Увядание
Шрифт:
– Ну, вообще-то да, – подтверждаю я его догадку.
До того как он ее озвучил, задумка мне казалась весьма неплохой.
Габриель отодвигает в сторону разделявший нас поднос, берет меня за обе руки и наклоняется ближе. Дом полон людей, а дверь в мою комнату распахнута настежь, но сейчас это словно не имеет значения.
– Не важно, что ты выберешь – ураган или вечеринку, бежать тебе все равно слишком рискованно. Ни Комендант, ни Распорядитель тебя просто так не отпустят. Прошли месяцы, прежде чем тебе разрешили открывать
– Откуда ты об этом знаешь? – спрашиваю я.
– Он сказал всем слугам, что если ты, Сесилия или Дженна захотите воспользоваться нашей картой от лифта, мы обязаны прежде получить на это его личное разрешение.
– Когда это произошло?
– Когда ты была подсоединена к пяти различным аппаратам, которые боролись за твою жизнь.
– Я за свою жизнь не боролась, – говорю я, сжимая его руку. – Будь моя воля, прямо там бы и умерла, и обсуждать сейчас было бы нечего. Я не сдаюсь только по одной причине. Знаешь какой? Та река. Рейн. Думаю, мои родители не случайно меня так назвали. Наверное, мое имя значит, что мне нужно куда-то ехать, к чему-то стремиться. Так я и собираюсь бороться за свою жизнь.
– Ехать? Но куда?
– Да не знаю я!
Неприятно, когда твои фантазии пытаются загнать в рамки логики. Чувствуешь себя пустой мечтательницей.
– Только бы убраться отсюда. Неважно куда, главное – подальше. Ладно, решай, ты со мной или нет?
Вскидывает бровь.
– А что, ты бы ушла без меня?
– Нет, – признаюсь я и с широкой усмешкой добавляю: – Скорее возьму тебя за шкирку и потащу за собой силком.
Наконец он сдается и одаривает меня одной из своих редких улыбок.
– Ты просто чокнутая, тебе это известно?
– Тем и спасаюсь, – парирую я.
Он наклоняется ко мне поближе, и по приятному возбуждению, охватившему все мое тело, я догадываюсь, что мы сейчас поцелуемся. Глаза как-то сами собой закрываются, он нежно проводит ладонью по моей щеке. Нас прерывает легкий стук по дверному косяку.
– Извините, что прерываю, – Дейдре кивает на поднос, который держит в руках. – Распорядитель Вон попросил принести тебе аспирин.
Габриель отстраняется. В глазах читается едва сдерживаемое желание дотронуться до меня. Но все, что он говорит:
– Увидимся.
– До скорого.
Когда он уходит, Дейдре протягивает мне две таблетки и стакан воды.
– Ты ничего не прервала, – говорю я, проглотив лекарство. – Между Габриелем и мной ничего не было… То есть…
Я лихорадочно, с пунцовыми щеками, стараюсь подобрать подходящие слова.
– Все в порядке, – с улыбкой успокаивает меня Дейдре. – Распорядителя Вона даже нет в доме. После того как он сказал мне отнести тебе аспирин, его вызвали в больницу.
Она берет с моего туалетного столика тюбик бальзама и наносит средство на мои растрескавшиеся
– Сегодня чудесный день. Может, открыть тебе окно?
– Спасибо, мне и так хорошо, – отвечаю я.
Она перестает суетиться вокруг меня, и я замечаю, что моя маленькая верная помощница чем-то озабочена.
– У меня и в самом деле все хорошо.
– Что тебе сказал Распорядитель Вон? – спрашивает она шепотом.
Вздрагиваю от неожиданности.
– Что?
– Когда ты спала, по крайней мере, я думала, что ты спишь, я пришла в твою комнату, чтобы заменить тебе подушку, но здесь был Распорядитель Вон. Он велел мне выйти. – Она виновато опускает взгляд. – Из комнаты я вышла, но осталась за дверью. Хотела подслушать. Прости. Знаю, мне не следовало. Просто я…
Дейдре смотрит на меня полными слез глазами. Подобное поведение ей совершенно несвойственно, и мне на секунду кажется, будто у меня снова жар и мне все это мерещится.
– Просто я боялась, что он с тобой что-нибудь сделает.
Легонько сжимаю ее дрожащую руку.
– С чего ты это взяла?
– Ох, Рейн, – всхлипывает она. – Если ты хотела сбежать, больше так не делай. Тебе отсюда никогда не выбраться, а он превратит твою жизнь здесь в ад.
– Я и не собиралась никуда бежать, – говорю я.
Она качает головой:
– Какое это имеет значение? Главное, чтобы он не подумал, что собиралась. Ты не понимаешь. Не представляешь, на что он способен, если встать у него на пути.
– Дейдре. – Я осторожно притягиваю ее к себе. – Что ты пытаешься мне сказать?
По ее щекам градом катятся слезы.
– Леди Роуз не хотела ребенка, ни в какую, – судорожно икнув, начинает свой рассказ Дейдре. – Они с Распорядителем Воном постоянно об этом спорили. Она считала, что он не сможет найти противоядие, и не хотела рожать ребенка только для того, чтобы он умер, так и не став взрослым. Он обзывал ее естественницей. Я часто слышала, как они кричат друг на друга. Однажды я убирала в стенной шкаф выстиранное белье. Так мне даже пришлось в него спрятаться, чтобы не оказаться свидетельницей их ссоры.
Она присаживается на краешек моей кровати и утирает заплаканное лицо. Упрямые слезы все равно не отступают.
– Но когда она забеременела, случайно, конечно, то очень этому обрадовалась. Попросила меня научить ее вязать и своими руками смастерила одеяльце в детскую кроватку. – Она улыбается воспоминаниям, но через мгновение улыбка блекнет. – Когда у леди Роуз начались роды, Линден находился на выставке. Боли были настолько сильными, что Распорядитель Вон ввел ей лошадиную долю успокоительного. Через несколько часов она пришла в себя, и он сообщил ей, что у нее родилась девочка, но спасти ее не удалось. Леди Роуз ему не поверила. Уверяла его, что слышала детский плач. Он настаивал на том, что она была не в себе, а ее ребенок родился уже мертвым.