Ужас Дикого Леса 3

Горъ Василий

Ответ на этот вопрос мы подготовили заранее, так что государь ответил без промедления, для полного счастья добавив в голос толику добродушной насмешки:

— Это для вас они посол, советник и военный атташе. А для моей дочери — по-настоящему близкие друзья. Те самые, которым она доверяет, как самой себе, и без которых уже не представляет жизни.

— Ваше Императорское Величество, осмелюсь напомнить, что после замужества жизнь Вашей дочери радикально изменится… — осторожно сказал глава делегации, туранский аристократ невесть в каком поколении Гиршасп Гилани.

Этот «наезд» заставил Софью презрительно фыркнуть:

— Помнится, на прошлых переговорах я посоветовала господину Ашрафу как следует изучить мое досье и надеялась, что члены этой делегации окажутся умнее.

— Ваше Императорское Высочество, мы проштудировали ваше досье с первого до последнего слова, но в традициях нашего народа…

— В традициях вашего народа принято предавать друзей и подруг?

— Нет, но вы — девушка, а значит, будете вынуждены прекратить какое-либо общение с посторонними мужчинами!

— Даже не надейтесь! — холодно улыбнулась она. — У меня три друга, общаться с которыми я не перестану ни за что на свете — это человек Яромир Глебович Нестеров, ирбис Равиль и филин Гамаюн! Так что они получат покои по соседству с моими и свободный доступ в мою гостиную, соответственно, будут приезжать, прибегать или прилетать в гости по первому зову души и никто их не остановит!!!

— Ваше Императорское Высо-… — начал, было, туранец, но был прерван на полуслове:

— Господин Гилани, эти условия НЕ ОБСУЖДАЮТСЯ, и если они вас не устраивают — возвращайте моему отцу Слово и отправляйтесь искать шехзаде Рушанбеку более покладистую жену.

Как и следовало ожидать, Слово туранцы не вернули, заявив, что у них нет полномочий принимать какое-либо решение по столь неожиданному условию, и пообещали передать требования Софьи «будущему свекру» сразу после возвращения в посольство. Тем не менее,

злобу затаили. И немалую. Поэтому, отложив решение этого вопроса на потом, подняли следующий, нейтральный. Видимо, решив дать «невесте» насладиться временной победой и как следует расслабиться.

Тут нить беседы взял в свои руки высокопоставленный финансист и, по совместительству, близкий родственник Саидбека Гуркани. Перечислив все титулы султана и замучив нас по-восточному цветистым перечислением его достоинств, он толкнул длиннющую речь, которую, при желании, можно было выразить одним-единственным предложением:

— Как видите, мой повелитель человек дела!

Александр Восьмой принял этот удар на себя. В смысле, подтвердил получение компенсаций, похвалил своего венценосного коллегу и настолько же велеречиво выразил надежду на то, что этот шаг Саидбека стал первым на пути сближения наших стран.

— А что по этому поводу скажете вы, Ваше Императорское Высочество? — поинтересовался глава делегации.

Рюриковна насмешливо выгнула бровь:

— Вам честно, или как?

— Конечно, честно!

— Тогда признаюсь, что вы меня расстроили: султан поступил так, как подобало любому уважающему себя мужчине, а вы воспеваете этот поступок, как подвиг!

Гиршасп Гилани с большим трудом заставил изобразить милую улыбку и передал слово жрецу Ахурамазды. А тот ударил. Вроде как, от всей души и по самому больному:

— Мы ничего не воспеваем, а просто констатируем факт, ибо на прошлых переговорах вы, Ваше Императорское Высочество, захотели убедиться в том, что слова нашего Повелителя не расходятся с его делами. И теперь, когда вы получили требуемое подтверждение, настал ваш черед подкрепить слова делом. Будьте любезны, подтвердите свою непорочность клятвой Силой, а затем позвольте нашим целительницам себя осмотреть.

