— Поверьте на слово, это не единственный плюс вашего пребывания в этом месте. Но об остальных плюсах мы поговорим чуть попозже… — успокоил их я, выложил на импровизированный стол гору пищевых контейнеров с горячей едой, выдал Златке порцию рыбы, сел на законное место и вцепился в упаковку с соком, чтобы поухаживать за дамами.
Первые четверть часа ели молча, наслаждаясь вкусом свиных отбивных, салатами, гарнирами и — в случае с Рюриковной — свининой в кисло-сладком соусе. А после того, как основные блюда были уничтожены, и дамы, спящие на ходу, по привычке потребовали всевозможные десерты, обменялись парой-тройкой фраз. Я сообщил о том, что мы навестили родичей Златы и за сутки с лишним пребывания в гостях существенно улучшили взаимопонимание с ирбисами, а Рюриковна пообещала при первой же возможности показать сумасшедший ролик с вожаком их прайда. Правда, при этом то и дело отключалась, но это было понятно, ибо на последней четверти пути я запретил дамам взбадриваться очищением разума и восстановлением, и эти усиления практически выгорели.
Когда Потапыч «сдал» всю их компанию, проговорившись, что они тоже не спали, а моя ближница чуть было не рухнула лицом в скатерть, я включил административный ресурс:
— Лада, забираешь спящих красавиц, спускаешь их к речке, поднимаешь обратно и укладываешь спать тут, в «спальне». А мы с мужиками переберемся в «тренировочный зал».
— Кто будет на усилениях? — спросила она, поднявшись на ноги и потянув вверх ничего не соображающую Наташку.
— Первые четыре часа — я, а потом подниму тебя.
Алейников предложил подежурить вместо нас обоих, но я отрицательно помотал головой и начал убирать со стола. Мужики включились в процесс, а дамы уплелись вниз на автопилоте. Вернулись минут через двадцать, то есть, уже после того, как мы расстелили спальные мешки в соседней пещере, и сходу ушли к себе.
Дождавшись наступления тишины, Колун и его парни рванули по тому же маршруту, а я начал настраиваться на очередную бесконечную
«правку» энергетических систем. Получалось откровенно плохо, хотя я старательно придумывал аргументы один весомее другого и подстегивал себя любимыми изречениями матушки. Поэтому после возвращения мужиков порядка десяти минут тупо пялился в стену. А потом приложился к каждому целительским сном, сел рядом с Потапычем, приспустил молнию на его спальнике, прижал ладонь к солнечному сплетению и еще четверть часа не мог себя заставить уйти в транс…
…Ладу я поднял через пять с половиной часов и, толком ничего не соображая от запредельной усталости, с трудом ответил на вопрос чем я все это время занимался:
— Развешивал усиления… И правил по-новому… Так, чтобы мужики прорвались сами… Через час-полтора медитаций в кольце…
— Значит, мне…
— …не надо: обойдутся.
— Отлично. Тогда я поработаю над собой. В туалет пойдешь?
— Был… — кое-как промямлил я, забрался в спальник, закрыл глаза и… сразу же открыл. А когда вытащил левую руку из-под туши Златы и посмотрел на часы, оказалось, что уже четырнадцать сорок семь, то есть, я продрых почти шесть часов!
Моральная усталость, конечно же, никуда не делась, зато физической — как не бывало. Не поблагодарить любимую супругу, наверняка занимавшуюся мною как бы не больше, чем собой, было бы редким свинством, поэтому я приподнялся на локте, поймал ее взгляд и послал воздушный поцелуй.
Рыжая заулыбалась, переместилась скачком под свободный бочок и обняла за шею:
— Бодрствуем только мы. Остальные под сном. Поднимать будем?
— Сначала дамочек. Чтобы приводили себя в порядок, не напрягаясь.
