моники Алонсо, писатель возобновил интенсивную работу над рукописью. К концу 2004 года у него накопилось пять вариантов текста, не считая ранних черновиков и одной версии, начатой еще в Лос-Анджелесе. Все эти рукописи сегодня хранятся в архиве Гарсиа Маркеса в Центре Гарри Рэнсома (Техасский университет в Остине).
Закончив пятый вариант, Гарсиа Маркес прекратил работу над текстом и послал экземпляр своему агенту Кармен Бальсельс. «Иногда книге нужно дать отлежаться», — сказал он Монике Алонсо. Надвигалась важная дата, сорокалетие романа «Сто лет одиночества», готовилось к выходу издание, выверенное Королевской академией испанского языка, и это отнимало все время писателя. 26 марта 2007 года он выступил на торжественном открытии конгресса в Картахене — это было одно из его последних появлений на публике.
В марте 2008 года, когда я уже жил в Мехико и работал главным редактором в Random House Mondadori, Кармен Бальсельс поручила мне помочь Гарсиа Маркесу подготовить книгу с текстами его публичных выступлений — два года спустя она вышла под названием «Я здесь не для того, чтобы говорить речи». Я приезжал к нему по меньшей мере раз в месяц, и мы подолгу беседовали о книгах, авторах и темах, затронутых в этом сборнике.
Летом 2010 года в Барселоне Кармен Бальсельс сообщила мне, что у Гарсиа Маркеса есть неизданный роман, к которому он никак не может написать финал, и попросила меня поговорить с ним и по возможности воодушевить на концовку. Она упомянула, что это история замужней женщины, которая приезжает на остров, где похоронена ее мать, и там встречает любовь всей своей жизни. Вернувшись в Мехико, я первым делом пошел к Габо, спросил про роман и передал слова агента. Габо посмеялся и поправил: героиня находит не любовь всей своей жизни, а нового любовника в каждый приезд на остров. И, желая доказать мне, что финал у него есть, он попросил Монику достать последний вариант (он всегда хранил рукописи в немецких папках Leuchtturm) и прочитал мне последний абзац, блестяще завершающий историю. Обычно он не любил делиться тем, над чем работал, но через три месяца разрешил мне прочесть три главы вслух, пока сам сидел рядом. Я помню, какое впечатление произвело на меня безупречное владение оригинальной темой, которой он раньше не касался. И помню, как мне захотелось, чтобы остальные тоже смогли это прочесть.
Память уже не позволяла ему собрать все кусочки и все исправления в единую версию, но так или иначе, редактируя, он мог проводить время за любимым занятием: где-то подобрать прилагательное, где-то изменить маленькую деталь. Пятая версия, от 5 июля 2004 года, на первой странице которой он написал: «Большой финал ОК. Данные о ней ГЛ.2. Внимание: возможно гл. Финал / Лучший?», очевидно, нравилась ему больше остальных, и именно в нее при помощи Моники он внес изменения, касавшиеся предыдущих версий. Одновременно Моника собирала цифровую версию с альтернативными фрагментами и эпизодами. Эти два документа легли в основу настоящего издания.
Отношения между автором и редактором — договор о доверии и уважении. Мне посчастливилось работать с Габриэлем Гарсиа Маркесом, и это было непрерывное упражнение в смирении, причем я исходил из того, что он сам сказал, когда Кармен Бальсельс передала мне трубку при нашей первой беседе: «Я хочу, чтобы ты критиковал меня как можно больше, потому что, поставив последнюю точку, к книге я больше не вернусь». В отношении настоящего издания я действовал как реставратор перед холстом великого мастера. Исходя из цифрового документа, сохраненного Моникой Алонсо, и противопоставляя его пятой версии, которую автор считал окончательной, я рассмотрел каждую его рукописную или продиктованную Монике пометку, каждое измененное или убранное слово, иногда фразу, каждый альтернативный вариант на полях, чтобы решить, включать их в текст для публикации или нет. Работа редактора, по моему глубокому убеждению, состоит не в том, чтобы изменить текст, а в том, чтобы сделать текст сильнее уже имеющимися на странице средствами. Это включает проверку и исправление фактических данных, от имен упоминаемых музыкантов или писателей до соответствия возраста героини хронологии повествования.
Я надеюсь, что читатели «Увидимся в августе» почувствуют то же уважение и удивление, которые десятки раз чувствовал я, читая этот текст и чувствуя, что Габо сидит рядом, как на фотографии, которую сделала Моника Алонсо, когда мы работали над книгой речей.
Я благодарю Родриго и Гонсало Гарсиа Барча за то, решили положиться на меня, позвонили однажды в августе и сказали, что приняли решение опубликовать «Увидимся в августе» и назначить меня редактором. Груз ответственности оказался тяжелым, но их воодушевление и доверие на протяжении всего процесса стали лучшей наградой за всю мою редакторскую карьеру. Воспоминание о Мерседес Барче, которая некогда распахнула передо мной двери своего дома — а не только рабочего кабинета мужа, — не покидало меня. Нравственные принципы Моники Алонсо, ее преданность писателю помогли тексту попасть в наши руки, и я благодарю ее за то, что уделила мне время и восстановила историю написания. Все мы также в долгу у команды Центра Гарри Рэнсома при Техасском университете в Остине, где хранится архив Гарсиа Маркеса. Эти люди привели в цифровой формат все рукописи текста, без чего настоящее издание не состоялось бы. Вот их имена: Стивен Энисс, Джим Кун, Виви Беренс, Кассандра Чен, Элизабет Гарвер и Алехандра Мартинес. Выдающемуся редактору и дорогому другу Гэри Фискетьону я благодарен за беседу, которая вывела меня из профессионального ступора. Его опыт указал мне правильный путь. Еще один мой (и наш общий) проводник — главный редактор Сонни Мехта, по которому мы скучаем и который, я знаю, был бы счастлив опубликовать эту книгу. Отдельное спасибо моей жене Элизабет и нашим детям Николасу и Валери за то, что поддерживали меня, пока я надолго запирался с книгой в мансарде. И, наконец, моя самая большая благодарность — Габо за его доброту, простоту и тепло, которыми он встречал всякого, кто приближался к нему, как к богу, а он, как истинный человек, отвечал всем улыбкой. Память о нем была мне лучшим стимулом за все месяцы работы.