Этот ход мы тоже предусмотрели, так что Рюриковна пожала плечами, встала и четко произнесла чуть переделанный текст:

— Я, Великая Княжна Софья Александровна, клянусь Силой, что никогда не возлегала ни с мужчиной, ни с женщиной, ни с ребенком и достанусь мужу непорочной!

— Достойно… — прокомментировал эти слова служитель Ахурамазды и взглядом приказал целительницам отправляться на «процедуры».

Я поднялся с кресла одновременно с ними, подставил левое плечо филину, взлетевшему со своего насеста, дождался приземления, повернулся к изрядно напрягшейся туранской делегации и поймал взгляд главы:

— Господин Гилани, ваши соотечественники уже демонстрировали свою горячую любовь к ментальным воздействиям, поэтому эти целительницы получат возможность осмотреть Ее Императорское Высочество либо после клятвы Силой и Жизнью, текст которой я готов переслать прямо сейчас, либо после изучения их памяти господином Гамаюном.

В этот момент оба ирбиса поднялись на все четыре лапы и посмотрели на меня. Пришлось «выслушивать» их мысленные сообщения и передавать туранцам:

— И еще: господин Равиль и госпожа Златка намерены присутствовать при осмотре. Ибо не доверяют ни вам, ни вашим целительницам. Более того, оставляют за собой право при любом намеке на любое несанкционированное воздействие обойтись без Суда Богов…