— Пра-а-авильное решение… — сыто мурлыкнула она, чмокнула меня в щеку и переместилась к выходу из пещеры. А через пару минут упала обратно, обняла и застрадала. Как водится, жалуясь на кошмарную жизнь не мне, а куда более понимающей слушательнице с желтыми глазами:
— Злат, вот скажи, чего этому непоседе не сидится в Москве? У него есть куча баб, прекрасный особняк в самом центре города, бешеные деньги и связи, позволяющие творить все, что угодно. Казалось бы — живи и в ус не дуй! А ему милее Дикий Лес, снега по шею, лютые морозы и вы, Дички…
В этот момент в нашу пещеру ввалилась Ната, оглядела спящих мужчин и переместилась к нам. Рухнула, конечно же, на мои ноги, обняла за талию, пристроила голову на груди и… рассмешила. Нас обоих:
— Слушай, Яр, а может, ну ее, эту Москву? Поселимся в Новоалексеевке, будем бегать то сюда, то к ирбисам, то к филинам, а если заскучаем, то рванем на юг давить туранцев. Ты же Ужас Дикого Леса, а не Первопрестольной, в конце концов!
— Не могу… — притворно вздохнул я. — Лада, вон, убеждает творить все, что угодно, но в окрестностях Боярского Конца. А здесь ей, вроде как, негде тратить бешеные деньги.
— Может, у нее очень высокая температура и горячечный бред? — заранее ужасаясь, воскликнула блондиночка и потянулась к Рыжей, чтобы пощупать лоб.
Та, хихикнув, отбила руку в сторону, и в шуточную возню радостно влезла Златка — придавила ко мне первую участницу и лизнула в лицо, затем метнулась за второй, вовремя откатившейся в сторону, снова промахнулась и… поймала меня. Уже на пути к выходу. Обхватив обеими лапами за спину и положив тяжеленную морду на плечо.
— Чудо, ты тяжелое! — взвыл я, но эта вредина чувствовала настоящие эмоции и жаждала продолжения веселья.
Пришлось воевать. По дороге к речке и возле ее русла. А потом прыгать в ледяную воду, зная, что кошка в нее не полезет… из-за отсутствия любимых фенов. Впрочем позабавились мы знатно, так что вернулись в тренировочный зал в прекраснейшем настроении, подождали, пока дамы наведут красоту, и привели в сознание мужиков, приложившись к каждому очищением разума, дабы не тупили. А ровно в шестнадцать ноль-ноль снова собрались вокруг импровизированного стола, разобрали контейнеры с едой, и я озадачил Колуна и его парней вопросом на засыпку:
— Минуточку внимания! Сразу после обеда мы, «Фениксы», снова уйдем в Дикий Лес максимум на трое суток. Вы останетесь тут, в пещере, или вас проводить к «полторашке»?
— — -
…Конвойные проводили нас до камина, пожелали удачи и, дождавшись нашего исчезновения во тьме, поплелись обратно. А я вгляделся в круговерть метели, которая, по утверждениям синоптиков, должна была стихнуть к шести утра, влил в сумеречное зрение предельное количество Силы и повернулся к дамам:— Лад, седлай Златку, а то потеряется после первого же скачка. Далее, прыгать начинаем на ранге первой звезды ученика, иначе рискуем переломать себе ноги, дистанцию между собой увеличиваем в полтора раза и не выходим из полутранса. Большую часть внимания концентрируем на положение стоп в момент выхода из перемещений и на сохранение равновесия. И последнее: веду, по-прежнему, я, однако не забывайте корректировать направление движения по компасу и сверяться с картой…— Будешь запутывать? — перекрикивая завывания ветра, спросила Лада, давно разобравшаяся в моем характере и догадывавшаяся, что я решил начать движение в метель не просто так.Я отрицательно помотал головой:— Сегодня подобных шуточек можете не ждать. Но в скором будущем тренировок на умение ориентироваться в экстремальных условиях будет очень много.