Уйти нельзя остаться
Шрифт:
Но никак не Зиновия Шапкина!
Меж тем биография Юры оказалась чиста, как слеза праведницы. А в колонии отсидел Зина. За изнасилование учительницы, ексель-моксель…
Догадки выстраивались в мозгу детектива одна бредовее другой. А что, если так оно и вышло, и учительница сблизилась с врагом номер один, Юрой, а Зиновий их застукал? Именно поэтому Юра потом приблизил к себе Зиновия: задабривал, чтобы тот не проболтался?
Допустим. Но при чем тогда изнасилование? Поклеп на Зину с ее стороны, чтобы избавиться от свидетеля? Но помилуйте, не такой же ценой… Дело
А что, если Юра ее сам изнасиловал? Из мести, конечно же, не по влечению, а Зиновия подбил взять вину на себя? Что-то посулил… Или Инга, его подружка закадычная, нежно упросила Зину, пообещав, что будет ждать его из колонии? Может, оттого она принялась бедному Шапкину нежно улыбаться, о чем поведал староста?
Да, но и такой вариант не прокатит! Зину теоретически могли подбить на такое дело. Но парторг не дала бы произвести подмену! И отправить в колонию какого-то там невинного зануду, а не своего заклятого врага, Юру Стрелкова!
…Короче, понятно, что ничего не понятно. И, главное, вся эта история с изнасилованием ни на шаг не приближает Алексея к ответу на вопрос: кто убивает бывших Лериных одноклассников?
Хм. Пока что намечается единственный кандидат на данную роль: Анна Ивановна собственной персоной.
В самом деле, она ведь Компашку ненавидела люто!
Однако… Зиновий, выходит, куда больше провинился перед ней. А меж тем жив пока! В то время как «инфаркты» косят членов Юриной интеллектуальной банды…
Или это было на самом деле групповое изнасилование, с участием Компашки? Но каким таким образом туда затесался Зиновий?
Хотя совершенно очевидно, что именно после этого учительница покинула школу. Стало быть, случилось это именно тогда, весной, когда Зиновий уже был допущен к «телу» Юры Стрелкова. И Инги, его сподвижницы…. И посему вполне мог участвовать в подобном безобразии.
Но тогда бы парторг сдала их всех! А с особым наслаждением, конечно, Юру.
…Погодите-погодите, погодите-ка! А что, если сдать-то она сдала всех , да остальных, Компашку, родители выкупили? Взятками, связями, тут надавили, там нажали… И пошел Зина мотать два года один-одинешек, потому что у его родителей не было ни денег, ни связей…
Два года – маловато за изнасилование. Но он тогда был несовершеннолетним, вышел досрочно, а приговорили его, как следовало из дела, к трем…
В таком раскладе становится хотя бы понятно, почему бывший парторг решила его сейчас не трогать: он уже наказан. Зато остальные вышли сухими из воды, и жажду ее мести не утолили даже годы!
Впрочем, надо еще удостовериться в том, что Зиновий до сих пор жив…
Неприятный холодок протек по позвоночнику Алексея при воспоминании о вчерашнем глухом молчании квартиры Шапкина.
Ну, будем надеяться на лучшее и считать, что молчание объясняется причинами простыми и житейскими и что месть Анны Ивановны все же не пала на голову Зиновия.
Однако напрашивается все же вопрос: почему же она столько времени ждала? С риском, что жизнь разнесет ее обидчиков по городам и странам? И она уже никогда не доберется до них?
Тьфу-ты, ну-ты! Ну, никак не складывается хоть одна версийка, хоть одна чуток стройненькая да гладенькая, как ножка любимой женщины…
Не зря ему любимая женщина вспомнилась – она не замедлила позвонить и нежно, без напора, поинтересовалась, как у него дела.
Дела у него были хуже некуда, о чем он жене честно и поведал.
– Не торопись, Алеша! Мы тут сами управимся, – сказала Александра.
«Саша, Сашенька, ты даже не можешь себе представить, как я тебе благодарен за эти слова…»
Он ни на секунду не допускал мысли, что Александра лицемерит. Она не относилась к тому типу людей, которые делают добрые (якобы) жесты не осознанно, но просто уступают по мягкотелости. И потом жалеют о них и предъявляют запоздалый и нечестный счет.
И потому Алексей решил воспользоваться ее великодушием на все сто. ОПД Зиновия Шапкина выудят из архивов в лучшем случае завтра, а пока у него наличествует в распоряжении сегодняшний вечер, и имеет смысл предпринять новую попытку переговорить с ним!
Вчерашний сценарий повторился в точности: в квартире Зиновия Шапкина горело одно окно да мерцал слабый голубоватый свет, но на любые звонки, по телефону или в дверь, он не отвечал. Алексей легонько нажал на ручку двери: заперто.
На этот раз он ждать не стал. Мысль о том, что в квартире, может, лежит труп, которым стал Зиновий Шапкин после «инфаркта», послужила хорошим стимулом. Детектив достал универсальную отмычку, и хватило пол-оборота замка, чтобы дверь распахнулась.
Кис придержал ее рукой: дверь была такой же старой, как весь дом, и, видимо, перекосившейся, отчего неудержимо открывалась вовнутрь, рискуя грохнуть о стену, или что там за ней.
Бесшумно шагнув в коридор, он тихо затворил дверь за собой. И со всеми предосторожностями продвинулся в глубь квартиры.
На кухне, где горел свет, пусто, только очень грязно.
В следующей комнате, где работал телевизор, он увидел…
Так и есть! На смятой постели – простыни свисали с дивана, касаясь пола, – распростерлось тело мужчины без всяких признаков жизни. Может, в том виноват голубоватый свет экрана, но лицо его казалось покрытым трупными пятнами.
Алексей медленно приблизился, ожидая учуять запах разложения…
…И учуял запах, запах крутого перегара, замешенного то ли на чесноке, то ли на луке. В общем, тот еще запашок.
Зиновий спал глубоким пьяным сном.
Кис расслабился. Огляделся. Увидел настольную лампу на столе, включил.
Комната была ужасающе грязной и бедной. Единственной роскошью в ней оказался мерцающий экран – только, как выяснилось, не телевизора, а компьютера, который так не шел этой старомодной квартире, обставленной истлевающей мебелью чуть ли не шестидесятых годов…