* * *

…Туранки вернулись с осмотра загруженными до невозможности, собрали со стола электронику, от которой избавились благодаря правильно составленной клятве, на автомате вернули на свои места, сели и настолько глубоко ушли в свои мысли, что не сразу услышали вопрос Александра Восьмого:— Ну, что скажете?Первой в себя пришла особа, которая, по моим ощущениям, являлась очень сильной менталисткой — покраснела, вскочила на ноги, сложилась в поясном поклоне и на ломаном русском озвучила выводы целительницы:— Иё Импэраторскоэ Уысочэстуо… э-э-э Софа Алэксандроуна абсолютно здароу, амаложэн до дуадцат пьят лэт и нэуэроятно красиу!— Можете перейти на авестийский… — разрешил государь, выслушал те же самые слова на родном языке туранки и вопросительно уставился на жреца:— По этому пункту договора вопросы или претензии есть?Тот отрицательно помотал головой, понял, что этого недостаточно, и дал полный формальный ответ.— Замечательно… — бесстрастно кивнул Император и перевел взгляд на главу делегации, а тот счел это намеком и рассыпался в славословиях. В смысле, почти три минуты воспевал изысканную красоту, здоровье и вторую молодость «северного чуда».Распинался бы и дальше, но государь недовольно сдвинул брови, и сват плавно переключился на воспевание достоинств жениха. Прерывать эту часть «обязательной программы» было нельзя, поэтому мы терпели. До тех пор, пока господин Гиршасп Гилани не заврался и не заявил, что «солнцеликий» шехзаде Рушанбек является величайшим бойцом, когда-либо рождавшимся на нашей планете.— А с чего вы это взяли? — язвительно поинтересовалась Рюриковна. — Он участвовал в каком-нибудь серьезном чемпионате? Дрался на подпольных боях? Выходил на высокоранговых Дичков один на один и побеждал?Туранец опешил, а она продолжила давить:— Ладно, забудем о чемпионатах и подпольных боях — в этом помещении находятся два разумных ирбиса и человек, которых я считаю по-настоящему серьезными бойцами. Скажите, шехзаде Рушанбек сможет справиться с кем-нибудь из них?Главный сват невольно посмотрел на Равиля, наткнулся на его взгляд и решил не будить лихо, пока оно тихо, то есть, изобразил сочувствующую улыбку и попробовал выкрутиться из непростой ситуации, ударив по одному-единственному слабому звену:— Ваше Императорское Высочество, мне, право, неловко напоминать о том, что господин Нестеров является студентом первого курса Московской Академии Одаренных и, по определению, может считаться серьезным бойцом только среди своих сверстников, но вы вынуждаете меня пользоваться даже такими аргументами. Кстати, готов признать, что преклоняюсь перед умом, хитростью и харизмой этого юноши, позволившим ему обаять столь серьезных хищников…«Надави на него жаждой после моей следующей фразы!» — потребовала Софья в личном канале, и я приготовился шарахнуть по площади, ибо не представлял, как заставить этот навык работать по одному человеку.— Вы повторяете фатальные ошибки всех предыдущих врагов «этого юноши» — недооцениваете его способности… — усмехнулась она. — А зря…— Зря… — подтвердил я и ударил.Поплохело не только всем присутствующим, но и тем Конвойным, которые обретались за пределами помещения в радиусе метров двадцати пяти! Но «наши» были готовы к любым неожиданностям, поэтому удержали лицо, а туранцы мертвецки побледнели, вспотели и не сбежали прочь только потому, что их не держали ноги! Я не стал над ними издеваться и снял воздействие, а секунд через десять посмотрел на более-менее оклемавшегося жреца, явно собиравшегося задать какой-то вопрос.— Это… вы? — с трудом шевеля непослушными губами, спросил он.— Считайте… — усмехнулся я и активировал жажду убийства снова. А затем последовательно отправил требование использовать этот же навык Равилю, Златке и Гамаюну.От счетверенной жажды сваты отходили минуты три. А потом все тот же жрец Ахурамазды сподобился задать еще один вопрос:— Это навык, или…— Разумных хищников калибра господина Равиля невозможно обаять или обмануть каким-либо навыком, ибо они уважают только силу. Я понимаю, что вы не поверите словам, поэтому приведу более весомый аргумент: клянусь Силой, что мне пришлось доказывать свою состоятельность, как вожака и бойца, схватками один на один, причем не тренировочными, а насмерть, с хищниками уровня развития госпожи Златки!О том, что свою состоятельность я доказывал персонально Равилю и, по сути, ничем не рисковал, ибо кот меня страховал, естественно, умолчал. И получил море удовольствия, когда увидел в глазах всех туранцев нешуточное опасение. Но в этот момент неугомонный жрец, пытавшийся хоть как-то сохранить привычную картину мира, задал следующий вопрос:— Скажите, пожалуйста, сколько вам лет на самом деле?Я рассмеялся, покосился на веселящуюся Софью, и снова уставился в глаза служителя Ахурамазды:— Клянусь Силой, что мне двадцать лет.— Но это невозможно!!!— У нас разные представления о невозможном… — хохотнула Рюриковна. — И это радует. По крайней мере, меня. А теперь, когда вы убедились в том, что Яромир Глебович не самый обычный студент, хотелось бы услышать ответ на мой вопрос: величайший боец, когда-либо рождавшийся на этой планете, сможет справиться с ним или кем-нибудь из уже знакомых вам ирбисов? К слову, я спрашиваю об этом не просто так. Дело в том, что я не горю желанием выходить замуж за абсолютно незнакомого мужчину, но, как любая женщина, являющаяся заложницей долга перед родом, жажду поверить, что выйду замуж за личность, достойную глубочайшего уважения.Сваты понимали, что она издевается, но не могли сказать ни «да», ни «нет», поэтому глубокомысленно молчали и, вероятнее всего, ждали чуда. Вот оно и произошло. Правда, не по их сценарию: не дождавшись вразумительного ответа, Софья «тяжело вздохнула» и «ушла в себя». А секунд через пятнадцать приняла «нелегкое решение»:— Вы меня опять расстраиваете. Как избыточными славословиями в адрес моего жениха, так и нежеланием отвечать за собственные утверждения. Что ж, придется заняться изучением положительных сторон шехзаде Рушанбека самой. Тут, в Москве. В общем, привозите. На следующие переговоры или тогда, когда он будет готов завоевать мое уважение. А всю несущественную мелочь вроде даты и места проведения свадьбы мы обсудим после того, как величайший боец, когда-либо рождавшийся на нашей планете, меня хоть чем-нибудь заинтересует……Очередное условие, поставленное Софьей сватам, по сути, обнулило смысл продолжения этого этапа переговоров. Тем не менее, туранцы надували щеки еще порядка получаса, старательно изображая