Дамы прониклись — почти одновременно сдвинули рукава маскхалатов и комбезов, посмотрели на циферблаты компасов, потом пощупали нагрудные карманы, проверяя, на месте ли карты-пятисотки, с моей подачи запаянные в пластик, и доложили о готовности начать движение. Но Рыжая еще возилась со сбруей, поэтому пришлось подождать. Впрочем, не так уж и долго. Так что в какой-то момент я выстрелил собой прямо в белую клубящуюся муть, оценил сложность движения на выбранном ранге скачка, как терпимую, и попрыгал дальше.Ну, что я могу сказать о первых часах пути? Было напряжно. Моментами даже очень. Ведь двигаться приходилось не в одиночку и не в паре с матушкой Радославой, чувствующей себя в Диком Лесу так же комфортно, как дома, а с группой новичков, не имевших никакого опыта передвижения в ненастье. Так что пройденным расстоянием гордиться как-то не получалось. Тем не менее, обнаружение жизни, имеющееся у всех, кроме Златки, скрадывало почти все ошибки, так что новые привычки нарабатывались достаточно быстро. И пусть метель начала стихать не к шести утра, а к началу восьмого, я не стенал, ибо этот выверт погоды позволил нарабатывать нужный опыт чуть дольше.К одиннадцати утра ветер полностью разогнал облака, и зимнее солнце, отражающееся в мириадах снежинок, начало слепить глаза даже через темные очки. Впрочем, не так уж и сильно. Зато идеально чистый воздух визуально приближал заснеженные вершины гор, а фантастическая красота Алтая стала кружить головы, как молодое вино.Последнее словосочетание придумал не я, а главная любительница вина в нашей компании, Великая Княжна Софья Александровна. Во время одного из коротких привалов. А потом от избытка чувств раскинула руки в стороны, рухнула навзничь, уставилась на светло-голубое небо и заявила, что влюблена. В эти места, зиму и даже в отдельно взятых Дичков.Отдельно взятый Дичок, решивший, что это падение является частью какой-то веселой игры, мгновенно нарисовался рядом с ней, ткнулся мордой в руку, был пойман в объятия и затискан, как мягкая игрушка. В результате чего размяк и… очень сильно обиделся на беркута, сдуру решившего испортить удовольствие. Поэтому расплескал его о воздушную пелену, выставленную навстречу пикирующей птице, а затем разорвал остатки тушки в клочья.С полудня часов до трех дня Злата с Ладой охотились на зайцев-беляков и отправляли добычу в пространственный карман последней. Да, при этом то и дело пропадали за пределами области досягаемости обнаружения жизни, но рано или поздно догоняли наш отряд, мчащийся на предельной скорости. И щедро делились искрящимся весельем через Знаки Макоши и эмоциональную связь с кошкой.Увы, ближе к закату, когда светило ушло за вершины гор, мы добрались до области с магофоном за четыре единицы, а там стало не до веселья. Ведь чудовищное давление, выжигавшее усиление менее, чем за десять минут, не позволяло даже расслабляться. Так что с этого момента и до полуночи группа, по сути, выживала, двигаясь по единожды пройденному маршруту впритирку к границам предельно допустимого воздействия. Впрочем, в этот раз Сашу с Наткой не замечали высокоранговые Дички, что существенно сокращало потери во времени. В результате к месту встречи с филином-мозголомом мы вышли часа на полтора раньше, чем рассчитывали, вломились в ельник, нашли камень, который птица использовала в качестве насеста, и, немного отдохнув, вытащили из пространственных карманов проектор, экран и диафильмы.Первый ролик показали кошечке, тем самым, попросив ее позвать или найти крылатого мозголома. И добились взаимопонимания — досмотрев фильм до конца, она лизнула меня в руку, встала с наста и куда-то унеслась.Следующие минут восемь-десять мы слышали ее рык с разных сторон и выкладывали на скатерть контейнеры с едой, ибо изрядно проголодались. К трапезе приступили только после возвращения самочки, уговорили горячее, достали десерты и подобрались, заметив обнаружением жизни приближение крупной птицы, сияющей чудовищно ярким покровом.Знакомый филин возник в поле зрения достаточно быстро и абсолютно бесшумно, приземлился все на тот же камень, сложил широченные крылья и ухнул. По моим ощущениям, приветливо. Я плавно поднялся на ноги, взял из рук супруги тушку зайца-беляка, подошел к Дичку и положил угощение на выступ, расположенный чуть ниже лап с внушительными когтями. А потом неторопливо развернулся на месте, вернулся на свое место, сел и продолжил есть.Птица
