Увядание
Шрифт:
Сейчас, сидя рядом с ней, я гадаю, чей прах получит Линден после ее смерти. Я уже дала себе слово, что меня на этих похоронах не будет.
К нам присоединяется Линден. Время за ужином течет тягостно. Сесилия настолько плохо себя чувствует, что даже не выражает недовольства по поводу карты-ключа, висящей на моей шее. Вместо этого она ерзает на стуле, пытаясь занять положение поудобней. Один из слуг приносит подушку и подкладывает ее под спину Сесилии. Удивительно, но она принимает
Все надеюсь увидеть Габриеля, но его нет среди тех, кто прислуживает нам сегодня за ужином. Я спрятала в наволочку его носовой платок и повсюду ношу с собой леденец. Продолжаю надеяться на то, что у Габриеля все хорошо и он скоро даст о себе знать. Полагаю, переживания столь явно отражаются на моем лице, что Вон решает поинтересоваться, все ли у меня в порядке. Я говорю, что просто немного устала, Сесилия заявляет, что готова поспорить насчет того, кто из нас устал больше, Дженна не произносит ни слова. Ее молчание только усиливает мою тревогу.
Самое малое, что я могу сделать, это поддерживать с Линденом непринужденный, светский разговор. В нашу беседу периодически вклинивается Сесилия. Дженна гоняет по тарелке кусочки вареной моркови. Вон говорит, что ей нужно поесть хоть немного. Он улыбается, но в голосе его звучит неприкрытая угроза, и Дженна подчиняется.
После десерта нас провожают обратно на этаж. Сесилия отправляется спать, а мы с Дженной молча проходим в дальний угол библиотеки.
– У тебя на шее ключ, – отмечает она.
– Тебе спасибо, – отвечаю я. В памяти всплывает утренний эпизод в ее спальне. – Как у тебя получилось его убедить?
– Да мне и стараться особо не пришлось, – рассказывает она, проводя пальцем по корешкам книг. – Словно он сам об этом уже подумывал. Его просто надо было слегка подтолкнуть. И так ясно, что у меня нет ни малейшего желания становиться первой женой, и потом жить мне осталось меньше года… – говорит она так небрежно, что у меня щемит сердце. – Сесилия, может, и продержится дольше нас всех, но с такой ответственностью ей не справиться. Остаешься только ты. Рейн, это должна быть ты. Он уверен, что ты его просто обожаешь. Тебе удалось мастерски его в этом убедить. Я и сама чуть было не поверила.
Моя привязанность к Линдену не совсем наигранна, но я не знаю, как лучше объяснить Дженне, что я на самом деле к нему чувствую, поэтому ограничиваюсь лишь еще одним «Спасибо».
– Но знаешь, будь поосторожней, – предупреждает она, наклоняясь ко мне в свойственной ей решительной манере. – Сегодня, пока ты была на прогулке, я уговорила одного из слуг сказать мне, где находится Габриель.
– Что? – Я не верю своим ушам. – Где он? С ним все в порядке?
– Попыталась. Когда слуга принес мне обед, я снова сделала вид, что недовольна едой, и, когда мы оказались вдвоем в лифте, нажала на кнопку тревоги. Лифт автоматически опустился в подвал.
– В подвал? – переспрашиваю я, сглатывая подступивший к горлу ком. – Но зачем?
– Габриеля перевели туда. На неопределенный срок, – объясняет она и бросает на меня полный сочувствия взгляд. – Прости. Я очень хотела его найти, но в первом же коридоре столкнулась с Распорядителем Воном.
Мне как будто дали под дых. Я сгибаюсь пополам, глотая ртом воздух, ноги подкашиваются, и я оседаю на пол.
– Он там из-за меня.
– Ничего подобного, – возражает Дженна, опускаясь на колени рядом со мной. – Там, внизу, куча комнат: убежище, медпункт для оказания экстренной помощи и кладовые, доверху набитые костюмами химзащиты, запасами медицинских принадлежностей и рулонами ткани для пошива одежды. Может, в переводе туда Габриеля нет ничего страшного. В этом доме у слуг постоянно меняются обязанности.
– Нет, – не соглашаюсь я. – Я точно знаю, что он там по моей вине.
Нельзя быть настолько беспечной: когда он меня поцеловал, дверь была распахнута настежь. Подумать только – настежь! Как же я могла так сглупить? Тот подозрительный шум. Это, скорее всего, был Вон. Он скрылся прежде, чем мы смогли его заметить. Ну и змеиная же у него натура!
В бессилии ударяю кулаком об пол.
– Послушай, – говорит Дженна, беря меня за руку. – Я сказала Распорядителю, что заблудилась, но он мне вряд ли поверил. Думаю, что из дома он меня больше не выпустит.
– Дженна, мне так жаль…
– Но я попробую переключить его внимание на себя. Я… ну не знаю, закачу истерику или Сесилию подговорю. Устроим полноценный скандал, и ты сможешь спуститься в подвал и поискать своего Габриеля. Договорились? – спрашивает она, откидывая с моего лба непослушную прядь. – Ты его обязательно найдешь и убедишься, что с ним все в порядке.
– И ты готова пойти на такое?
Улыбается. Я уже видела эту улыбку. На лице умирающей Роуз.
– Конечно, – уверяет она. – А что мне терять?
Пока мы в полной тишине сидим друг подле друга, ее вопрос не идет у меня из головы. Действительно, что ей терять? И где она провела столько времени после того, как натолкнулась в коридоре на Вона? В тот день, когда мы разговорились, лежа на батуте, она намекнула, что боится, но мне не хватило смелости уточнить, чего именно.
– Дженна, что он тебе сделал?
– Кто?
– Сама знаешь. Распорядитель Вон.