чрезвычайно важную деятельность и пытаясь добиться хоть каких-нибудь значимых подвижек в этом нелегком деле, а Александр Восьмой изредка делал крошечные шаги им навстречу.Мы — в смысле, «Фениксы» — в этом цирке не участвовали: Софья делала вид, что мысленно общается со Златой, а на самом деле висела в канале группы и болтала с девчонками, Ольга держала перед ней воздушную пелену и ни на миг не отрывала взгляда от потенциальных противников в своем секторе ответственности, а я «держал» своих и контролировал эмофоны Дичков.Слава всем богам, к половине первого бессмысленность продолжения общения стала понятна даже самым тупым оппонентам, и глава делегации, собравшись с духом, все-таки откланялся. В смысле, толкнул очередную речь, изобилующую восточными витиеватостями, славословиями и чрезвычайно глубокомысленными аналогиями, первым поднялся из-за стола, выполнил обязательную программу с поклонами и пожеланиями всего на свете, а потом все-таки свалил. Вместе со своей свитой, так и не сумев реализовать ни одной «домашней заготовки».Александр Восьмой провожал их «взглядом» минуты полторы-две. А когда убедился, что они продолжают удаляться по направлению к посадочной площадке Малахитового Крыла, отключился от камер, оглядел нашу сторону стола и устало усмехнулся:— Гиршасп Гилани — труп: он, по сути, крупно подставил Рушанбека, а Саидбек такого не прощает.— Назначит виновным в фактическом провале очередных переговоров и сорвет на нем злость… — подтвердил Первый Советник.Рюриковна равнодушно пожала плечами:— Минус один сильный одаренный…— Верно… — подтвердил самодержец. — А что дальше? Устроим утечку информации и, тем самым, раззвоним на весь мир о том, что Рушанбек сможет добиться твоей руки только в том случае, если в честном бою победит Яромира Глебовича или любого из ваших ирбисов?— Не-не-не! — воскликнула Мамба. — Вы его спугнете. А он мне нужен тут, в Москве.— И… зачем?— Устрою очередной неприятный сюрприз. Возможно, не один.— Понял… — вздохнул Александр Восьмой, почувствовав, что большего не услышит. — Надеюсь, что у вас все получится.— Без вариантов, государь! — хохотнул министр обороны. — С такими-то помощниками.Потом навалился грудью на край столешницы, чтобы увидеть мое лицо, и задал очень интересный вопрос:— Яромир Глебович, вы обратили внимание на плотность покровов всех членов этой делегации?Я невольно подобрался, так как мы, «Фениксы», определяли ранги противников благодаря яркости свечения покровов под обнаружением жизни, а он, мастер-«шестерка», этим навыком, скорее всего, не обладал. Ну, и не мог узнать о том, что мы видим, ни от нас, ни от Императора, ни от его наследника. В общем, ответ я дал только после того, как сообразил, что у этого человека мог быть доступ к дворцовому аналогу техно-артефактной охранной системы «Бастион»:— Конечно.— А на то, что в момент появления на пороге зала вся эта толпа была обвешана усилениями?— Само собой.— То есть, понимали, что они готовились не к переговорам, а к убийству Его Императорского Величества?Я чуточку поколебался и дал еще один ответ:— Я не считаю себя стратегом, но почти уверен, что убийство одного государя их устроить не могло — султан Гуркани спланировал одновременное устранение правящего Императора, его наследника и Софьи Александровны. Чтобы разом обезглавить государство и начать войну в период безвластия.Вояка удовлетворенно кивнул:— Все верно. Скажу больше: согласно картинке системы оповещения дворцовой охранной системы, всю дорогу от площадки приземления до этого зала делегация готовилась к бою. А на пороге потерялась в пространстве почти на две секунды и… переиграла свои планы! Как я понимаю, не без вашей помощи, верно?