поняла намек влет — разделила с нами трапезу, не отказалась от угря из ресторана «Стрежень» в качестве десерта и, насытившись, уставилось на оборудование, расставленное возле нас.— Покажу его в действии чуть позже… — пообещал я, по привычке обратившись к нему, как к Златке, подошел поближе, снял оба колокола и поймал взгляд огромных глаз.Филин понял и этот намек, так что уже через мгновение я провалился в свои воспоминания, слегка освоился в этом состоянии и «показал» менталисту фрагмент прошлого. Тот самый, в котором жрец Ахурамазды пытался влезть мне в голову продвинутым щупом.Птичке это о-о-очень не понравилось: она не позволила мне прервать «воспроизведение» и досмотрела воспоминание до последних мгновений Суда Богов. Зато потом полыхнула слишком сильным восторгом, вызвавшим у меня приступ головной боли, чуть приглушила мощность транслируемых эмоций, дала понять, что извиняется за причиненные неудобства, «отмахнулось» от чувства благодарности и как-то поняла, что я хочу вернуться в реальность.Открыв глаза и увидев вокруг ночной заснеженный лес, я приложил себя очищением разума, чтобы унять взбунтовавшуюся вестибулярку, заполировал этот навык исцелением и дал команду Оле врубать проектор.Обучающий диафильм был уже заряжен, экран повешен и повернут в нужное положение, так что мы с филином прикипели взглядами к картинке и сосредоточились на том, что происходило на белом полотнище. Кстати, от силы минуты на полторы — как-то уж очень быстро врубившись в концепцию демонстрации мыслей таким способом, птичка посмотрела на меня и дала понять, что пора переходить к делу. Вот я и перешел, попросив ближницу зарядить второй диафильм.В нем Умница-Разумница использовала ассоциации, знакомые любому хищнику. К примеру, объясняя, что жрец Ахурамазды и туранцы, сидевшие с его стороны стола, являются нашими врагами, показала, что их воздействие на мой разум могло привести к смерти и последующему глумлению над трупом. А для того, чтобы обосновать необходимость приживления продвинутого колокола Александру Восьмому и его наследнику, сравнила первого с вожаком нашей стаи, а второго — с самым сильным и преданным молодым самцом. Не обошла стороной и факт некоего вмешательства в сознание Императора — показала его встречу со жрецом наедине и негативные изменения в поведении «вожака» сразу после нее.Тут крылатый мозголом негромко ухнул, чтобы привлечь мое внимание, поймал взгляд и моргнул. А после того, как я подошел поближе, снова загнал меня в режим просмотра воспоминаний. Но в этот раз показал свои — охоту на черногубую пищуху, ее средоточие в разорванной когтем грудной клетке и… место обитания нужных грызунов, которое, конечно же, располагалось в той самой области, соваться в которую было бы форменным самоубийством!Я, естественно, расстроился. И не только из-за этого — зная повадки этой мелочи, я понимал, что зимой, когда она почти перестает двигаться, чтобы пережить бескормицу, не впадая в спячку, наши поиски все равно были бы обречены на неудачу. Потом все-таки задвинул куда подальше лишние эмоции и решил показать филину еще один фильм, позволяющий воспользоваться запасным вариантом, но опоздал — крылатый менталист снова влез в мои воспоминания, в темпе «перемотал» дорогу к этому ельнику задом наперед, «перескочил» через пребывание в Ррейсских пещерах и добрался до момента нашего десантирования из «Сапсана». После чего показал точку высадки три раза, «прыгнул» к картинке с лицом Императора и дал понять, что готов приживить продвинутые колокола на этом месте.Я обрадовался, поинтересовался, что он хочет получить в благодарность за эту помощь, и потерял дар речи: в следующем воспоминании филин показал мне свое детство… проведенное в жутко примитивной клетке! А потом привлек внимание к гнутой миске с дона шураком — солеными косточками абрикоса, которыми его иногда подкармливал нереально «огромный» ребенок с раскосыми глазами и в архаичной традиционной одежде кочевников.Судя по тому, что после этого фрагмента птица показала еще один, моя реакция на него ей понравилась. А я загрузился еще больше. Ведь в конце показа мальчишка, получивший в подарок птенца филина-Дичка, был убит каким-то воином, вооруженным саблей, клетка сломалась от падения на утоптанный пол, а будущий менталист, ослабленный долгим пребыванием в области с низким магофоном, чудом успел вылететь из горящей юрты!В общем, в реальность я вернулся под впечатлением от увиденного и, привычно уняв вестибулярный аппарат, полез в пространственный карман. Параллельно объясняя дамам свои действия:— Наш крылатый друг в далеком детстве попался охотникам наших южных соседей и какое-то время жил в клетке, висевшей под крышей юрты. Единственное приятное воспоминание из того периода — соленые косточки абрикоса, которыми его иногда баловал сын хозяина. Из плена улетел во время очередной межплеменной грызни, но в памяти остался чарующий вкус того лакомства. Косточек абрикоса у меня, конечно же, нет, зато хватает соленого арахиса, фисташек и миндаля.— Может, дать ему попробовать и несоленые? — спросила Рыжая и тоже полезла в карманное измерение. — У меня есть по десятку упаковок грецких и кедровых орехов, немного фундука и кешью.— Доставай все — сейчас проведем следственный эксперимент……Обычные орехи филина не удивили, зато соленым он обрадовался так сильно, что транслируемая им радость зацепила всю нашу компанию, включая Злату. Кстати, кошке они тоже понравились, но ей мы вручили половинку стандартного пищевого контейнера, а все остальные запасы ссыпали в самый маленький тактический рюкзак, срезали с него все лишнее и перевязали плечевые ремни так, чтобы при захвате клювом содержимое не вывалилось наружу.Мозголом оценил эту заботу, довольно поухал и, доев остатки фисташек, «предложил» продолжить общение. Прежде, чем договариваться о времени и дате встречи, я показал ему наш последний визит в прайд ирбисов и заострил внимание на диафильме, в котором показал мозголома нашим союзником.Птица пересмотрела эту часть воспоминаний аж трижды, потом в том же режиме изучила возню девчонок с мелкими котами и… полезла вглубь моего прошлого, проматывая его со скоростью, из-за которой меня начало мутить. Слава всем богам, эта пытка продолжалась совсем недолго, и перед моим внутренним взором стали появляться и исчезать отдельные картинки: мой Знак Макоши, отражающийся в зеркале ванной комнаты особняка в Боярском Конце, и аналогичные татуировки Лады, сладко дрыхнущей на кровати, Саши, сидящей в джакузи с руками, раскинутыми по бортикам, Наташи, снимающей боевую броню в гардеробной, и Ольги, накрывающей на стол в футболке с короткими рукавами.Я «перевел» этот показ, как намек на отсутствие каких-либо сомнений в нашей порядочности, поэтому со спокойной душой представил нужное количество смен дня и ночи, а затем и наше десантирование из «Сапсана» в месте, выбранном крылатым собеседником.