Тут я расслабился и воспользовался идеальной возможностью прикрыть дальнейшее распространение инфы о наших возможностях:— Могу дать честный ответ в обмен на стандартную клятву Силой о нераспространении информации.Аристократы не колебались ни мгновения и по очереди произнесли нужные слова, так что мне пришлось колоться:— Они увидели наиболее вероятное будущее — этот зал, залитый кровью, свои распотрошенные тела, пирующих ирбисов и нас, гоняющих чаи во-он у того подоконника.— С тем самым эффектом присутствия? — зачем-то уточнил он, дождался утвердительного кивка, встал и поклонился. Аж шесть раз подряд. Начав с персонального поклона Гамаюну и закончив аналогичным мне.Что особенно приятно, в этих действиях не было никакой наигранности — мужчина делал то, что считал должным, и не задумывался о том, как этот поступок будет расценен или перевран другими членами Императорского Совета!Мне не хотелось, чтобы этого человека выставили на посмешище, и я его прикрыл:— У них не было ни единого шанса. Но в начавшемся боестолкновении мы, «Фениксы», защищали бы Рюриковичей, ирбисы работали бы в атаке, а всем остальным, увы, пришлось бы выживать самостоятельно. Что при имевшемся раскладе могло закончиться куда хуже, чем хотелось бы. Так что я счел необходимым обойтись без жертв с нашей стороны. И, как видите, смог.Эти объяснения впечатлили всех присутствующих, включая наследника престола. Настолько сильно, что Первый Советник дрожащими руками вытер пот, выступивший на лбу, а министр финансов нервно сглотнул.— С нас причитается… — прервал паузу Император. — В смысле, со всех.— Мы сделали то, что должно… — возразил я и написал Софье в личку: — «Спасай!»— Мои «Фениксы» и наши союзники сделали то, что должно, но с вас действительно причитается… — подытожила она и решительно встала из-за стола. — Поэтому мы удаляемся, а вы остаетесь. Всего хорошего!— То есть, мое разрешение вам не требуется? — добродушно поддел ее отец и нарвался на ответную шутку:— Мы прозреваем ближайшее будущее и знаем, что ты нас отпустил. Или отпустишь? В общем, вот-вот отправишь восвояси.— Это меняет дело! — под смех чуть-чуть расслабившихся аристократов заявил он, уточнил, куда именно мы собираемся, и махнул рукой, разрешая сваливать.Мы, конечно же, повиновались, озвучили все положенные слова и вышли в коридор. А там встроились в «коробочку» из наших телохранителей, ускорились, вихрем пронеслись по коридорам до нужного лифта, поднялись на крышу и взбежали по аппарели «Сапсана». Чтобы перелететь на крышу своего особняка и пробежаться по той же аппарели, но сверху вниз, и снова вломиться в лифт.До большой гардеробной добирались в каком-то странном молчании. А там Софа встала на цыпочки, поймала взгляд Гамаюна, сидевшего у меня на плече, и ушла в режим обмена воспоминаниями. Ее эмоций мы, естественно, не чувствовали, поэтому спокойно ждали. И дождались: вывалившись в реальность, она присела на корточки перед Равилем, обняла его за шею и от всей души поблагодарила за поддержку. Затем потискала Златку, встала и повернулась ко мне:— Я перенервничала и хочу расслабиться, соединив приятное с полезным. В смысле, вкусно поесть и порадовать Дичков свежей рыбкой. Давай сгоняем в «Стрежень»?— Отличная идея! — улыбнулся я.— Угу… — поддакнула моя ближница и переключилась в режим Умницы-Разумницы. — Поэтому вы стройте девчонок, а я заберу Равиля с Гамаюном, найду Мауру и быстренько объясню этой компании правила поведения в машинах с дорогой обивкой и в хороших ресторанах…Идея с поездкой в «Стрежень» легла на душу, как родная. И не только мне. Так что минут через сорок вся наша толпа собралась в гараже и, немного посовещавшись, разбежалась по машинам. Да, практически каждую пришлось готовить к «знакомству» с когтями Дичков, накрывая пассажирские сидения матами для медитаций или, в одном-единственном случае, демонтируя спинку переднего и добавляя опору между ним и задним, зато получили желаемый результат. Оля с Гамаюном загрузились в горячо любимый «Мерлин» моей ближницы, Саша, Натка и Маура оккупировали личную «Державу» Златки, Лада, Софа и старшая кошечка как-то втиснулись в прусский «Кайзер», а я с активной помощью братьев Баташевых «доработали» под меня и Равиля один из «Горынычей». В общем, из поместья выехали кортежем из шести машин, подхватили два звена полицейских дронов сопровождения и, пугая жителей Боярского Конца вспышками проблесковых маячков, рванули по направлению к ресторану. Хотя вру: первый километр, по сути, ползли, набирая скорость без особого фанатизма. А когда убедились в том, что и пернатому, и хвостатым друзьям нравится быстрая езда, немного погоняли. Ради такого дела нарезав по периметру района почти два полных круга. Зато потом зарулили на этаж для особо важных персон подземной стоянки ресторана, высадились из машин и очередной раз шокировали управляющего заведением, предупрежденного о нашем приезде и дожидавшегося нас перед входом в лифтовый холл.Кстати, «хтоническое чудовище» узнало место еще из салона. Поэтому молнией вылетело наружу, огляделось, принюхалось и… выстрелило собой в сторону моего «Горыныча». А когда я выбрался наружу, благодарно уткнулось мордой в мой живот и заурчало. Что самое забавное, в ее эмоциях ощущались не только предвкушение с нетерпением, но и нешуточное веселье. Я, конечно же, слегка напрягся и совершенно зря: вместо того, чтобы начать хулиганить, самочка изобразила самую послушную девочку на свете. В смысле, лизнув меня в руку, развернулась на месте, скачком переместилась к новой хозяйке и продолжила движение возле ее левого бедра. Ну, а я начал играть — выпустил Равиля из машины, влил в продвинутый покров побольше Силы, в компании с котом вальяжно подошел к левой двери «Мерлина» и пересадил Гамаюна с пассажирского сидения на свое левое плечо. Затем кинул взгляд, «усиленный» обнаружением жизни, на Мауру, убедился в том, что она ведет себя достойно, и улыбнулся. Управляющему и охранникам, все еще не вышедшим из ступора:— Добрый день. Мы к вам в расширенном составе: госпоже посланнице настолько понравился ваш ресторан, что она изъявила желание привезти сюда военного атташе, советника и личную помощницу. Я надеюсь, что кабинет, который мы занимали в прошлый раз, свободен?

Глава 3

16 января 2076 г.

…На пороге большого зала «Стрежня» Маура, не видевшая ни наших воспоминаний, ни воспоминаний Златки, выпала в осадок. Нет, дурить не дурила, но настолько впечатлилась внезапным «перемещением на дно реки», что села на задницу, растерянно посмотрела на меня и жалобно мяукнула! Я отправил ей на гарнитуру команду «Ты моя хорошая…», Наташка ласково потрепала по загривку и окатила волной успокоения по эмоциональной связи, а Златка, Равиль и Гамаюн показали, как себя вести. В смысле, как ни в чем не бывало, двинулись дальше, лениво поглядывая на особо нахальные «живые голограммы», и вскоре остановились перед наклонным лотком с рыбой.