Он не поленился уточнить время, продемонстрировав закат солнца и появление звезд, а потом дал понять, что будет ждать нас на опушке и даже показал приметное дерево.На последнем этапе переговоров я выяснил, какие орешки понравились ему больше всего, и пообещал привезти не только соленый арахис, но и дона шурак. Дичок довольно заухал и по доброте душевной предложил приживить продвинутый колокол тем моим самкам, которых видит в первый раз. И, не задвигая это дело в долгий ящик, выпихнул меня в реальность.Я передал предложение птички спутницам, отправил к ней Софью и… метнулся к Оле, начавшей заваливаться на спину.— Со мною все в порядке… — блаженно улыбаясь, тихонько простонала она, облизала губы и добавила еще три фразы, объяснивших сразу все: — Меня прорвало. Вероятнее всего, в седьмую звезду созвездия Воли. Да здравствуют пространственный карман и чувство металла!— Ну вот… — притворно расстроилась Рюриковна. — Теперь без женской сумочки только одна я. И как с этим жить?— Да что там тебе осталось-то! — фыркнула Рыжая и ускорила подругу Императорских кровей шлепком под зад.С таким стимулом Черная Мамба добралась до филина заметно быстрее, бесстрашно сняла колокол и поймала его взгляд. К моему удивлению, зависла в режиме приживления не на несколько секунд, а на минуту с небольшим. Как оказалось, крылатый мозголом решил заглянуть в ее прошлое и, обнаружив, что эта «самка» является дочерью «вожака нашей стаи», рекомендовал ей держаться за меня двумя руками. Мол, тогда высшие сущности заметят и ее.— В общем, готовься, Нестеров! — хохотнула она, окончательно отойдя от вмешательства в сознание. — Я намерена последовать совету нашего крылатого друга. А для того, чтобы захваты ненароком не соскользнули, выберу самые перспективные места. Вернее, буду выбирать. Долго и упорно!— Могу по знакомству подсказать пару-тройку особо интересных… — предложила Лада.— А ведь могла послать к Рушанбеку Гуркани… — явно вспомнив об уже имеющихся договоренностях и помрачнев, буркнула Рюриковна и заставила Рыжую насмешливо фыркнуть:— Вот еще! Пусть за него держатся туранки. Хоть по одной, хоть все вместе. А мы выдадим тебя за того, кто придется по душе, так что пока можешь тренироваться на Яромире.Великая Княжна заулыбалась, прыгнула к ней и поцеловала в щеку. А я отправил к птичке сначала Олю, а затем и Нату с Сашей. На знакомство с прошлым каждой из них филин потратил секунд по сорок, а потом сообщил мне, что «самочки» намного достойнее, чем он мог себе представить. Какими критериями руководствовался этот мыслитель, я, естественно, не спрашивал, но комплимент повторил. Вслух. Дабы лишний раз порадовать «самочек». И нисколько не удивился, что им захотелось отблагодарить галантного кавалера чем-нибудь вкусненьким. В общем, последние полчаса пребывания в ельнике филин, тихо дурея, объедался свежими «летними» ягодами, Лада нахально поглаживала ему ушки и шею, а я ласкал Злату, почему-то поглядывавшую на «предательниц» не с ревностью, а с благожелательной снисходительностью. Кстати, «предательницы» все-таки исправились. После того, как я дал команду собираться и отправился прощался с крылатым мозголомом — они всей толпой прыгнули к кошечке, попадали возле нее на колени, обняли и затараторили:— Он умный, интересный и, вероятнее всего, одинокий…— …когда-то был в плену у людей и, наверняка, сохранил о тех временах не самые приятные воспоминания…— …может стать нам хорошим другом…— …если мы подарим ему капельку тепла…— …а тебя мы любим…— …всей душой…— …и радуем теплом целыми днями…«Хтоническое чудовище» выслушало эти объяснения с начала до конца, затем лизнула каждую ораторшу, поднялось на все четыре лапы, подошло к нам и вопросительно рыкнуло.— Ага, договорились… — кивнул я. — Так что звала не зря. Спасибо…